Статья из номера «Вашингтон пост» за 1 июля 1906 года.
«Лондон, 30 июня.
Последняя лондонская загадка, известная как "Убийство в студии", насколько можно судить, все еще не разрешена. Полиция утверждает, что знает убийцу, но не может его арестовать, поскольку главный свидетель поставил их в чрезвычайно затруднительное положение. Убитый, Арчи Уэйкли, был богат и пользовался известностью как художник. Ему принадлежали несколько домов и питейное заведение. Ему было под сорок [на самом деле 33] и он был неженат. Более того, он был известен как женоненавистник и предпочитал общество молодых людей. Он жил в роскошно обставленной студии на Уэстборн-Гроув, одной из улиц Уэст Энда, известных своими магазинами. Кроме него, никто больше не ночевал в этом здании.
читать дальше
Он был убит между полночью и двумя часами ночи несколько недель назад. Тело было обнаружено на следующее утро — оно лежало в луже крови, череп был проломлен молотком. Тело было изуродовано в стиле Джека Потрошителя из Уайтчэпела. На бедрах и животе были обнаружены отметины, оставленные колесиками от шпор. Но не было ни отпечатков пальцев, ни каких-нибудь других улик или следов, за исключением следов от шпор. Из студии не было ничего украдено. Полиция остановилась на версии, что убийца был солдатом артиллерийского или кавалерийского полка. С помощью военного министерства полиция проверила каждого солдата, который был отпущен в ту ночь из лондонских казарм или находился в отпуске в Лондоне.
Обнаружился свидетель, человек, живущий напротив студии и заслуживающий доверия. В 11 часов вечера перед убийством он опускал штору и увидел, как Уэйкли и солдат входят в здание. Он наблюдал это при электрическом освещении и описал униформу солдата во всех деталях, включая шпоры. Найден был и другой свидетель — солдат Королевской конной гвардии, посетивший однажды Уэйкли ночью в студии. Он сказал, что случайно встретил художника на улице, тот пригласил его в студию выпить, затем сделал некое предложение, вынудившее его с отвращением покинуть это место. Свидетель, красивый мужественный молодой солдат, в ночь убийства имел пропуск на выход из казармы, но было доказано, что он ее не покидал и в 10 часов лег спать.
Полиция теперь утверждает, что обнаружила убийцу. Его описывают как солдата с порочным и невротическим характером, способного поддаться неконтролируемой страсти и превратить тело Уэйкли в бесформенную массу, а также способного и на зверства в духе Джека Потрошителя. Но полиция утверждает, что если этот человек и будет арестован, присяжные не смогут его осудить, поскольку основной свидетель поклялся, что точно описал униформу солдата, вошедшего в здание, а она не имеет ничего общего с той, какую носит полк, в котором служит подозреваемый.
Таким образом, хотя полицейские удовлетворены тем, что раскрыли эту тайну, общественности все еще неясно, как будет решен вопрос с арестом и наказанием убийцы.» (перевела текст отсюда)
Если полиция и правда знала, кто убийца, то она сохранила эту тайну. Арестован никто не был. Как пишет Мэтт Кук в книге о гомосексуальной субкультуре Лондона 1885-1914, «убийство в студии» произошло в период особой чувствительности к моральному состоянию армии. Солдата, посетившего однажды художника, допрашивали очень деликатно. Когда стало известно, что покойный художник часто ходил в Гайд-парк, где знакомился с простыми парнями, судья спросил солдата: "Я прошу прощения, что поднимаю этот вопрос, но мне нужен прямой ответ. Вы поймете, что я имею в виду. Правильно ли я понимаю, что покойный предложил вам что-то такое, что вызвало ваше негодование?"* Солдат ответил утвердительно. Мэтт Кук обращает внимание читателя на то, что судья, который ждет "прямого ответа", задает вопрос, который трудно назвать прямым, а также на то, что судья не спрашивает солдата, почему тот вечером пошел домой к джентльмену, с которым только что познакомился в месте, известном тем, что джентльмены там знакомились с солдатами и матросами.
Родители художника описывали его как милого и тихого молодого человека. В статье, которую я перевела, художника назвали женоненавистником, но не знаю, насколько буквально можно понимать эти слова: часто это был просто эвфемизм для обозначения мужчин, склонных к однополой любви, независимо от того, ненавидели они женщин или испытывали к ним какие-нибудь менее сильные чувства. В творчестве Арчибальда Уэйкли (1873-1906) сильнее всего ощутимо влияние Берн-Джонса, Эвелин де Морган и Стенхоупа. Пишут, что он часто выставлял свои работы в Королевской академии художеств и самый большой успех имела его картина "Спящая красавица" (я ее не нашла).
Чародейка.
Принцесса. 1903.
На оборотной стороне рисунка есть надпись — последние четыре строки из стихотворения Кристины Россетти 'Mother Country':
[And if that life is life,
This is but a breath,
The passage of a dream
And the shadow of death;]
But a vain shadow
If one considereth;
Vanity of vanities,
As the Preacher saith.
В более ранних газетных сообщениях об убийстве (прочла их тут) говорится, что Уэйкли делил эту студию с другим художником, Робертом Магнусом Шевалье (1876-1911), который "не смог пролить свет на случившееся". Потом о нем перестали писать в газетах в связи с этим делом. Р.М. Шевалье известен картинами, изображающими Египет (несколько картин есть тут, тут и тут. Из его картин мне больше всего нравится "Кавалерия возле Каира" .
*London and the culture of homosexuality, 1885-1914 by Matt Cook, Cambridge University Press, 2003, p. 63