"Мне нужна во всем капля горечи, непременный свист посреди триумфа, и чтобы в самом восторге было отчаяние. Это мне напоминает Яффу, где пахло лимонными деревьями и трупами; на разрытом кладбище виднелись полуистлевшие скелеты, а над нашими головами зеленые деревца раскачивали свои золотистые плоды. Не чувствуешь ли, сколько полноты в подобной поэзии и что в ней-то заключен великий синтез? Она утоляет все вожделения фантазии и мысли; после нее уже ничего не надо. Но люди со вкусом, люди, любящие прикрасы, подчистки, иллюзии, те, кто составляет руководства по анатомии для дам, кто создает доступную для всех науку, кокетливые чувства и приятное искусство,- они изменяют, выскребывают, очищают, и эти несчастные еще именуют себя классиками! Ах, как я хотел бы быть ученым! Какую прекрасную книгу написал бы я, озаглавив ее - "Об истолковании античного мира"! Потому что я уверен: я-то следую традиции; я только дополняю ее современным чувством. Но, повторяю, древние знать не знали пресловутого высокого штиля, для них не было ничего, о чем нельзя сказать. У Аристофана на сцене испражняются. В Софокловом "Аянте" кровь зарезанных животных струится вокруг плачущего Аянта.
(Флобер - Луизе Коле 27 марта 1853 года)