[tes3m]

Я, оказывается, пропустила интересную книгу об английской детской литературе: "Гулливер, Алиса, Винни-Пух и все-все-все..."(Л. Гамбург.Киев, Интерпресс ЛТД, 1996) В ИЛ в 1997 году была на нее рецензия Н.Демуровой, а похвала Демуровой для меня значит очень много. Не пойму, как я потом книгу не разыскала. Правда, в этом году я вышла замуж: ну, видимо, временно "рассосредоточилась"... Демурова пишет: "Автор не объявляет, скажем, Льюиса Кэрролла Untermensch’ем, не заявляет, что в жизни он был «скучен, как стоячая лужа» (Д. Урнов), не доказывает, что книжки об Алисе возникли под прямым влиянием русской сказки «Василиса Прекрасная» (Ж. Перро), не интерпретирует Винни-Пуха с позиций плохо переваренного психоанализа, не выискивает в нем различных «сексуальных и анально-фаллических» синдромов и пишет имя бедного медвежонка, не мудрствуя лукаво, попросту по-русски, а не серединка на половинку «Winnie-Пух» (В. Руднев). Автор не вешает ярлыков, не становится в позу, не похлопывает писателей снисходительно по плечу, а увлеченно рассказывает о том, что любит. И заодно сообщает множество интересных сведений и делает множество интересных наблюдений. И об Англии, и об английской культуре, и об английском характере, и о знаменитом английском юморе. (...) Основное внимание автора сосредоточено на писателях золотого века английской детской литературы и их ближайших последователях. Это Эдвард Лир, воспевший таинственных Джамблей, Льюис Кэрролл, над загадкой обаяния которого до сего дня бьются и ученые мужи, и поэты, Беатрикс Поттер, которую в Англии чтут не только за отточенный, без капли сентиментальности стиль и прозрачные акварели, но и за усилия по сохранению воспетого поэтами Озерного края (кстати сказать, увенчавшиеся успехом). Здесь и шотландец Дж. М. Барри, создатель Питера Пэна, «мальчишки, который не хотел становиться взрослым», завещавший все доходы от книг и постановок пьесы про Питера детской больнице на Ормонд-стрит в Лондоне, и неторопливый Кеннет Грэхем, который так любил животных (его повесть «Ветер в ивах» русскому читателю еще предстоит оценить по достоинству), и Редьярд Киплинг со своими бессмертными героями («Хорошенько глядите, о волки!»), для которого, как ни странно, английский язык был «вторым», а первым — язык его индийской нянюшки. И, конечно, два великих викторианца — Чарльз Диккенс и Уильям Мейкпис Теккерей — и их «рождественские сказки». Правда, если про «Кольцо и розу» Теккерея доподлинно известно, что она была написана для двух его дочерей и их маленьких друзей, то с «Рождественским гимном» Диккенса дело обстоит иначе. Ведь он предназначался не только детям, да и читался в основном не ими. Недаром Теккерей написал Диккенсу: «Вы облагодетельствовали каждого, кто прочитал эту повесть».

Проникновенные строки посвящает Л. А. Гамбург сказкам Оскара Уайльда, повестям Фрэнсис Ходгсон Бернетт, которая родилась в Англии, но в юности уехала в Америку, а потом, хотя и приезжала в Англию и, купив себе дом и сад, подолгу жила в ней, все же дала достаточно поводов критикам-американцам считать ее американской писательницей, «сказочникам в профессорских мантиях», Дж. Р. Р. Толкиену и его другу К. С. Льюису и многим другим... Не забывает автор и о писателях современных — хотя о них в книге говорится меньше, чем о «классиках» и приверженцах традиций золотого века. Отчасти это, наверное, объясняется тем, что переводов из современных авторов у нас вышло гораздо меньше, а книжка ориентирована в основном на существующие тексты, что вполне оправданно. Возможно также, тут сыграли роль и собственные пристрастия Л. А. Гамбурга, которому классическая традиция ближе. (...) И закончим словами Артура Конан Дойла, которыми автор завершает свою книгу про Гулливера, Алису, Винни-Пуха и всех-всех-всех: «Если я привел вас туда, где вы раньше не бывали, то убедитесь в правильности пути и двигайтесь дальше. Но, может быть, моя попытка была тщетной? И в этом нет ничего страшного, пусть даже мои усилия и ваше время были потрачены зря... Однако думать и говорить о книгах всегда прекрасно, к чему бы это ни привело»."