Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Cпортсмены у Лейендекера

+29

@темы: Лейендекер

---

Крейцерова соната в исполнении Лоуренса.

Из письма Т.Э.Лоуренса Шарлотте Шоу 19.7.1924
"Крейцерова соната" в исполнении Брюса (шотландца, немногословного, излишне стеснительного). Он часто является сюда по воскресеньям, входит лишь тогда, когда я один, глядит сурово и сумрачно, пока я ставлю на граммофон Бетховена, а затем твердо садится, окруженный героической аурой твердости: после четырех часов с Брюсом моя комната ощущается глыбой гранита - и я, сплющенный половик из окаменелых костей, меж двух ее пластов. Возможно, приятно чувствовать себя доисторическим животным, вымершим, и неживым, и ненужным, но это также и ранит. Сегодня днем писать не могу. Смогу ли вообще?"Jeremy and Nicole Wilson (eds), T. E. Lawrence, Correspondence with Bernard and Charlotte Shaw 1922-1926.Fordingbridge, Castle Hill Press, 2000, 702 copies.(Перевод мой. Изменила первый вариант по советуAmethyst deceiver Почему "в исполнении Брюса"(being played by Bruce), если пластинку ставил сам Лоуренс? Не знаю. )
Приложения
1.

Beethoven Kreutzer Sonata

2.

Они играли Крейцерову сонату Бетховена....Страшная вещь эта соната....И вообще страшная вещь музыка... Эти вещи можно играть только при известных, важных, значительных обстоятельствах, и тогда, когда требуется совершить известные, соответствующие этой музыке важные поступки. Сыграть и сделать то, на что настроила эта музыка. А то несоответственное ни месту, ни времени вызывание энергии, чувства, ничем не проявляющегося, не может не действовать губительно. На меня, по крайней мере, вещь эта подействовала ужасно; мне как будто открылись совсем новые, казалось мне, чувства, новые возможности, о которых я не знал до сих пор.

"— Они играли Крейцерову сонату Бетховена. Знаете ли вы первое престо? Знаете?!—вскрикнул он.—У!.. Страшная вещь эта соната. Именно эта часть. И вообще страшная вещь музыка. Что это такое? Я не понимаю. Что такое музыка? Что она делает? И зачем она делает то, что она делает? Говорят, музыка действует возвышающим душу образом,— вздор, неправда! Она действует, страшно действует, я говорю про себя, но вовсе не возвышающим душу образом. Она действует ни возвышающим, ни принижающим душу образом, а раздражающим душу образом. Как вам сказать? Музыка заставляет меня забывать себя, мое истинное положение, она переносит меня в какое-то другое, не свое положение: мне под влиянием музыки кажется, что я чувствую то, чего я, собственно, не чувствую, что я понимаю то, чего не понимаю, что могу то, чего не могу. Я объясняю это тем, что музыка действует, как зевота, как смех: мне спать не хочется, но я зеваю, глядя на зевающего, смеяться не о чем, но я смеюсь, слыша смеющегося.

Она, музыка, сразу, непосредственно переносит меня в то душевное состояние, в котором находился тот, кто писал музыку. Я сливаюсь с ним душою и вместе с ним переношусь из одного состояния в другое, но зачем я это делаю, я не знаю. Ведь тот, кто писал хоть бы Крейцерову сонату, — Бетховен, ведь он знал, почему он находился в таком состоянии,— это состояние привело его к известным поступкам, и потому для него это состояние имело смысл, для меня же никакого. И потому музыка только раздражает, не кончает. Ну, марш воинственный сыграют, солдаты пройдут под марш, и музыка дошла; сыграли плясовую, я проплясал, музыка дошла; ну, пропели мессу, я причастился, тоже музыка дошла, а то только раздражение, а того, что надо делать в этом раздражении, — нет. И оттого музыка так страшно, так ужасно иногда действует. В Китае музыка государственное дело. И это так и должно быть. Разве можно допустить, чтобы всякий, кто хочет, гипнотизировал бы один другого или многих и потом бы делал с ними что хочет. И главное, чтобы этим гипнотизером был первый попавшийся безнравственный человек.

А то страшное средство в руках кого попало. Например, хоть бы эту Крейцерову сонату, первое престо. Разве можно играть в гостиной среди декольтированных дам это престо? Сыграть и потом похлопать, а потом есть мороженое и говорить о последней сплетне. Эти вещи можно играть только при известных, важных, значительных обстоятельствах, и тогда, когда требуется совершить известные, соответствующие этой музыке важные поступки. Сыграть и сделать то, на что настроила эта музыка. А то несоответственное ни месту, ни времени вызывание энергии, чувства, ничем не проявляющегося, не может не действовать губительно. На меня, по крайней мере, вещь эта подействовала ужасно; мне как будто открылись совсем новые, казалось мне, чувства, новые возможности, о которых я не знал до сих пор. Да вот как, совсем не так, как я прежде думал и жил, а вот как, как будто говорилось мне в душе. Что такое было то новое, что я узнал, я не мог себе дать отчета, но сознание этого нового состояния было очень радостно. Всё те же лица, и в том числе и жена и он, представлялись совсем в другом свете. После этого престо они доиграли прекрасное, но обыкновенное, не новое andante с пошлыми варьяциями и совсем слабый финал."(Л.Толстой)
3.Старый пост о Лоуренсе и Брюсе

@темы: Лоуренс Аравийский, музыка

---

Из эссе Теннесси Уильямса

"Жаль, конечно, что во всякой творческой работе столь многое теснейшим образом связано с личностью того, кто ее делает.
Печально, неудобно и как-то некрасиво, что чувства, которые волнуют творческого человека настолько глубоко, что требуют выражения, притом такого, чтобы в нем были бы и проницательность и сила, что чувства эти – хоть внешне они и могут быть сильно трансформированы – почти всегда имеют истоком конкретные и порой необычные заботы самого художника, его особый мир, страсти и образы этого мира, который каждый из нас созидает от первого до последнего своего дня, словно бы неустанно плетет чудовищно сложную неохватную паутину, ткет ее с быстротой, рассчитать которую невозможно, а материал для нее, как и паук, берет из себя самого – в данном случае свои, очень личные, ощущения. Грустная это мысль, и одиночество наше столь безмерно, что и подумать страшно, вот мы обычно и стараемся о нем позабыть. Потому-то и говорим друг с другом по телефону, местному и междугороднему – через моря и континенты, – пожимаем друг другу руки при встрече и расставании, сражаемся друг с другом и уничтожаем друг друга – все в том же, несколько искаженном стремлении пробиться друг к другу сквозь разделяющие нас стены. Как говорит герой одной из пьес: «Все мы приговорены к одиночному заключению в собственной шкуре».

Самовыражение художника – вопль узника, который хочет докричаться до другого узника, приговоренного, как и он, к пожизненному заключению в одиночке.

Как-то раз на набережной Миссисипи мне довелось увидеть стайку девочек: вырядившись в материнские и сестринские обноски – обтрепанные бальные платья, шляпы с перьями, лодочки на высоких каблуках, они изображали собравшихся в гостиной дам, с поразительной точностью копируя ужимки южанок, их безудержную говорливость, жеманные улыбки. Одна из девочек решила, что подружки уделяют слишком мало внимания ее вдохновенной игре – так увлеклись своей собственной, что на нее и не смотрят, – в вот она вытянула тощие руки, запрокинула голову на тощей шейке и закричала, обратив вопль к равнодушным небесам и столь же безразличным к ней товаркам: «Ну, смотрите же на меня! Смотрите! Смотрите!» Тут шаткие каблуки материнских лодочек подвели ее, она потеряла равновесие и шлепнулась на тротуар – орущий ворох перепачканного белого атласа и драного розового тюля, но все равно никто на нее не смотрел. ...
Быть может, поучительная эта история относится ко всем художникам. И вовсе не всегда мы летим вверх тормашками и шлепаемся на тротуар ворохом обносков с чужого плеча. Но все-таки лучше помнить, что такая опасность существует, и потому не ограничиваться требованием: «Ну, смотрите же на меня!» – а понимать, что из нашего самовыражения, этого театрализованного действа на тротуаре, надо еще создать нечто такое, что привлекло бы внимание не только сторонних наблюдателей, но и участников самого действа.

Именно этого я всеми силами и стараюсь добиться. Мне хочется, чтобы вы посмотрели то, что я делаю, а делаю я это, надеясь доставить вам удовольствие и поведать о том, что, как мне кажется, знаю лучше вас, ибо мой внутренний мир отличается от вашего так же, как мир любого человека отличается от мира других людей; однако желание это само по себе еще не есть достаточный повод для самовыражения, если только не овладеешь одним совершенно необходимым фокусом: умением подняться от единичного до общего, от личных забот и трудностей до всечеловеческих. Вот уже много лет (а они пролетели как сон, – быть может, из-за того, что я постоянно одержим таким стремлением) я стараюсь обучиться этому фокусу, делать его чисто и порой чувствую, что мне это удается. Когда сидящий во мне уличный лицедей начинает самозабвенно выкрикивать: «Ну, смотрите же на меня!» – я все-таки временами надеюсь, что неустойчивые каблуки и фантастическое одеяние не подведут меня и я не шлепнусь на тротуар; что вы, остальные участники уличного действа, быть может, уделите мне внимание и даже позволите завладеть им хотя бы на небольшой отрезок времени от 8.40 до 11 вечера."
________________
"В ту пору, когда я сам был молод и даровит и жил среди других таких же юнцов, у нас не было жалости к самим себе, а если и была, то уж, во всяком случае, не больше, чем у других представителей рода человеческого. Конечно, все мы понимали, что жалость к себе – одна из тех глубинных эмоций, которые скрываются под разнообразнейшими обличьями. Но есть и другое, глубоко коренящееся в человеческой натуре свойство – самоуважение; свойство это иногда оборачивается чрезмерной гордостью, и именно такое вот самоуважение, оборачивающееся избытком гордости, мне доводилось наблюдать у других и испытывать самому куда чаще, чем жалость к себе; ведь, что ни говори, жалость к себе – лишь несколько замаскированное презрение к себе же, и потому оставим ее тем, кто поистине достоин презрения."
___________
"Что же действительно нужно художнику? Всепоглощающий интерес к людям и их делам, а еще – известная доля сострадания и убежденность, ибо именно они поначалу и послужили толчком к тому, чтобы перевести жизненный опыт на язык красок, музыки или движения, поэзии или прозы, – словом, чего угодно, лишь бы это было динамично и выразительно – вот что вам нужно, если у вас и в самом деле серьезные намерения. Уильям Сароян написал замечательную пьесу на этот сюжет: о том, что душевная чистота – единственный вид успеха, какой нужен человеку. «В отпущенный тебе срок жизни – живи!» Срок этот очень мал, и время уходит безвозвратно. Вот и сейчас мы упускаем его: я – пока пишу эти строки, вы – пока читаете их, и часы так и будут отстукивать: «У-пу-стил», «у-пу-стил», «у-пу-стил» – если только вы не положите всю душу на то, чтобы не дать времени уйти бесследно."
Теннесси Уильямс Уильямс
Отсюда

@темы: Теннесси Уильямс, американская литература

---

"От гостиничного обслуживания все время испытываешь неловкость. Ни перед кем на свете не бывает мне так неловко, как перед горничными, официантами, посыльными, носильщиками и т. д., ибо они вновь и вновь напоминают о неравенстве, которое мы привыкли считать чем-то само собой разумеющимся. Когда видишь, как дряхлая старушонка, пыхтя и изнемогая от тяжести, тащит через весь коридор ведро с водой, чтобы подтереть за упившимся постояльцем из числа власть имущих, на душе становится до того тошно, тяжко, просто корчишься от стыда за наш мир, где такое не только терпят, но даже считают прямым доказательством того, что все колесики в механизме Демократии крутятся исправно, без какого бы то ни было вмешательства, будь то сверху или снизу. Никто не должен подбирать грязь за другим. Это пагубно для обеих сторон – но особенно, пожалуй, для тех, за кем убирают".
Тенесси Уильямс

@темы: цитаты

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Из "Лексикона прописных истин" Гюстава Флобера

я выписала несколько фрагментов, которые мне нравятся. Вообще-то он написал это произведение не для того, чтобы непременно рассмешить читателя. Большинство приводимых там сентенций и не смешно. Это просто иронические советы тем, кто боится оригинальности и хочет говорить то же, что обычно говорят другие (точнее, говорили в то время во Франции). Набор рекомендуемых банальностей. Иногда нелепых ("Коран— Книга Магомета, в которой говорится исключительно о женщинах"), иногда просто надоевших ("Америка— Прекрасный пример несправедливости: её открыл Колумб, а названа она по имени Америго Веспуччи"). Сами по себе такие высказывания могут быть и справедливы, но тяжело их выслушивать каждый день от многих людей. Однако я процитировала более занимательные.

— Могила Элоизы и Абелара; если вам станут доказывать, что она не подлинная, воскликните: «Вы лишаете меня иллюзий!»
Арфа
— На картинках играющие на арфе изображаются только среди руин или на берегу потока.
Астрономия

— Прекрасная наука.

— Очень полезна для мореплавания. А поэтому насмехайтесь над астрологией.
Безнравственность

— Кстати сказанное это слово возвышает того, кто его произносит.

Бельё

— Чем меньше показываешь, тем лучше (тем хуже).
Блондинки

— Более пылки, чем брюнетки (см. Брюнетки).
Брюнетки

— Более пылки, чем блондинки (см. Блондинки).
Рыжие

— См. Блондинки,Брюнетки и Негритянки .
Богоубийство

— Возмущаться этим преступлением, хотя оно совершается не часто.
Вагнер

— Издеваться, когда слышишь его имя, и отпускать остроты по поводу музыки будущего.
Газеты

— Обойтись без них нельзя, но надо их ругать.
Гений

— Не следует им восторгаться, это — невроз.
Гиппократ

— Его надо всегда цитировать по-латыни, потому что писал он по-гречески.
Девственница

— Употребляется только применительно к Жанне д’Арк с прибавлением «Орлеанская».
Демосфен

— Произносил речи не иначе как с камешком во рту.
Доктринёры

— Презирать. За что? Неизвестно.
Дурак

— Всякий инакомыслящий.
Иллюзии

— Делать вид, что их было много; сетовать на их утрату.
Иноходец

— Средневековое животное, порода которого исчезла.
Лебедь

— Перед смертью поёт.

— Своим крылом может разбить человеку бедро.

— Камбрейский лебедь — это не птица, это был человек, епископ, по имени Фенелон.

— Мантуанский лебедь — это Вергилий.

— Пезарской лебедь — это Россини.
Макиавелли

— Не читая, утверждать, что он злодей.
Педерастия

— Болезнь, которой страдают в известном возрасте все мужчины.
Ранний

— Раннее вставание — доказательство высокой нравственности.

— Если ложишься в четыре часа утра и встаёшь в восемь — значит, ты лентяй; но если идёшь спать в девять часов вечера и вылезаешь из постели в пять, — это доказывает, что ты трудолюбив.
Студенты-медики

— Спят возле трупов.

— Бывают и такие, что ими питаются.
Шары (воздушные)

— Кончится тем, что с их помощью полетят на Луну.

— Управлять ими ещё не научились.
Эпоха (современная)

— Ругать.

— Жаловаться на отсутствие в ней поэзии.

— Называть её переходной, эпохой декаданса.

Эрудиция

— Презирать её, как признак узости кругозора.

@темы: книги, цитаты

---

Н.Берковский о пьесах-сказках Людвига Тика

Смелее всего у Тика трактован волк. ... У Тика волк разбойничает по философским мотивам. Мало того, что он обладает законченным мировоззрением, оно к тому же прошло через кризисы и эволюцию. Было время, когда волк веровал в добро и в прогресс, хотел служить «поступательному движению века», как он выражается, ждал водворения на земле братства всех живых существ, но люди умели жестоко его разочаровать, насмерть обидели его подругу и возлюбленную, и с той поры он лютый безбожник, хищник по убеждению, мститель людям, необузданно следующий велениям свирепой своей натуры. Сочиняя для волка столь злободневную тогда идейную биографию...Тик играет не только антропоморфизмом, но еще и временем, парадоксальным сокращением сказочной перспективы...

"В комедии о Синей Бороде Тик дразнит бюргера самым коварным образом. Он как будто бы идет ему навстречу, и из коротенькой сказки Перро учинена основательная драма в четырех действиях со множеством действующих лиц. Кажется, что Тик только того и ищет, как бы нарушить сказку, и прежде всего обстоятельностью. В комедии о коте кто-то из зрителей, присутствующих на сцене, недоумевает, почему в пьесу вставлена сущая небылица — кот в сапогах, да еще говорящий и по-человечески деловой, а все в пьесе делают вид, будто так оно и должно быть и дивиться тут нечему.

Иначе в комедии о Синей Бороде — сама эта синяя борода главного персонажа постоянно остается па виду и постоянно обсуждается. Признаки сказки одновременно и подчеркиваются и всеми средствами ослабляются. Синяя Борода имеет имя и фамилию — Петер Бернер, что вовсе сказочному персонажу не положено. У Перро довольно неожиданно к самой развязке выясняется, что у героини есть сестра и имя сестры — Анна, сама же героиня не имеет имени. Спасают ее у Перро двое братьев, оба военные, один из них драгун, другой мушкетер. Тик все это развил в подробную семейную картину по лучшим образцам мещанской драмы. Выводится будущая седьмая жена Синей Бороды, зовут ее Агнесой, у нее сестра Анна и трое братьев, все с именами: Антон, Симон, Леопольд, из них Симон — глубокий меланхолик, живущий предчувствиями, весь погруженный в философские размышления, весьма точно копирующие хорошо тогда известные идеи Фихте. Все предстоящие в сказке перипетии у Тика заранее подготовлены, что опять-таки против духа сказки, которая в фабуле ничего не предваряет и идет от внезапности к внезапности. Агнеса еще до брака с Синей Бородой рассказывает, до чего она любопытна и как хотела бы жить в замке, с ключами в руках бродить из покоя в покой, узнавая, что скрывается в каждом из них. Вопреки всему этому противлению духу и стилю сказки, все совершается, как это предуказано у Перро, драма Тика вся в борьбе со сказкой, которую, однако, она не в состоянии одолеть. Хотят погасить огонь, его засыпают песком — песками мещанской бытовой драмы, а огонь вырывается, то здесь, то там, живучий и неугасимый. Это похоже на то, как у Гоголя в «Сорочинской ярмарке» все опасаются красной свитки, и ничего с ней поделать не могут, красная свитка неистребима, — так здесь неистребим сам главный персонаж, Синяя Борода, со своей фантастической темой, со всеми событиями, за ним следующими. Ирония Тика — в этой великой неподатливости волшебного, сказочного, романтического начала, отвергающего любые попытки приспособить его. Тик отяжеляет своих персонажей и все же сохраняет им сказочную легкость и непроизвольность в конце концов. Агнеса, у которой дома трое братьев и один из них фихтеанец, все равно испытает судьбу седьмой жены дикого неуча, на ней женившегося, и спасется не иначе, как это дано в сказке. Кажется, все складывалось, чтобы под удар иронии поставить сказку, а общие итоги освещают иронией мещанскую драму, надвинувшуюся на сказку и потерпевшую поражение. Сказка, которая будто бы была предметом иронии, оказалась источником ее.

То же самое в драме о Красной Шапочке, быть может, самом изящном и по юмору самом утонченном из сценических созданий Тика. Тик и здесь исподтишка, временами же весьма явственно, делает попытки разрушить сказку прозаизмами. Семейная группа вокруг героини умножена. Красной Шапочке придан папаша, старый пьяница, которого ноги плохо держат. Самой Красной Шапочке семь лет, но она отличается неудобной наблюдательностью в отношении родных и близких, к тому же очень рассудительна. При всем том она поступает, как велят ей детская отвага и детское любопытство, верная стезя, на которую сказка вывела ее. Смелее всего у Тика трактован волк. В сказке, в басне волку положено красть и убивать. У Тика волк разбойничает по философским мотивам. Мало того, что он обладает законченным мировоззрением, оно к тому же прошло через кризисы и эволюцию. Было время, когда волк веровал в добро и в прогресс, хотел служить «поступательному движению века», как он выражается, ждал водворения на земле братства всех живых существ, но люди умели жестоко его разочаровать, насмерть обидели его подругу и возлюбленную, и с той поры он лютый безбожник, хищник по убеждению, мститель людям, необузданно следующий велениям свирепой своей натуры. Сочиняя для волка столь злободневную тогда идейную биографию, приписывая ему враждебность к недавнему просветительству, к пафосу морали в нем, Тик играет не только антропоморфизмом, но еще и временем, парадоксальным сокращением сказочной перспективы, доведением действующих лиц сказки чуть ли не до очной ставки с нами. И в этой драме Тика прозаизмы, актуальности бессильны уничтожить сказку. Она здесь воцарилась во множестве подробностей, в атмосфере, в пейзаже и поэтому бессмертна. Пейзажи — волшебный лес, через который держит путь к бабушке Красная Шапочка, весь в цветах, в звуках, с птицами, которые поют и разговаривают, с добрым псом, который предостерегает. Когда девочка идет через лес, то единственная проза в этой картине—вареная курица, которую она несет больной бабушке, но и это милая, добрая проза, все остальное живое, веселое и цветистое. В эпилоге бабушка мертва, внучка мертва, волк убит, но сама сказка здравствует, невзирая на художественный метод, который применялся к ней.

В комедиях Тика выводятся коты, волки, собаки. В комедии «Принц Цербино» собака читает в газете объявление о собственной пропаже. "
Берковский Н. Я. Романтизм в Германии. Л., 1973

@темы: сказки

---

Сила искусства.

Прочла забавную историю, связанную с этим портретом Э.М.Форстера. Нарисовал его Роджер Фрай, тоже член группы Блумсбери, известный более как критик, но вот, как видите, и рисовавший. Портрет он подарил Форстеру, а тот, хоть и был не в восторге, вида не подал. Только осмеял в письме к подруге, Флоренс Баргер: мол, руки нет, ноги странные - видно, переломал, рухнув на эту софу с большой высоты. Однако подарок Форстер повесил у себя дома. Жил он вместе с матерью, поэтому портрет попался на глаза одному ее другу, священнику. Тот посмотрел на этот шедевр и выразил надежду, что сын миссис Форстер не гомосексуалист. Узнав про это, Форстер огорчился и подарил портрет Флоренс Баргер. Он вовсе не хотел создавать себе такую репутацию среди добропорядочных граждан. Тем более, что портрет был нарисован в 1911 году, т.е.за пять лет до того, как он на самом деле, не во сне и не в мечтах, вступил в физическую близость с мужчиной.
Я, правду вам сказать, не понимаю, как этот портрет мог навести на такие мысли. Я, глядя на него, думаю лишь об одном: Фрай упорно сбрасывал с парохода современности Сарджента. Тот, мол, старомоден, не понимает новых веяний и т.д.
Историю нашла в сборнике статей "After the Victorians"1994( Стр. 131)Тут
updС запозданием подумала (и одновременно  Babe Mause написала комментарий о том же), что священник мог сделать свой вывод из того, что Э.М.Форстер позирует художнику-мужчине на каком-то ложе, в незастегнутой одежде. Возможно, подозрения усилило то, что в 31 год он был не женат. Но беспорядок в одежде и на софе тут говорит, по-моему, о том, что Фрай хотел, чтобы портрет не был похож на парадный.

@темы: Э.М.Форстер

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

@темы: кино, история, музыка

---

Naked wrestlers

Не могу найти опять видео - знаменитую сцену из "Влюбленных женщин" Кена Рассела, в которой показана борьба двух обнаженных мужчин. Везде она, оказывается, удалена. Зато я нашла фотографии, на которых рестлеры конца 19 и начала 20 века борются обнаженными.

8 фотографий с обнаженными+1 с одетыми

Wrestling study - photograph by Thomas Eakins, late 19th Century



two naked wrestlers on a rather fine Middle Eastern rug - 1900s

Two naked wrestlers - 1915


Two wrestlers

Two wrestlers by Edward James Muggeridge

Two wrestlers on board a ship

Как это описано в романе

"Слуга принес поднос и поставил его на стол.

– Больше не входите сюда, – сказал Джеральд.

Дверь закрылась.

– Итак, – сказал Джеральд, – давай разденемся и начнем. Может, сперва выпьем?

– Нет, мне не хочется.

– Тогда и я не буду.

Джеральд закрыл дверь и отодвинул мебель к стенам. Комната была большой, на полу лежал толстый ковер. Затем он быстро сбросил одежду и стал ждать, когда Биркин сделает то же самое. Последний, бледный и худой, разделся и подошел к нему. ...
– Давай, – сказал Биркин, – я покажу тебе, чему я научился и что я помню. Разреши, я возьму тебя вот так…

И его руки сомкнулись на обнаженном теле другого мужчины. В следующее мгновение он опрокинул Джеральда и уложил его спиной на свое колено, головой вниз. Джеральд, расслабившись и сверкая глазами, вскочил на ноги.

– Забавно, – сказал он. – Повторим.

Мужчины начали бороться. Они были абсолютно разными. Биркин был высокого роста, узким в плечах, хрупким и изящным. Джеральд был крупнее. Он был крепким и плотным, с округлыми бедрами и лодыжками; контуры его тела были полными и необычайно рельефными. Казалось, он давит на землю одновременно всем своим телом, в то время как у Биркина центр тяжести был только один – в самом центре его существа. ... Их бледные тела сплетались все теснее, казалось, они вот-вот сольются в одно целое. Биркин был необычайно ловок, что позволяло ему обрушиваться на партнера со сверхъестественной силой, сковывать его своими объятьями, словно волшебными чарами. Затем волшебство пропадало и Джеральд оказывался на свободе, взбудораженно устремляя вверх свое ослепительно белое тело.

Тела борцов сплетались в одно целое, прижимаясь друг к другу все плотнее и плотнее. Они были бледными и призрачными, но на теле Джеральда в местах касания возникали красные отметины, а Биркин оставался все таким же бледным и напряженным. Казалось, он проникает в более плотное, раскинувшееся тело Джеральда, что его тело пронизывает тело другого мужчины, словно стремясь ненавязчиво подчинить его себе, с быстрым колдовским предвидением сковывая каждое движение другой плоти, направляя ее и нейтрализуя, словно сильный ветер на струнах, играя на ногах и туловище Джеральда. Казалось, весь физический разум Биркина проник в тело Джеральда, словно плоть более крепкого мужчины наполнилось неуловимой, возвышенной энергией, неким могуществом, тонкой сетью, оковами опутывая мышцы Джеральда и проникая дальше, в глубины физической сущности Джеральда.

Они боролись стремительно, в каком-то экстазе, сосредоточившись и позабыв обо всем на свете – две лишенные покровов белые фигуры, сливающиеся в тесном, близком единении борьбы. И в приглушенном свете комнаты можно было разглядеть какой-то похожий на осьминога ком, связку конечностей; напряженный белый телесный клубок, молчаливо катавшийся между уставленными старыми порыжевшими книгами стенами.

Время от времени судорожно вырывалось дыхание или раздавался звук, похожий на вздох, и затем вновь продолжался быстрый стук по устланному толстым ковром полу, и звук разлепляющейся плоти. Порой в этом белом сплетенном узле полных ярости живых существ, медленно раскачивавшихся, не видно было голов – только быстрые, напряженные ноги, твердые белые спины, физический союз двух тел, впившихся друг в друга. Затем внезапно, когда борцы менялись местами, появлялась светлая, взъерошенная голова Джеральда, а в следующий момент пепельно-каштановая, похожая на тень, голова другого мужчины поднималась над клубком с широко раскрытыми, полными ужаса глазами и бессмысленным взглядом.

Скоро Джеральд без сил лежал на ковре, дыханье медленно и тяжело вздымало его грудь, а Биркин неосознанно стоял над ним на коленях. Биркин утомился сильнее. Он часто и судорожно хватал ртом воздух, он едва мог дышать. Казалось, пол раскачивается и уходит из-под его ног, и его разум застилала полная мгла. Он не понял, как это произошло. Он потерял сознание и упал на Джеральда, а Джеральд не обратил на это внимания. Затем сознание наполовину вернулось к нему, но он видел, что все перед его глазами кружится и раскачивается. Мир кружился, все уплывало в темноту. И он постепенно, постепенно также погружался во мглу.

Он вновь пришел в себя, услышав, какой-то сильный стук снаружи. Что случилось, что это было, откуда взялись эти удары молота, сотрясающие весь дом? Он не знал. И вдруг до него дошло, что это был звук биения его собственного сердца. Но это же невозможно, звук доносился снаружи. Нет, он был внутри него, это билось его собственное сердце. И это биение отдавалось болью, напряжением, перегрузкой. Он подумал, слышал ли его Джеральд. Он не понимал, стоит он, лежит или падает.

Когда он понял, что лежит, распростершись на Джеральде, он удивился, он был изумлен. Но он сел, приподнявшись на руке, и ждал, пока его сердце не успокоится и биение не будет причинять ему боль. Боль была очень сильной, она лишала его сознания.

Но Джеральд еще больше Биркина был не в себе. Они ждали, погрузившись во мрак, в небытие, и так протекло много минут, целая бесконечность.

– Конечно, – судорожно выдыхал Джеральд, – не нужно было – так сильно давить – на тебя. Нужно было – сдерживать – свою силу.

Биркин услышал его голос так, как будто его душа стояла позади него, вне его тела, и слушала. Его тело было в изможденном трансе, его души было почти не слышно. Тело не отвечало. Он знал только, что сердце постепенно билось тише. Он сейчас состоял из двух частей – духа, который вышел из него, и тела, которое превратилось в пульсирующий, неподвластный контролю поток крови.

– Я мог бы уложить тебя – используя свою силу, – выдыхал Джеральд. – Но ты все же меня побил.

– Да, – ответил Биркин, напрягая горло и с трудом выталкивая слова, – ты намного сильнее меня – ты мог побить меня – с легкостью.

Затем он вновь расслабился, поддавшись неистовому биению его сердца и пульсированию крови.

– Меня удивляет, – выдыхал Джеральд, – что ты обладаешь такой силой. Почти сверхъестественной.

– Но ненадолго.

Он все еще чувствовал, что его душа была вне его тела и находилась позади, слушая его слова. Однако она, его душа, уже приближалась к нему. И сильное пульсирование крови в груди становилось тише, позволяя ему прийти в себя. Он понял вдруг, что распростерся всем телом на мягком теле другого мужчины. Это удивило его, поскольку ему показалось, что он отстранился от него. Он пришел в себя и сел. Но у него все еще кружилась голова и пол уплывал из-под ног. Он вытянул руку, чтобы найти опору. Рука дотронулась до руки Джеральда, которая лежала на полу. И внезапно рука Джеральда накрыла своим теплом руку Биркина, и они так и остались на своих местах, утомленные и бездыханные, рука одного поверх руки другого. Рука Биркина быстро ответила на пожатие, с силой и теплотой сжав руку другого мужчина. Пожатие Джеральда было внезапным и секундным.

Однако их сознание возвращалось к ним, а темнота отхлынула назад. Теперь Биркин мог дышать почти нормально. Джеральд медленно отнял руку, Биркин медленно, одурманенно поднялся на ноги и направился к столу. Он налил себе виски с содовой. Джеральд также решил выпить.

– Это был самый настоящий поединок, да? – спросил Биркина, потемневшими глазами смотря на Джеральда.

– Боже, да уж! – ответил тот и ,взглянув на хрупкое тело другого мужчины, добавил: – Тебе сильно досталось, да?

– Нет. Человеку необходимо бороться, сражаться и быть физически близким кому-нибудь. Это позволяет оставаться в трезвом рассудке.

– Ты так считаешь?

– Да. А ты нет?

– Считаю, – ответил Джеральд.

Между их фразами проходило много времени. Борьба имела для обоих особый смысл – смысл незавершенности.

– Между нами существует умственная, духовная близость, поэтому мы должны быть более или менее физически близки – так мы обретем целостность.

– Разумеется, – сказал Джеральд, затем, довольно рассмеявшись, добавил: – Для меня все это удивительно.

Он красивым движением вытянул вперед руки.

– Да, – сказал Биркин, – и я не думаю, что нужно оправдываться перед собой.

– Нет.

Мужчины начали одеваться.

– Я также думаю, что ты красив, – сказал Биркин Джеральду, – и это тоже дает удовольствие. Нужно наслаждаться тем, что тебе дано.

– Ты говоришь, что я красив – ты имеешь в виду физическую красоту? – спросил Джеральд, чьи глаза мерцали.

– Да. В тебе есть какая-то северная красота, словно свет, отражающийся от снега – и твое тело имеет красивую, пластичную форму. Да, этим обязательно следует наслаждаться. Мы должны наслаждаться абсолютно всем.

Джеральд гортанно рассмеялся и сказал:

– Это одна точка зрения. Я даже могу сказать, что почувствовал себя лучше. Мне это определенно помогло. Такое братство тебе было необходимо?

– Возможно. Как ты считаешь, это и есть клятва?

– Понятия не имею, – рассмеялся Джеральд.

– В любом случае, чувствуешь себя свободнее и более открыто – а это как раз то, что нам сейчас нужно.

– Разумеется, – сказал Джеральд.
Дэвид Герберт Лоуренс "Женщины в любви"

@темы: кино, фотографии, male nude, английская литература

---

Первая мировая война.

28 июля 1914. Австро-Венгрия в этот день объявила войну Сербии. 1 августа Германия объявила войну России и Франции.
Gassed

"Я должен это увидеть, - сказал Cарджент другу, который его провожал. - Я всю жизнь ограждал себя от ужасного. Я практически не выходил из студии. Пора".

"... Сарджент спросил у военного чиновника: "Надеюсь, по воскресеньям они не воюют?". Война, до поры до времени, огорчала его только из-за осложнений с путешествиями. Но однажды ему в Лондон пришла телеграмма из Парижа: "Вчера немцы обстреляли театр Сен-Жермен. Роуз-Мэри (племянница) погибла". Через месяц 62-летний Сарджент уже был на фронте. "Я должен это увидеть, - сказал он другу, который его провожал. - Я всю жизнь ограждал себя от ужасного. Я практически не выходил из студии. Пора".
...Он прибыл на фронт в район Араса и сделал там огромное количество акварелей и зарисовок военных сцен, портретов солдат и эскиз к огромной картине, которую назвал "Газ". Это длинная очередь солдат, ослепленных горчичным газом, с повязками на глазах, которые идут, держась друг за друга, в полевой госпиталь. Картина, посвященная такому современному событию современной войны, написана в классической форме. Солдаты застыли, как на греческих барельефах, опустив головы в выразительных позах. Но в пыльной, вылинявшей военной форме и освященные розовым вечерним светом, на который Сарджент был такой мастер. Это невероятно трогательная картина об одном из ужасов современного мира. (Радио Свобода)

12

Britten - War Requiem

@темы: история, Сарджент, музыка, художники

---

Монтегю Гловер (1898 - 1983)

Montague Glover - Montague Glover [right of picture] with young friend - World War I
Фотография, сделанная Монтегю Гловером на Первой мировой (В 1918 году Гловер был награжден орденом Military Cross за отвагу). Сам он сидит справа.
Гловер, архитектор-фрилансер, сейчас знаменит своими любительскими фотографиями. Наверное, их можно назвать гомоэротическими, но большинство из них не похоже на те, которые мы привыкли так называть. Часто это как раз те фотографии, при взгляде на которых вспоминается семейный альбом.

Моряк с другом

Montague Glover - Sailor and Friend Scan from "A Class Apart: the private pictures of Montague Glover", by James Gardiner. Кто-то, наверное, скажет, что эти моряк с другом братья: старший и младший. Ведь так похожи. Или просто друзья. Которые даже не обнимаются. Нелегко сказать, кто перед нами на фото, если имена не известны, а изображенные не позволяют себе никаких нескромных прикосновений. Но Монтегю Гловер фотографировал обычно молодых людей, приходивших в места, где знакомились геи. Его фотографии, которые исследователи рассматривают как документы эпохи, сохранили для нас облик тех простых парней и тех джентльменов, о которых мы можем читать в книгах, а узнать, увидев на фотографиях, можем не всегда.

16

Montague Glover - Two Sailors in Trafalgar Square








Montague Glover - Two good friends, in Victoria Park, East London (1930s)

Montague Glover - Two delightful youths on a river bank (late 1920s)
My friend and I used to go to places like - and when we saw a man coming along we would start to wrestle with each other. If he stopped and spoke to us we used to ask him if he would give us a bit of money if we played around a bit".
- anonymous interviewee, quoted in Richard Hauser "The Homosexual Society", 1962.
quoted in "A Class Apart: the private life of Montague Glover", by James Gardiner.
Ральф Холл

На двух последних снимках были те самые гвардейцы, самые желанные мужчины для большинства геев, современников Монти Гловера, по словам Гардинера.
У Гловера есть и более эротические фотографии, но на них чаще всего изображен один и тот же человек: спутник жизни, с которым они вместе прожили 50 лет. Ральф Холл, "жизнерадостный кокни", познакомился с Гловером около 30 года и стал его слугой. Как пишут в Википедии, "возможно, это было "социальное алиби" для того, чтобы оправдать совместное проживание двух мужчин". Они жили вдали друг от друга только во время Второй мировой, когда Ральф ушел на фронт. На Gay.ru, в той статье, что я ругала, есть нежное любовное письмо Ральфа, но я цитировать ту статью не хочу. А по-английски я текста не нашла. Процитирую из Л.Клейна, т.к. ему я обычно доверяю: "В 1930 г. английский офицер Монтэгю Гловер, герой Первой мировой войны, которому тогда было чуть больше тридцати, встретил необразованного 17-летнего рабочего парня идеального сложения, Рейфа Холла, и они стали жить одной семьей. Непрестанно Монтэгю фотографировал Рейфа. Когда во время Второй мировой Рейфа призвали в армию, он писал Монти сотни страстных писем. "Милый, ты не представляешь, как мне тебя не хватает... Каждую ночь я целую твое фото, так что ты всё-таки со мною в кровати. Но лучше бы это был ты сам". Они соединились снова после войны. Монтэгю умер на девятом десятке в 1983 г., Рейф пережил его на 4 года. Их многочисленные фото и письма изданы в 1992 г. родственниками, посчитавшими, что эта безоблачная любовь, преодолевшая классовые различия и общественные предрассудки, достойна увековечения (Gardiner 1992; Norton 1998: 240-244). (Л.Клейн"Другая любовь").
www.ipernity.com/home/57114
www.walnet.org/csis/biblios/monty_glover/
en.wikipedia.org/wiki/Montague_Glover
upd Все же процитирую отрывок про Гловера и Холла, он не такой неприятный, как остальное: "Будни пара проводила в лондонской квартире Гловера, на праздники и выходные семья перебиралась в коттедж в Уоруикшире. Гловер чувствовал себя в Уоруикшире дома: этот неспешный, патриархальный мир был известен ему с самого детства. На все руки мастер, Ральф помогал обустраивать быт, возился в саду, ухаживал за любимым, водил машину, готовил. Короткими, теплыми летними ночами бредя в местный паб, Монт учил Ральфа отыскивать в небе Полярную звезду; зимними вечерами парни сидели у камина, младший читал детективы Агаты Кристи, а старший возился со своей коллекцией почтовых марок.

После войны, оставив свой скромный бизнес и дом в Лимингтоне, в уоруикширский коттедж переселилась незамужняя сестра Монта Элен, "Нелли", и теперь пара делила кров и стол с третьим лицом - женщиной! - как минимум каждый уикенд… Какими ей представлялись отношения ее брата и "малыша" Ральфа? Что бы она о них не думала, с парой Нелли быстро сдружилась и с удовольствием возилась с парнями в саду, приглядывала за домом в их отсутствие и преподавала Ральфу уроки классической британской кулинарии, заменив ему умершую несколькими годами раньше мать.

Уютный мир разрушился летом 1940: Ральфа призвали на службу в авиацию, и пара расстались впервые за десять лет - до самого конца войны. Поначалу Ральфу удавалось время от времени вырываться набегами в Уоруикшир; позже, стремясь быть поближе к нему, Монт устроился на государственную службу. Они переписывались едва ли не ежедневно; письма Ральфа Монту сохранились - почти 300 листков, наполненные наивно простыми и искренними признаниями в любви: "I will be with you tonight Darling Love Ralf".

Из писем Ральфа Монту:

"… Мой дорогой... ты не можешь представить даже, как я соскучился по тебе! Я был пьян всю неделю; сказать откровенно, я был готов бежать и звал тебя, любимый! Парни спрашивали меня потом: кто этот Монти? - и я им рассказал, что ты для меня значишь… Говорили, что я, пьяный, только о тебе и кричал… Пойду и опять напьюсь сегодня; прости меня, любимый, но я не в силах терпеть: я так тебя люблю!.. Я забыл о твоем дне рождения, но ты знаешь, что я желаю тебе всего самого-самого на свете, только тебя я люблю и останусь с тобой всегда, до самой старости, дорогой… Мне так одиноко без тебя, мое сладкое сердце, я целую колечко каждую ночь, любимый!.."

После войны Ральф и Монт вернулись домой. Гловер ушел из министерства и, как прежде, занялся архитектурой, открыл офис в новой съемной квартире на Парк Вест, около Марбл Арч, и успешно вел бизнес вплоть до 1953 г. Когда скончалась Нелл; Монт закрыл дело, вернулся жить в коттедж, и они с Ральфом остались в доме вдвоем. Дом, в это время уже 23-хлетний, был основательно переобустроен; сад, в котором пара проводила почти все свое время, вскоре превратился в местную достопримечательность. Летом семья путешествовала по Англии, несколько раз мужчины ездили во Францию и Испанию; однажды Монт повез Ральфа в Италию - в места, где ему доводилось служить в годы I Мировой войны.

Монт не расставался с камерой, но теперь ее объектив ловил не смазливых юношей-подмастерьев и разносчиков газет, как некогда, а ландшафты и архитектуру, гербы пабов и дикие цветы. На снимках отражены смена времен года и течение времени; в саду снят Ральф - постаревший и отяжелевший, но неизменно улыбчивый и неизменно рядом.

В местной общине они пользовались уважением, поддерживали дружеские отношения с соседями и нисколько не заботились о том, что могли бы подумать о них те, кто видел в них не только стареющую пару истинного джентльмена и его преданного слуги.

Они были вместе 50 лет."www.gay.ru/people/star/foreigner/xx-xxi/glover-...

@темы: фотографии, Монтегю Гловер, джентльмены и простые парни, гомосексуальность, male nude, a very British story

---

Я читала о поэтессе Юлии Жадовской - попался рассказ Валентина Пикуля "В стороне от большого света". Там есть такая фраза:"За два года до своей кончины она потеряла Карла Богдановича, отдавшись разведению цветов с такою же страстью, с какой когда-то сочиняла стихи… "
Правильно ли выражена мысль? У меня такое впечатление, будто в этой фразе говорится о том, что она потеряла мужа из-за того, что увлеклась разведением цветов. А по контексту выходит, что она его потеряла и потом, одинокая, отдалась разведению цветов.
"За два года до своей кончины, потеряв Карла Богдановича, она отдалась разведению цветов с такою же страстью, с какой когда-то сочиняла стихи… "
"За два года до своей кончины потеряв Карла Богдановича, она отдалась разведению цветов с такою же страстью, с какой когда-то сочиняла стихи…"

@темы: язык

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Еще одна памирская сказка.

Сказка с труднопроизносимым названием "Шоизилангир и Ширинбархурдор".
Бездетный старик нашел подкидыша - девочку, которая во рту держала рубин. Неведомый голос сказал, что девочку посылает ему бог и что через несколько дней она вырастет. Старик принес ребенка домой и на слова старухи, что это "отродье дива", возразил, что надо надеяться на бога. Через несколько дней девочка выглядела двенадцатилетней. Она сказала приемному отцу: "Сегодня ночью мне привезут из одного места петуха. Завтра пойдите и попросите моему петуху в жены царскую дочь."Ошеломляюще самостоятельная загадочная девочка (ну, понятно, что на самом деле не ребенок и вообще не человек) . "Тот день стал вечером". В полночь старика разбудил петуший крик, он вышел и петух с ним поздоровался. Потом пояснил, что он человек (по имени Шоизилангир), просто носит такую личину. Старик спросил его, зачем он надевает эту личину.
"Тот сказал:
- Если я этого не сделаю, то дела мое не наладятся".
Дальше царь, как водится, давал старику трудновыполнимые задания: сделать для него райский сад и т.д. Девушка все выполнила. А дальше о ней почти ничего и нет. Петух (ее брат?) женился, дальше было, как в сказках про Царевну-Лягушку, Амура и Психею, про Финиста Ясного Сокола, "На восток от солнца, на запад от луны" и т.п. Молодая жена (ее и звали, бедняжку,Ширинбархурдор) уничтожила личину. Потом искала мужа ("и когда вся эта одежда износится, только тогда ты меня найдешь"). Нашла в стране дивов, джиннов и пари (то же, что и пери, причем в этих сказках упоминают про пари мужского пола) и он вовсе не собирался ни на ком жениться (как бывает в таких сказках) и память не потерял. Наоборот, тосковал, не ел с горя. Молодой жене, когда она еще в пути была, некая рука из ручья протянула шапку-невидимку. Она сняла ее перед мужем, тот обрадовался, познакомил ее с матерью и ... наступил счастливый конец. Сперва они жили в его стране, потом вернулись к людям (думаю, на время).
Но мне хотелось бы больше узнать о той девочке, с которой все началось. А сказочник о ней забыл.

@темы: сказки

---

Наиболее часто встречающиеся в кино персонажи

27.07.2009 в 13:53

Пишет  Фьёла:

Провёл я занимательное исследование в области персонажей, который встречаются в наибольшем количестве экранизаций, пишет Тим Скоренко. Рассматривал только тех, кто появился в 100 и более кинофильмах, сериалах или полнометражных мультфильмах. Дополнять можно, но разумно: например, Бэтмен, Тарзан и Алиса из Страны Чудес до 100 появлений на экране пока что не дотянули Имя - это не режиссёр, а первый актёр-исполнитель данной роли в кино.
1. Наполеон Бонапарт – 322 раза (впервые – 1909, «Наполеон на Эльбе», Вигго Ларсен)
2. Иисус Христос – 293 раза (впервые – 1897, «Страсти Христовы», Йордан Виллочко)
3. Адольф Гитлер – 258 раз (впервые – 1935, «Ума Каэру», Конпару Минамизато)
4. Авраам Линкольн – 217 раз (впервые – 1911, «Его первая должность», Чарльд Брэбин)
5. Дракула – 217 раз (впервые – 1922, «Носферату», Макс Шрек)
6. Шерлок Холмс – 202 раза (впервые – 1905, «Приключения Шерлока Холмса», Морис Костелло)
7. Доктор Ватсон – 157 раз (впервые – 1905, «Приключения Шерлока Холмса», Кирли Беллью)
8. Апостол Пётр – 157 раз (впервые – 1912, «Quo Vadis?», Джованни Джицци)
9. Элвис Пресли – 157 раз (впервые – 1957, «Шоу Спайка Джонса», Джил Бернал)
10. Мерлин – 154 раза (впервые – 1921, «Янки из Коннектикута при дворе короля Артура», Уильям Монг)
11. Мария, мать Иисуса – 146 раз (впервые – 1897, «Страсти Христовы», Анна Венцайгер)
12. Джордж Вашингтон – 125 раз (впервые – 1909, «Вашингтон под британским флагом», Джозеф Килгор)
13. Супермен – 121 раз (впервые – мультфильм «Магазин Гуффи», 1941, озвучен Мелом Бланком)
14. Гамлет – 115 раз (впервые – 1900, «Дуэль Гамлета», Сара Бернар)
15. Виктор Франкенштейн (а не его чудовище!) – 110 раз (впервые – 1910, «Франкенштейн», Аугустус Филлипс)
16. Король Артур – 108 раз (впервые – 1909, «Ланселот и Элейн», Чарльз Кент)
17. Мария Магдалина – 105 раз (впервые – 1912, «От яслей до креста», Элис Холлистер)
18. Робин Гуд – 105 раз (впервые – 1912, «Робин Гуд», Роберт Фрэйзер)
19. Понтий Пилат – 102 раза (впервые – 1898, «Страсти Христовы», Зигмунд Любин)
20. Д'Артаньян – 102 раза (впервые – 1911, «Три мушкетёра», Сидни Бут)
21. Иуда Искариот – 101 раз (впервые – 1898, «Страсти Христовы», Фрэнк Гэйлор)
22. Золушка (Синдерелла) – 101 раз (впервые – 1907, «Золушка», Луиза Лагранж) - между Иудой и Сталиным.
23.Иосиф Виссарионович Сталин – 101 раз (впервые – 1934, «Британский агент», Джозеф Марио)
24.Уинстон Черчилль – 100 раз (впервые – 1935, «Королевская кавалькада», Си-Эм Холлард)

Бог как киногерой появляется на экранах 296 раз, впервые – в 1936 году, в фильме «Зелёные пастбища», Рекс Ингрэм. Дьявол как киногерой появлялся в фильмах 500 раз, впервые – в фильме «Дом дьявола», 1896, Жорж Мелье.

Есть и курьёзы. Например, Виктор Франкенштейн появляется чаще, чем его монстр, потому что в огромном количестве старых экранизаций монстр был просто кукольным, его не играл живой актёр. Д'Артаньяна далеко не всегда окружают мушкетёры, а у Гамлета далеко не всегда есть Офелия. А первого в истории киногамлета и в самом деле играла Сара Бернар.

Не проверяла данные. Любопытно, по-моему.Шерлок Холмс – 202 раза,Доктор Ватсон – 157 раз.

@темы: кино