В книге историка Режин Перну, изданной у нас в ЖЗЛ, написано, что, по словам хроникеров, в Мессине перед отплытием крестоносцев Ричард устроил публичное покаяние (вероятно, из-за того, что перед этим ураган потопил английский корабль): "С изумлением солдаты и народ смотрели на то, как король Ричард, без облачения и с тремя хлыстами из тонких прутьев в руке, отбивает земные поклоны перед прелатами и архиепископами... Как писал Бенедикт из Питерсборо, король Ричард, по нашествии божественной благодати, возымел "память о мерзостях в жизни своей". Он принес публичное покаяние в том, что прежде опускался до гомосексуализма. "Он отверг грех свой и обратился с мольбой о подобающей эпитимье к бывшим при том епископам". Гомосексуализм, содомитский грех, выражаясь библейским языком, есть провинность, подлежащая божественной каре согласно установлениям Ветхого Завета. ... На этот факт вымоленного и дарованного прощения обратил внимание только Бенедикт, да еще Роджер Ховденский, который описывает происшедшее с такой же деликатностью.
Столь необычная и удивительная для нашего душевного строя и для нас, людей 20 века, сцена произошла в том же 1190 году накануне Рождества. Быть может, приближение праздника и подвигло Ричарда на устроение такого зрелища. Как бы то ни было, оба короля, Ричард и Филипп (Французский), вместе торжественно отпраздновали Рождество". Через 5 лет после первого покаяния состоялось еще одно (в промежутке был крестовый поход и плен в Австрии и Германии). Ричард порадовал своих подданных этим представлением уже не на Рождество, а на Пасху. "Вновь он сокрушался о каких-то своих содомитских грехах; он всенародно объявил о своем раскаянии и опять воспроизвел тот же торжественный жест, который уже видели пятью годами прежде в Мессине". Автор, кстати, подчеркнула то, что после покаяния в Мессине мать Ричарда, Элеонора Аквитанская поспешно женила его — возможно, чтобы сгладить эффект скандального признания. А после покаяния в Лондоне Ричард попытался сблизиться с женой.
Автор, кстати, считает, что Ричард не был гомосексуален, а просто "оказывался в соответствующем обществе и поддавался всеобщей разнузданности". Она добавляет: "каковы бы ни были его выходки и причуды, он ими ничуть не гордился. Скорее, наоборот: сожалея о несдержанности, он не побоялся дважды всенародно покаяться в своих прегрешениях, что для нашего времени ... представляется чем-то странным и едва ли вообразимым" (т.к. в 20 веке привыкли только к "самооплевыванию перед партией или перед диктатором").
Меня не очень убеждают слова автора о том, что Ричард всего лишь попадал в соответствующую среду и поддавался всеобщей разнузданности, т.к. он очень мучительно воспринимал свои "грехопадения", глубоко раскаивался, но даже пережив публичное унижение накануне Крестового похода, все же согрешил вновь. Кроме того, в Святую землю Ричарда, как и многих других рыцарей, сопровождала жена.
Столь необычная и удивительная для нашего душевного строя и для нас, людей 20 века, сцена произошла в том же 1190 году накануне Рождества. Быть может, приближение праздника и подвигло Ричарда на устроение такого зрелища. Как бы то ни было, оба короля, Ричард и Филипп (Французский), вместе торжественно отпраздновали Рождество". Через 5 лет после первого покаяния состоялось еще одно (в промежутке был крестовый поход и плен в Австрии и Германии). Ричард порадовал своих подданных этим представлением уже не на Рождество, а на Пасху. "Вновь он сокрушался о каких-то своих содомитских грехах; он всенародно объявил о своем раскаянии и опять воспроизвел тот же торжественный жест, который уже видели пятью годами прежде в Мессине". Автор, кстати, подчеркнула то, что после покаяния в Мессине мать Ричарда, Элеонора Аквитанская поспешно женила его — возможно, чтобы сгладить эффект скандального признания. А после покаяния в Лондоне Ричард попытался сблизиться с женой.
Автор, кстати, считает, что Ричард не был гомосексуален, а просто "оказывался в соответствующем обществе и поддавался всеобщей разнузданности". Она добавляет: "каковы бы ни были его выходки и причуды, он ими ничуть не гордился. Скорее, наоборот: сожалея о несдержанности, он не побоялся дважды всенародно покаяться в своих прегрешениях, что для нашего времени ... представляется чем-то странным и едва ли вообразимым" (т.к. в 20 веке привыкли только к "самооплевыванию перед партией или перед диктатором").
Меня не очень убеждают слова автора о том, что Ричард всего лишь попадал в соответствующую среду и поддавался всеобщей разнузданности, т.к. он очень мучительно воспринимал свои "грехопадения", глубоко раскаивался, но даже пережив публичное унижение накануне Крестового похода, все же согрешил вновь. Кроме того, в Святую землю Ричарда, как и многих других рыцарей, сопровождала жена.
Что касается меня , мне кажется неубедительными слова автора о том, что Ричард якобы лишь попадал в соответствующую среду, оттого и поддавался всеобщей разнузданности. ясен пень...
такие поездки были даже модными тогда среди дам - Элеонора Аквитанская некогда чуть ли не заставила своего первого мужа , предыдущего французского короля вступить в войну, чтобы поплыть в поход вместе с ним. как интересно...
Спасибо!
Но Филлип и не хотел, подлец , ничего иного, кроме как опозорить Ричарда и оттереть от престола а Ричард этого не подсек?(((
Admiral zur See Я очень люблю Вальтера Скотта - и "Айвенго" и " Талисман",еще есть хорошая новелла у австрийского романтика Мейера -там вообще-то про историю дружбы отца Ричарда - Генриха II- с Томасом Беккетом (тоже любимая мной мстория - и пьеса Ануя мне нравится) , но и про юного Ричарда много хорошего.)) А еще что есть? Я и не помню.
Эрл Грей Правильное впечатление!))
А еще есть Морис Хьюлетт "Ричард Львиное Сердце", правда, там слэшеру не попастись - мало Беренгарии, приписали еще даму Жанну
И, пардон за дурновкусие, есть еще романчик Бертрис Смолл "Опаленные сердца", где прямо написано, что Ричард - содомит
А. Мартьянов, "Вестники времён", фэнтези, супер-пупер
Ричард, мама Алиенора, Джон, Беренгария, Бертран и все-все-все! Салладин, император Комнин... ух!
Ооо, там Ричард такой страстный... Кстати, у них там с Бертраном поэтический поединок
lib.aldebaran.ru/author/hyulett_moris/hyulett_m...
– Король, отец твой, уж стар, а старики любят настаивать на своем.
– Бог его знает! Он и стар, и горяч, и равнодушно делает всякое зло, – сказал молодой графой поцеловал Жанну. – Суди сама, милая моя. Нас было четверо – брат Генрих, я, Джеффри и Джон. Он расправлялся с нами по свойски, сегодня – лаской, завтра – таской, лишь бы заставить нас плясать под свою дудку. Хороший способ, и применялся он опытной рукой. Что же вышло?.. Я расскажу тебе сейчас, какую службу сослужила эта дудка своему господину, Генрих платил лаской за ласку: и это находили прекрасным. Но разве нельзя таской отплатить за таску? Он подумал, что можно; и за это поплатился жизнью… упокой его. Господи! В Генрихе было много сердечной простоты. Мне вовсе не досталось ласки. Но к чему же было получать мне таску? По моему, для этого не было достаточных причин. Но все таки я принимал все, что получал. Если я кричал, то потому, что мне попадало более безвинно, чем прочим… Ну, будет обо мне! Джеффри, насколько мне кажется, был негодяй. Пусть ему Бог поможет, если сможет: он тоже на том свете. От отца он принимал ласку, но платил за нее таской: за то и поплатился. Он был пес нечистой породы: в нем было немало дьявольского. Он сам загрыз себя и умер, огрызаясь. Остается Джон, последний. Мне бы хотелось говорить о нем рассудительно, спокойно. Но это – такой тихоня: ему достается только ласка! Это несправедливо и, с его стороны, нечестно. Ему следовало бы хоть немножко попробовать таски, чтобы мы могли судить, какова его храбрость. Вот тебе, Жанночка, и вся наша жалкая четверка!.. Один из коней выбрался было на гору, да сердце надорвалось. Другой лягал своих сотоварищей по запряжке, шумел, разыгрывал из себя лошадь с норовом – и сломал себе спину. Третий, бедняга Ричард, ходит в хомуте и получает удары бича. А четвертый, милый мальчик Джон, на свободе ворочает шейкой, и его же ласкают, приговаривая: «Так и надо, мальчик, так и надо!» А тут еще красотка Жанна, что шепчет прямо в ухо бедному рабочему коню: «Добрый мой Ричард! Ступай себе в стойло, только не здесь! Устройся с сестрицей короля Франции!» Ха ха ха! – засмеялся Ричард.
Эльвюна О! Спасибо.))