Сомерсет Моэм пишет: «Хочу еще раз предупредить читателя, что литератор в своем деле - судья небеспристрастный. Он вполне естественно считает, что лучше всего писать так, как пишет он. Сам он иначе писать не может в силу своеобразия своей личности; у него есть определенные способности и определенный темперамент, он по-своему видит вещи и выражает свое видение в той форме, какую ему диктует его природа. Надо обладать недюжинной силой интеллекта, чтобы понять и оценить чужую работу, не отвечающую твоим природным склонностям. Так что следует с осторожностью относиться к суждениям, скажем, романиста о чужих романах. Он будет хвалить их за то, к чему стремится сам, и недооценит достоинства, ему не близкие. Одно из лучших известных мне исследований о романе принадлежит перу превосходного писателя, который совершенно не способен сочинить мало-мальски правдоподобный сюжет. И я не удивился, что он совсем невысоко ставит тех романистов, чей талант состоит в умении правдоподобно и занимательно строить интригу. Я его за это не виню. Терпимость - ценное качество в человеке; не будь оно такой редкостью, в этом мире жилось бы гораздо уютнее; но не убежден, что оно полезно для писателя. В конечном счете, что писатель преподносит публике? Себя самого. Хорошо, если у него широкий кругозор, ведь материалом ему служит жизнь во всех ее проявлениях; но видит он ее только своими глазами, воспринимает только своими нервами, своим сердцем, своей печенкой. Так что у него знание жизни, конечно, ограниченное, зато очень определенное, поскольку он - это он и никто другой. И относится к тому, о чем пишет, именно так, а не иначе. Если он допускает, что его точка зрения не более справедлива, чем еще какая-то, разве он будет так уж страстно отстаивать свою позицию и излагать свою мысль с таким жаром? Человек, разумеется, должен учиться видеть две стороны вопроса; но писатель, лицом к лицу со своим искусством (а взгляд на жизнь входит составной частью в его искусство), только умом способен подняться до такого беспристрастия, а в глубине души обязательно чувствует, что вся правота - на его стороне и никаких двух мнений тут быть не может. Это было бы чревато опасностями, если бы писателей на свете насчитывались единицы и они могли бы оказывать на общество решающее влияние. Но нас - тысячи. Каждый сообщает что-то свое, а читатель волен выбирать из этих сообщений то, что ему по душе» (Отсюда).
Я с ним полностью согласна в этом вопросе. Я только думаю, что подобная пристрастность естественна и для других людей, не только для писателей. Поэтому, как я уже писала, я не думаю хуже о людях, которые не согласны со мной во вкусах. И не считаю их вкус плохим, если они не признают Льва Толстого или Достоевского, Диккенса или Джойса, хотя сама я их ставлю высоко. Плохой вкус проявляется, по-моему, не в том, что не нравятся некоторые хорошие писатели. Они могут быть просто чуждыми именно этому человеку. Я, наверное, повторяюсь, но тут такой повод повториться.
Я с ним полностью согласна в этом вопросе. Я только думаю, что подобная пристрастность естественна и для других людей, не только для писателей. Поэтому, как я уже писала, я не думаю хуже о людях, которые не согласны со мной во вкусах. И не считаю их вкус плохим, если они не признают Льва Толстого или Достоевского, Диккенса или Джойса, хотя сама я их ставлю высоко. Плохой вкус проявляется, по-моему, не в том, что не нравятся некоторые хорошие писатели. Они могут быть просто чуждыми именно этому человеку. Я, наверное, повторяюсь, но тут такой повод повториться.
Эк он одними романистами скромно ограничился
А в чём проявляется плохой вкус?
Поэтому когда я слышу мнение икушенных людей, что "вот шедевр" - я прислушиваюсь.
*не говорим уже о личных антипатиях