[tes3m]

Дополнение к этой записи.
Поль Клодель, убеждая Андре Жида убрать из «Подземелий Ватикана» «тот ужасный отрывок», писал: «Вы дискредитируете себя, становитесь отщепенцем, выводите себя за пределы рода человеческого» и предупреждал о полном жизненном крушении, «печальном конце для того, кто обещал так много».
Это был 1914 год, и тогда никто не сомневался, что даже такой уважаемый писатель, как Андре Жид, станет изгоем, если публично признается в своей гомосексуальности. Это казалось неизбежным даже в 1924-м, когда Андре Жид решился издать, не скрывая своего имени, эссеистический трактат «Коридон», раскрывающий его взгляды на мужскую гомосексуальность, и автобиографию, в которой собирался наконец-то рассказать правду о себе (эта книга увидела свет в 1926). Начиная с 1914 года, как и предупреждал Клодель, в прессе усилились атаки на Андре Жида — его критиковали за аморализм и плохое влияние на молодежь. Как пишет биограф Алан Шеридан, «в отличие от большинства оказавшихся в такой же ситуации, Андре Жид на дурную славу и критические атаки ответил тем, что полностью отказался от притворства и стал сопротивляться. Роже Мартен дю Гар, и сам гомосексуальный, и сам, на свой лад, не более счастливо женатый, чем Жид, советовал быть осторожнее. Скандал будет неизбежен и не принесет никакой пользы. Он вложит в руки многочисленных врагов Жида "надежное оружие" против него. "Это оттолкнет от тебя две трети друзей — я имею в виду тех из них, кто принимает твою личную жизнь до тех пор, пока она скрыта, более или менее завуалирована, до тех пор, пока соблюдены приличия..." Ужасно пострадает не только сам Жид как частное лицо, скандал помешает полному расцвету его таланта. Но Андре Жид не хотел ничего слышать: "Я не могу больше ждать. Я должен повиноваться внутренней потребности, более сильной, чем любая другая. ... Я должен, именно должен сбросить этот покров лжи, под которым скрываюсь с юности. Я под ним задыхаюсь!". Мартен дю Гар поинтересовался, не хочет ли на самом деле Жид, вдохновившись трагической судьбой Оскара Уайльда, стать мучеником во имя какой-то высшей цели, не повлияло ли на него чрезмерное перечитывание Достоевского, внушив ему "славянское опьянение" публичной исповедью, или, может, он все еще неосознанно находится в тисках унаследованного "пуританского атавизма" и стремится искупить свое чувство вины»*.
*André Gide: A Life in the Present by Alan Sheridan, 1999, p. 352.

@темы: французская литература, биографии, гомосексуальность

Comments

[Bee4]

Я не могу больше ждать. Я должен повиноваться внутренней потребности, более сильной, чем любая другая. ... Я должен, именно должен сбросить этот покров лжи, под которым скрываюсь с юности. Я под ним задыхаюсь!"

истоки всех каминаутов таки вечны. нежелание, невозможность уже жить во лжи. и как всегда человек оказывается практически один против всех. то, с кем ты спишь почему-то перебивает в глазах твой гений, таланты, достижения. бред(( Хотя от Клоделя то другого ожидать было сложно, с его-то религиозными заскоками

[tes3m]

Bee4, Андре Жиду действительно было невыносимо притворяться, а в 14 году ему уже было 45 лет. Ему приходилось думать о жене (жену Уайльда, например, после процесса однажды попросили уехать из гостиницы в Швейцарии: «in Switzerland, a Swiss hotelkeeper said, "You're obviously the wife of the infamous Oscar Wilde. You'll have to leave. It's bad for business "» (рассказывает внук Уайльда), о родных, о друзьях, на которых его признание могло бросить тень. И до него никто так не делал — конечно, было страшно.

[Alnika]

Какой он молодец.

[tes3m]

Alnika, Мне эта его черта тоже очень нравится.)) Мне у него не нравится его теория, вернее, разделение гомосексуальности на правильную — в духе древнегреческого идеала — и неправильную, но я не отношусь к нему плохо из-за этой теории, т.к. в то время так мало было объективной информации о гомосексуальности, и почти только в античности (и отчасти в эпоху Возрождения) и можно было искать что-то обнадеживающее, что-то, не наводящее на мысли о суде и больнице — вот он и пришел к своей теории, глядя на античный идеал и на собственные склонности, которые, так уж вышло, этому идеалу соответствовали.

[Alnika]

tes3m, Мне тут стало как-то неловко. У меня ведь тоже этот идеал... Ну ты знаешь.))
Но я не делю на правильную и неправильную! Нет!)) Просто мне так больше нравится. Ну это еще и из-за того, конечно, что у Л. склонности тоже соответствовали.)

А Жидом я просто восхищаюсь за его храбрость.

[tes3m]

Alnika, Да я о тебе и не думала, что ты делишь.
Мне тоже нравится его смелость. И стремление к правде. Вообще его дневник (я читала в английском переводе) оставил приятное впечатление.

[Alnika]

Можно себе представить, каково ему было вот среди этого —

выводите себя за пределы рода человеческого

Какую силу надо было иметь, чтобы этому противостоять.
А я дневник не читала, к сожалению. Очень захотелось прочитать. Он, может быть, и на русском есть. Хотя на английском я тоже могу. Но не так, как ты.))

[tes3m]

Alnika,

на русском

я раньше читала только отрывки, но тогда он мне не так понравился — кажется, как раз того, что сейчас привлекло внимание (тоже в основном о книгах), не было.
lib.ru/INPROZ/ZHID/pages.txt
А вот раннее.
www.topos.ru/autor/881/work

[Alnika]

tes3m, Вот спасибо-то тебе!
Как характерно, что дневник (29-го года) прямо так и начинается словами "Любовь к истине..."

[кавайный укэ]

tes3m, большое спасибо за ссылки на дневник!

[tes3m]

Alnika,

Как характерно, что дневник (29-го года) прямо так и начинается словами "Любовь к истине..."

Ну да, характерно.
кавайный укэ,

[тереза-с-севера]

Как же его к нам пригласили, с такой репутацией.

[tes3m]

тереза-с-севера, Он же тогда, в 1930-е годы, когда приезжал к нам, уже был очень прославлен (Орхан Памук в статье о том, как воспринимали Жида в Турции, пишет: «В 1947 году, вскоре после Второй мировой войны, Андре Жид был удостоен Нобелевской премии в области литературы. Это никого не удивило: 78-летний писатель пребывал на пике славы и признания. В те годы Франция еще считалась центром мировой литературы, а Жид – величайшим из живущих французских классиков. Его прямота, страстная приверженность тем или иным политическим идеям и не менее страстное их разоблачение, стремление проникнуть в подлинную природу человека, которого он поместил в центр своей духовной вселенной, вызывали ненависть множества врагов и снискали ему любовь бесчисленных почитателей»), и он какое-то время верил в то, что у нас происходит что-то очень хорошее (до тех пор, пока не увидел все своими глазами), так что понятно, почему у нас были рады его приезду — живой классик поддерживает советский строй (ну, как и с Бернардом Шоу было).