Мне хочется перейти к третьему участнику любовного треугольника, англичанину, но надо немного рассказать о жизни Митци и Эжена до знакомства с этим молодым человеком. Итак, Митци убедила отца не мешать ее счастью, о помолвке объявили в Вене, а потом Эжен Фульд на обеде в Париже представил невесту родным и друзьям. Марсель Пруст, бывший одним из этих друзей, на следующий день написал жениху поздравительное письмо, которое много лет спустя, когда оно уже было опубликовано, показалось странным правнуку Эжена Фульда, английскому писателю Дэвиду Прайс-Джонсу (
тут я писала о нем и его воспоминаниях, показавших совсем в новом свете Алана Прайс-Джонса, его отца). Пруст сперва пишет о "восхитительной красоте мадемуазель Шпрингер" и о том, что она, кажется, очень умна («я пишу "кажется" только потому, что не разговаривал с ней»), а затем добавляет: «Задача, стоящая перед твоей женой, весьма деликатна и благородна, и все твои друзья искренне надеются, что она сможет с ней справиться». Дэвид Прайс-Джонс комментирует: «Под велеречивостью и тактичностью явно скрывается предостережение — гомосексуал не может надеяться на счастливый брак [с женщиной]». Он также отмечает, что Пруст в этом письме неожиданно называет Фульда "юмористом". Мне это письмо показалось не столько тактичным, сколько язвительным. Впрочем, и Дэвид Прайс-Джонс считает, что Пруст намеренно пишет так, чтобы в случае, если Фульд оскорбится, иметь возможность ответить, что ничего обидного не подразумевал.
читать дальше Эжен и Митци вступили в брак в том же 1905 г., в 1906 у них появился сын, в 19о7 и 1908 — две дочери, а последняя дочь родилась в 1916 г. Фульд не сразу стал бароном Фульд-Шпрингером официально, но, как написано в некрологе его младшей дочери, баронессы Лилианы де Ротшильд, когда Эжен Фульд вскоре после помолвки с Митци был на аудиенции у императора Франца-Иосифа, тот сказал ему на прощание: "Auf wiedersehen, Baron Fould-Springer". К слову, тогда в высшем обществе Австро-Венгрии еще не распространился явный антисемитизм, как во Франции во время дела Дрейфуса, и с Густавом фон Шпрингером общались не только промышленники и банкиры разной национальности, но и аристократы*. Однако Митци в старости вспоминала, как подростком случайно услышала на балу слова какого-то австрийского офицера: "Как жаль, что у малышки Шпрингер такой еврейский вид".
Чтобы сделать приятное отцу Митци, супруги решили восемь месяцев в году проводить в Париже, а четыре в Вене. Кроме того, самые первые годы совместной жизни они жили в Берлине, где Эжен Фульд тогда был банкиром, хотя ему это занятие и не нравилось. Больше всего ему нравилось собирать произведения искусства, и с деньгами жены делать это стало гораздо легче. Забегая вперед, скажу, что в 1923 г. Фульд-Шпрингеры купили дворец Ройомон (аббатский дворец Ройомон, точнее говоря), который Эжен стал заполнять своей коллекцией.
Если у Фульда в первые годы брака были однополые романы, то они протекали где-то в стороне от его семейной жизни, и только в 1910 г. он встретил молодого человека, которым постепенно так сильно увлекся, что после Первой мировой войны познакомил его с женой и детьми.
Фрэнк Вустер (1890 - 1953)
Фрэнсис Джордж Лейланд Вустер был внебрачным сыном известного британского промышленника, коллекционера предметов искусства и мецената, поддерживавшего движение прерафаэлитов, Фредерика Лейланда (его внебрачные дети упоминаются в статье Википедии на английском). Все, кто видел Фрэнка Вустера, называют его необыкновенно красивым. Он был высоким, очень хорошо сложенным, темноволосым, синеглазым, с классически правильными чертами лица и очаровательной улыбкой. При этом Алан Прайс-Джонс пишет, что даже после сорока пяти лет Фрэнк был так хорош собой, что люди на улицах оборачивались ему вслед. Даже сын Алана, описывая Фрэнка Вустера, первым делом вспоминает о его красоте, хотя тому было уже 47, когда Дэвид родился, а в 63 года Фрэнк умер. Недоброжелательные мемуаристы объясняют это последствиями алкоголизма, а доброжелательные пишут, что слабое с детства здоровье Фрэнка было еще больше подорвано тифом, перенесенным на Первой мировой.
Во всяком случае, Фрэнк действительно болел тифом во время войны, а после лечения вернулся на фронт и потом попал в плен к немцам. В промежутках между этими событиями он несколько раз встретился с Эженом Фульдом в Монтрее, где находился штаб главнокомандующего английской армией. Фульд во время войны был переводчиком, так как свободно говорил по-английски, по-немецки и по-русски — этому языку его выучила мать, выросшая в Одессе. Кстати, именно в Монтрее Фульд в 1910 году впервые встретил Вустера, рассказавшего ему о своей мечте построить там дом. В 1917 г. Фульд рассказал Митци о Фрэнке, назвав его "мальчиком из Монтрея". В это время Вустеру было уже 27, но Фульд был старше его на 14 лет.
После войны Вустер поселился в Париже. Он так никогда и не выучил французский, но это ему нисколько не мешало. Он жил на широкую ногу, хотя, по слухам, давно проиграл в Монте-Карло деньги, оставленные ему отцом. Алан Прайс-Джонс объясняет, что Вустер существовал в основном на средства богатых поклонников и поклонниц, а при случае еще и продавал сомнительный антиквариат. Фрэнк Вустер умел нравиться самым разным людям. При этом он, по словам Алана Прайс-Джонса, не отличался умом, зато был добрым, веселым и дружелюбным.
Фульд был по-прежнему заворожен улыбкой "мальчика из Монтрея", и тот стал слишком уж частым гостем в доме Фульд-Шпрингеров, что "раздражало детей и, некоторое время, их мать" (Алан Прайс-Джонс). Но чем больше Митци смотрела на этого молодого человека, тем больше ее увлекала его красота. И вот однажды «она спросила себя, что такого привлекательного в их семье, и ответила: "Мои деньги". И она завладела жизнью Фрэнка», пишет Алан Прайс-Джонс. Однако он считал, что Митци не испытывала к Фрэнку физического влечения.
Продолжение следует
* Алан Прайс-Джонс перечисляет: « Кинские, Фештетичи, Аппоньи, Митровские».