В приложении к статье о Лени Рифеншталь в "Empire" написали о любимых фильмах Гитлера. Кажется, я уже это где-то читала, но забыла. Помнила про "Кинг-Конга" (1933), но не про "Белоснежку и семь гномов". А про немецкую экранизацию "Собаки Баскервилей"(1937) вообще, кажется, не знала.
Комментарии
кажется, ему (или Гиммлеру, я не помню) понравилась Серенада солнечной долины, копию которой специально купили в Швеции.
Даже несмотря на наличие в нём "неарийского" джаза
Кинг-Конг, оперетки, женский бокс, блин...
А вот это пишет Шпеер:
"Иногда разговор вертелся вокруг только что просмотренных фильмов, причем суждения об исполнительницах высказывал в основном Гитлер, а об актерах - Ева Браун. Никто даже и не пробовал хоть чуть приподнять пустяковый уровень беседы, заговорить хотя бы о новых выразительных формах, найденных режиссером. Да, впрочем, сам подбор фильмов почти не давал для этого шансов: это были сплошь развлекательные суррогаты.
Экспериментальное киноискусство того времени, хотя бы, например, лента Курта Эртеля о Микельанджело, никогда, во всяком случае в моем присутствии, не демонстрировалась здесь. От случая к случаю Борман не упускал возможности незаметно подкусить Геббельса, ответственного за германское кинопроизводс-
тво. Он отпускал язвительные замечания, вроде того, что картине "Разбитый кувшин" Геббельс чинил всякие препятствия, потому что в прихрамывающем сельском судье Адаме, в исполнении Эмиля Яннингса, он заподозрил карикатуру на себя. С изде-
вательским наслеждением Гитлер просмотрел этот снятый с экранов фильм, и распорядился выпустить его, начиная с демонстрации в самом большом кинотеатре "Берлинское кино".
Однако - и это очень показательно для далеко небезусловной силы приказов Гитлера - картина эта еще долго не появлялась в прокате. Но Борман не ослаблял хватку, пока Гитлер не рассердился не на шутку и в энергичном стиле не разъяснил Геббель-
су, что его распоряжения должны выполняться.
В годы войны Гитлер отказался от ежевечерней кинопрограммы, потому что, как он выразился, готов отказаться от своего любимого развлечения "из сострадания к терпящим лишения немецким солдатам". Вместо этого заводили пластинки. Нес-
мотря на отличную их коллекцию, интерес Гитлера был крайне ограничен. Ни музыка барокко, ни классика, ни камерная музыка, ни симфонические произведения ничего ему не говорили.
Вместо этого, в раз и навсегда установленной последовательности, за несколькими бравурными отрывками из вагнеровских опер шла оперетта. И все. Гитлер тешил свое честолюбие угадыванием имен исполнительниц и радовался, что часто случалось,
когда попадал в точку."