[tes3m]

«Я полагаю, что общепринятый творческий метод состоит в том, чтобы прежде всего решить, что ты хочешь сказать, а также — что ты об этом знаешь по собственному опыту, и затем привести то и другое в соответствие.»
Джон Фаулз
upd Продолжение
«Я испробовал этот метод, взявшись за тему, к которой пришел аналитическим путем, я выстроил цепочку персонажей, каждый из которых выражал что-то определенное: однако дело не шло - рукописи мои самым постыдным образом истаивали прямо на глазах. “Маг” (написанный раньше “Коллекционера”, замысел которого тоже родился из одного-единственного образа) неожиданно возник в результате вполне банального посещения виллы на одном из греческих островов; там не произошло решительно ничего необычного. Но подсознательно я все время возвращался, все приезжал и приезжал на эту виллу: что-то хотело там произойти, что-то, чего не случилось со мной, когда я там был. Почему именно эта вилла, именно это посещение стали стартовой площадкой романа среди многих тысяч других равновероятных, я не знаю. Всего месяц назад кто-то показал мне недавно сделанные снимки этой виллы: там сейчас никто не живет, это всего-навсего заброшенная вилла и ничего больше. Магическое значение, которое она вдруг возымела для меня пятнадцать лет назад, так и остается тайной.

Когда семя дает росток, разум и знания, культура и все остальное должны приняться за дело и взрастить его. Нельзя созидать мир, повинуясь жгучим инстинктивным порывам — для этого нужен холодный опыт. Именно поэтому многие писатели либо не пишут до сорока лет, либо создают все лучшие свои произведения после этого возраста.

Мне очень трудно писать, если я не уверен, что у меня есть несколько абсолютно свободных дней. Все визиты, все вторжения, все каждодневные обязанности мне досаждают. Так бывает, когда я пишу первый набросок. Первый набросок “Коллекционера” я писал меньше месяца. Иногда — по десять тысяч слов в день. Разумеется, очень многое было написано дурно, и потребовались бесконечные исправления и доработки. Создание первого наброска и его переделка настолько разнятся меж собой, что, кажется, не принадлежат к одному и тому же виду деятельности. Я никогда не занимаюсь “изысканиями” — поисками реалий, пока не кончу первый набросок: самое важное, с чего следует начинать, — это непрерывный поток, рассказ, повествование. В такое время учитывать документальный материал — все равно что плыть в смирительной рубашке.

Переписывая, я стараюсь придерживаться дисциплины. Заставляю себя редактировать независимо от того, хочется мне этого или нет; в каком-то смысле, чем менее ты настроен это делать, чем больше тебя от этого тошнит, тем лучше: тем суровей ты к себе относишься. Лучше всего сокращать, когда твои писания тебе опротивели.

Но все советы старших писателей, вроде того, что дисциплину следует соблюдать всегда, что надо писать не менее тысячи слов ежедневно, независимо от настроения, — я считаю абсурдным пуританством. Писать — все равно что есть или заниматься любовью, это процесс естественный, а не искусственный. Коль скоро вы писатель, пишите, потому что вам хочется писать, а не потому, что вы считаете, что должны это делать.»