Барон Бернерс и Роберт Хибер-Перси были очень непохожими людьми (один немолодой, некрасивый, добродушный, любящий искусство, другой молодой, красивый, довольно жестокий и вспыльчивый, безразличный к искусству, любящий охоту и спорт), но они оба происходили из старинных дворянских семейств графства Шропшир, так что, с одной стороны, соседи барона Бернерса спокойно отнеслись к появлению в Фагингдоне такого обитателя и наследника, с другой, Роберт, по отзыву одного из современников, чувствовал себя в этом поместье как в родном, но при этом еще и как любимый старший сын. Роберт ведь был младшим сыном, да и его отец был довольно далек от титула герцога Нортумберлендского, прапраправнуком которого являлся (а также праправнуком графа Беверли).
Обложка одной из книг о бароне Бернерсе.Роберт Хибер-Перси.Роберт никак не мог рассчитывать на титул и поместье и должен был, как другие младшие сыновья, делать карьеру в армии, во флоте, в политике (в палате общин), в юриспруденции или в церкви. Ну, или, раз времена изменились, стать бизнесменом, ученым, писателем, актером, да кем угодно. Но Роберт Хибер-Перси с детских лет не хотел ничему учиться и не признавал дисциплину, поэтому родители не рискнули отдать его в Итон или Харроу, а подыскали недавно открывшуюся школу Стоу (я о ней писала
тут и
тут), хорошую, но новую и потому рассчитанную на детей нуворишей и не успешных в учении детей аристократов. Директор школы написал о Роберте: "Бывают дети, которые не могут добиться успеха. Но он даже и не пытается". После школы Роберт поступил в
1-й гвардейский драгунский полк Его Величества, но долго там не продержался, потому что по-прежнему не желал подчиняться правилам.
читать дальше
Когда Роберту был 21 год, он — по одной версии, в гостях в чьем-то загородном доме, по другой, в кафе сети "Лайонс", которые любили посещать мужчины, предпочитающие мужчин — встретился с Джеральдом Бернерсом, у которого до этого то ли вовсе не было любовников, то ли были очень редкие случайные связи, оставшиеся неизвестными из-за его застенчивости и скрытности. Во всяком случае, о жизни его сердца до встречи с Робертом Хибером-Перси нам известно одно: в 9 лет, когда он учился в приготовительной частной школе перед Итоном, он залюбовался на прекрасное лицо одного мальчика постарше, который тоже был к нему неравнодушен и предложил вместе покурить. Тот мальчик положил руку на плечо маленькому Джеральду, но тут как раз подействовала предложенная сигарета — Джеральда на этого мальчика стошнило, на том и закончилась их дружба.
Может показаться странным, что с 9 до 48 лет барон Бернерс не пережил никаких заметных любовных историй и что даже никто не прельстился его положением в обществе, ведь он был бароном, и не каким-нибудь новоиспеченным бароном вроде Густава фон Шпрингера или, скажем, 1-го барона Бивербрука, газетного магната, сына пресвитерианского священника и дочки фермера, шефа мужа Дорис Делевинь, который был аристократом из старинной семьи, ставшим журналистом из-за недостатка денег (барон Бивербрук очень ценил этого сотрудника и друга и оплачивал его долги — тот любил Moet & Chandon, дорогую еду, дорогие сигары и дорогих куртизанок). Да, Бернерс был 14-м бароном, но надо иметь в виду, что он стал им в 35 лет, а до этого был просто Джеральдом Тируиттом, болезненно застенчивым и некрасивым эстетом, не заинтересовавшим ни одного мальчика или юношу ни в Итоне, ни в Оксфорде. А женщин он любил, но они не вызывали у него сексуального влечения. Он любил с ними дружить. На своей близкой подруге Клариссе Черчилль, племяннице Уинстона Черчилля, он даже, по слухам, намеревался жениться, но они в конце концов так на это и не решились.
Кларисса Черчилль, лорд Бернерс и мадам де Жанзе .
А у Роберта Хибера-Перси даже в 21 год был богатый любовный опыт. Он и впоследствии множество раз вступал в интимные отношения с мужчинами и имел также несколько связей с женщинами. По слухам, его первая ночь с бароном Бернерсом оказалась неудачной, так что наутро Роберт спросил: "Мне уйти?"
"Ты меня развеселил, остальное неважно", — ответил Бернерс. Он был, кажется, однолюбом, поэтому больше ни с кем не захотел соединить свою судьбу. Роберт остался первой и единственной любовью лорда Бернерса, хотя разделял с ним постель очень редко, предпочитая разных молодых мужчин, а изредка и женщин.
Вот так Роберт и стал обитателем и наследником Фарингдон-хауза, начал там охотиться, завел лошадей и охотничьих собак, чем очень обрадовал соседей, которых шокировала неприязнь барона Бернерса к охоте. Кстати, вот что об отношении соседей к барону Бернерсу написала Нэнси Митфорд, друг и соседка Бернерса, изобразившая его в романе "В поисках любви" под именем лорда Мерлина: «Это был дом для жилья — не для того, чтобы выскакивать из него день-деньской и разить врагов и зверей. Дом, подходящий для холостяка или семейной пары с одним или двумя, не больше, красивыми, одаренными, хрупкими детьми. Потолки с росписью Ангелики Кауфман, лестница работы Чиппендейла, мебель, созданная Хепплуайтом и Шератоном; в холле — два полотна Ватто; ни шанцевого инструмента в поле зрения, ни чучела звериной головы.
... На бугорке поблизости мраморную беседку венчал золоченый ангел, который ежевечерне трубил в трубу, оповещая о времени, когда был рожден на свет лорд Мерлин (и служа в грядущие годы напоминанием, что включать вечерние новости Би-би-си в 9.20 уже поздно — нет чтоб родиться чуть пораньше, горько сетовали в округе). Днем беседка переливалась блеском полудрагоценных камней, по вечерам на нее был направлен мощный луч голубого света.
Такой человек обречен был стать легендой для неискушенных котсуолдских помещиков, среди которых он жил. Однако, хоть не могли они относиться с одобрением к образу жизни, исключающему умерщвление, — но отнюдь, заметим, не поедание — лакомой дичи, хотя и озадачивали их невыразимо и эстетические затеи и вызывающие (зависть!) причуды, тем не менее они бесспорно воспринимали его как своего. Исстари семьи их знали его семью, его отец был чрезвычайно популярен как хозяин гончих и сам он был не выскочка, не нувориш — просто беззлобная шутка над тем, что составляет в Англии норму сельской жизни.
... Разногласия у тети Сейди с дядей Мэтью возникли не по поводу того, приглашать лорда Мерлина на бал или нет (такой вопрос вообще не стоял, поскольку приглашались автоматически все соседи), а приглашать ли его вместе с теми, кто сейчас гостит у него в доме. Тетя Сейди считала — приглашать. Менее светскую женщину, чем она со времени замужества, невозможно было себе представить, но она все-таки успела повидать свет за время своего девичества и знала, что гости лорда Мерлина, буде он согласится привести их с собой, станут неоценимым украшением празднества. Знала также, что, помимо всего прочего, преобладающей чертой ее бала будет всеобщая и беспросветная невзрачность и ощутила неизъяснимую тягу увидеть вновь молодых женщин с хорошей прической, лондонским цветом лица и в парижских туалетах. На что дядя Мэтью говорил:
— Пригласишь этого невежу Мерлина со сворой друзей, тут тебе и эстеты набегут, прости Господи, и умники из Оксфорда, — с него еще станется, чего доброго, и иностранцев притащить. У него, говорят, французики гащивали и даже макаронники. Я не потерплю итальяшек в своем доме» (пер. Мария Иосифовна Кан)
Роберт Хибер-Перси превратил Фарингдон-хауз в более привычный английский загородный дом и завел друзей среди местных охотников. В то же время, разумеется, Фарингдон-хауз продолжали посещать друзья Бернерса: Игорь Стравинский и его любовница (позднее жена) Вера Судейкина, Сальвадор Дали с Галой, Герберт Уэллс с Мурой Будберг, Бернард Шоу и т.д.
Снизу вверх: модельер Эльза Скиапарелли, лорд Бернерс, М.И. (Мура) Закревская-Бенкендорф-Будберг, Герберт Уэллс, Роберт Хибер-Перси и Том Драйберг (в русскоязычной Википедии его бог весть почему назвали "Дрибергом").