«Все хорошее, все удавшееся новый переводчик должен полною горстью брать из прежних переводов. ... В основу своего перевода я кладу перевод Гнедича везде, где он удачен, везде, где его можно сохранять.»
«Когда новый переводчик берется за перевод классического художественного произведения, то первая его забота и главнейшая тревога,-- как бы не оказаться в чем-нибудь похожим на кого-нибудь из предыдущих переводчиков. Какое-нибудь выражение, какой-нибудь стих или двустишие, скажем даже,-- целая строфа, переданы у его предшественника нельзя лучше и точнее. Все равно! Собственность священна! И переводчик дает свой собственный перевод этого места, сам сознавая, что он и хуже, и дальше от подлинника. Все достижения прежних переводчиков перечеркиваются, и каждый начинает все сначала.
Такое отношение к делу представляется мне в корне неправильным. Главная, всеоправдывающая и всепокрывающая цель -- максимально точный и максимально художественный перевод подлинника. Если мы допускаем коллективное сотрудничество, так сказать, в пространстве, то почему не допускаем такого же коллективного сотрудничества и во времени, между всею цепью следующих один за другим переводчиков? Все хорошее, все удавшееся новый переводчик должен полною горстью брать из прежних переводов,-- конечно, с одним условием: не перенося их механически в свой перевод, а органически перерабатывая в свой собственный стиль, точнее,-- в стиль подлинника, как его воспринимает данный переводчик.»
«Игнорировать при переводе "Илиады" достижения Гнедича - это значит заранее отказаться от перевода, более или менее достойного подлинника.
В основу своего перевода я кладу перевод Гнедича везде, где он удачен, везде, где его можно сохранять. "Илиада", например, кончается у Гнедича таким стихом:
Так погребали они конеборного Гектора тело.
Лучше не скажешь. Зачем же, как Минский, напрягать усилия, чтоб сказать хоть хуже, да иначе, и дать такое окончание:
Так погребен был троянцами Гектор, коней укротитель.
Многие стихи Гнедича я перерабатывал, исходя из его перевода. Например:
Гнедич:
Долго, доколе эгид Аполлон держал неподвижно,
Стрелы равно между воинств летали, и падали вой;
Но едва аргивянам в лице он воззревши, эгидом
Бурным потряс и воскликнул и звучно и грозно, смутились
Души в их персях, забыли аргивцы кипящую храбрость.
Новый перевод:
Долго, покуда эгиду держал Аполлон неподвижно,
Тучами копья и стрелы летали, народ поражая.
Но лишь, данайцам в лицо заглянувши, потряс он эгидой,
Грозно и сам закричав в это время - в груди у ахейцев
Дух ослабел, и забыли они про кипящую храбрость.
(XV, 318) »Рассуждения Викентия Вересаева о переводе меня всегда ставили в тупик. Каждый раз, как их читаю, начинаю думать о том, что такое плагиат в переводе. Плагиат в любом виде искусства это, как я понимаю, заимствование без указания источников. Если же кто-то открыто указывает, где он что-то позаимствовал, то это уже не плагиат. Но все-таки такой метод перевода кажется очень странным.
«Каждый, кто преподавал античную литературу на первом курсе филологических факультетов, знает, что студентам всегда рекомендуют читать "Илиаду" по Гнедичу, а студенты тем не менее в большинстве читают ее по Вересаеву.» Переводы Вересаева упрекали в том, что в них нет единства стиля, хотя сам он и пишет, что заимствования надо не переносить «механически в свой перевод», а перерабатывать «в свой собственный стиль, точнее,— в стиль подлинника, как его воспринимает данный переводчик». М.Л. Гаспаров писал: "Для человека, обладающего вкусом, не может быть сомнения, что перевод Гнедича неизмеримо больше дает понять и почувствовать Гомера, чем более поздние переводы Минского и Вересаева. Но перевод Гнедича труден, он не сгибается до читателя, а требует, чтобы читатель подтягивался до него; а это не всякому читателю по вкусу. Каждый, кто преподавал античную литературу на первом курсе филологических факультетов, знает, что студентам всегда рекомендуют читать "Илиаду" по Гнедичу, а студенты тем не менее в большинстве читают ее по Вересаеву. В этом и сказывается разница переводов русского Гомера: Минский переводил для неискушенного читателя надсоновской эпохи, Вересаев - для неискушенного читателя современной эпохи, а Гнедич - для искушенного читателя пушкинской эпохи". Переводы Вересаева:
«Илиада»«Одиссея»
@темы:
переводы,
античность
-
-
05.12.2009 в 18:16А я как раз Рю читаю... Ну там, "69", "Все оттенки голубого", "Дети из камеры хранения"...
-
-
05.12.2009 в 19:16-
-
05.12.2009 в 19:26Я у него мало что читала. Как-то не очень.
-
-
05.12.2009 в 19:45*и "Зеленый зверь"
-
-
05.12.2009 в 19:52У Рю сами сюжеты крышесносные. При этом реалистические до ужаса. Те же "Дети из камеры хранения".