23.11.2010 в 20:44

Пишет  Fidelity:

Drink on writing
"Помните о пианисте, который сказал: "Если я не буду практиковаться один день, об этом буду знать только я, два дня — об этом узнают критики, три — все мои слушатели". Нечто подобное можно сказать и про писателей. Это не значит, что ваш стиль, каким бы он ни был, потеряет форму за эти несколько дней. Случится другое: вас нагонит и попытается отравить реальность. Если вы не будете писать каждый день, яд накопится, и вы начнёте умирать, или сходить с ума, или и то, и другое одновременно.
Вы должны всегда быть пьяны тем, что вы пишете, чтобы реальность вас не уничтожила".
Брэдбери, "Zen in the Art of Writing"

@темы: цитаты, литература

---

Благодаря выходу книги Нэнси Моффат в сети наконец-то появилась фотография, на которой хорошо видна внешность полицейского Боба Бакингема.

Э.М.Форстер и Боб Бакингем в 1934 г. (отсюда) Бобу тут 28 лет, Форстер старше на 23 года.
Кто-то в отзыве на книгу назвал главы, посвященные их отношениям, трогательной историей двух любовников — гея и натурала.

@темы: Э.М.Форстер

---

Недавно вышли две новые книги о Э.М.Форстере. Причем, судя по отзывам, одна, написанная литературоведом Фрэнком Кермодом, посвящена исключительно творчеству и не касается биографии писателя, а другая, "Великая незаписанная история" Нэнси Моффат, наоборот, рассказывает только о его личной жизни.
"Хотя все мы прекрасно можем прожить и без биографической критики в духе "Боб это Сэм", но есть же и другие возможности, а Моффат ими пренебрегает. Это странно, поскольку в случае с Форстером, опасности, возникающие, когда творчество рассматривают на фоне биографии, минимальны" (отсюда).
Удивила меня такая деталь: в двух отзывах на книгу пишут, что Э.М.Форстер присутствовал на похоронах Т.Э.Лоуренса и даже стоял там "рядом с рыдающим Черчиллем" (отсюда). Черчилль там и правда был (и правда рыдал), но в тех биографиях Лоуренса, что я читала, говорится, что Форстер отсутствовал. 23 мая 1935 г. Флоренс Харди писала Форстеру: "Я знаю, что Вы чувствуете. ... Возможно, к лучшему, что Вас не было на похоронах." (Letters of Emma and Florence Hardy edited by Michael Millgate, 1996, p.330) Причины мне неизвестны, но я предполагаю, что Форстер был слишком потрясен: в тот день, когда произошла авария, он собирался в гости к Лоуренсу. Неужели Нэнси Моффат написала, что Форстер все же присутствовал на похоронах? Все же надеюсь, это рецензенты ошиблись.
А в другой рецензии прочла, что Фрэнк Кермод приписал Д.Г.Лоуренсу восторженный отзыв Т.Э.Лоуренса о рассказе "Доктор Вулэкотт" ( "Это самая сильная вещь, какую я когда-либо читал. Я почти заболел из-за нее и все еще не нашел в себе достаточно смелости, чтобы перечитать ее еще раз. ... я ваш должник за переживание такой силы, и сладости, и горечи, и надежды, какое редко кому выпадает"). Меня эта ошибка очень огорчила, ведь для меня-то важно, что это слова именно Т.Э.Лоуренса.

@темы: Лоуренс Аравийский, Э.М.Форстер

---

22.11.2010 в 23:39

Пишет  Nosema:

Для Тэсс
- Для чего тебе драконья голова? - спрашивает рыцарь.
Гудвин вздыхает от самого сердца.
- Я должен скрыть свою красоту, - отвечает он.

@темы: N

---

Мне нравится история о том, как в 1895 году французский режиссер Люнье-По ставил в созданном им театре Эвр древнеиндийскую пьесу "Глиняная повозка". Люнье-По писал: "Представьте себе великолепие декораций де Тулуз-Лотрека! ... Для меня это было незабываемое впечатление." Тулуз-Лотрек оформлял этот спектакль по дружбе с режиссером. Средств было мало, а они отважно взялись за большое произведение. Купили на распродаже кусок легкой фланели и с его помощью "намеревались одеть не меньше сотни статистов и исполнителей небольших ролей" (для главных персонажей у них было "несколько редких и прекрасных костюмов, разработанных художниками, несколько настоящих сари, которые нам одолжили"). "К сожалению, по мере того, как мы расходовали фланель, костюмы становились все короче и короче до тех пор, пока мы не увидели, что некоторые набедренные повязки прикрывают разве что пупки. В конце концов мы решили удовольствоваться тюрбанами; тюрбан стал обобщением, символом всего наряда индусов.

Мне стало страшновато. Статисты были здорово накрашены, но действительно очень голые... У некоторых "туземцев", правда, были ожерелья и амулеты, которые они сами себе сделали. Но если не считать украшений, они вне всякого сомнения были голые!

Этот праздник наготы имел свои последствия. Мы разрисовывали статистов желтой и красной разбавленной охрой, мы рисовали эти костюмы краской прямо на теле три или четыре вечера подряд, пока шел спектакль... Возможно, не все тела из тех, что принесли себя в жертву театру Эвр, выглядели эстетично, но так ли уж мы уверены в том, что все брахманы должны непременно обладать ягодицами Аполлона?"

Напоминаю, что это был 1895 год. Представьте моды того времени, вспомните, какие тогда были представления о благопристойности. Режиссер так увлекся, что только на премьере до него дошло — зрители могут возмутиться. В первом действии не было обнаженных персонажей, а во втором "занавес, поднявшись над сценой декорациями де Лотрека, должен был открыть взорам публики многолюдное народное собрание. В антракте я сначала прошел в артистическую посмотреть на своих статистов и их костюмы "нагишом". Мне стало страшновато. Статисты были здорово накрашены, но действительно очень голые... У некоторых "туземцев", правда, были ожерелья и амулеты, которые они сами себе сделали. Но если не считать украшений, они вне всякого сомнения были голые!

Что скажут владельцы наших абонементов, наши завсегдатаи, наши театралы, с их возможной стыдливостью, спящей до поры до времени, но готовой, быть может, в любой момент пробудиться? Наконец, как отнесется к этому комиссар полиции?

Ошеломленный, заливаясь краской, я глядел на свою труппу, не зная, что делать, и тут мне на ум пришла идея! Был антракт, и действие еще не началось. Я высмотрел среди своих статистов одного из самых... голых. Его голову украшал красный тюрбан, а весь его костюм состоял из куска веревки, которой он опоясался и завязал спереди большим свисающим узлом.

— Послушай, — сказал я ему, — ты сейчас проскользнешь вдоль занавеса на авансцену, пока публика еще не вернулась в зал, и, не останавливаясь, дойдешь до суфлерской будки. Ты сядешь на пол, скрестив ноги, спиной к залу. Ты протянешь руки к небу и сожмешь кулаки вроде факира, который дает обет, и не будешь двигаться все действие, если сможешь выдержать.

Ход моих мыслей был таков: те, кто не вышли в антракте из зала и подремывали в своих креслах, увидят в удивлении этого неподвижного факира, другие, те, кто возвращались потихоньку на свои места, пошушукаются несколько секунд и стихнут, и, когда занавес поднимется, открыв взорам мою труппу, публика отреагирует на происходящее вполне спокойно, ибо к тому моменту уже привыкнет к наготе, созерцая моего актера в костюме "нагишом". Все прошло так, как я и предвидел.

Зрители, сидевшие в зале во время антракта, улыбнулись при выходе этого одинокого, сразу застывшего в неподвижности факира. Понемногу зал заполнился, и когда занавес снова поднялся, и перед взорами публики предстало необыкновенное скопище голых желтых тел в лохмотьях — картина голода в Бенаресе — все зрители отреагировали спокойно."

Французский символизм. Драматургия и театр. Пьесы. Статьи. Воспоминания. Письма. СПб. 2000. Стр.184-186

@темы: театр, история повседневности

---

Несколько любимых афиш. (Франция. Конец 19-начало 20 века.)

Очень нравится афиша Стейнлена (1859-1923) "Мотю и Дориа. Импрессионистские сцены" (1893). К сожалению, не знаю, кто такие Мотю и Дориа. Выглядят они, по-моему, как мошенники: смотрю на них и вспоминаю слова об одном персонаже Диккенса — мол, у того было много талантов, но все они находились по то сторону морали (так было в русском переводе, который мне запомнился, а у Диккенса сказано, что эти "great abilities seemed one and all to point towards the sneaking quarter of the moral compass").

+9

Заодно пусть тут будет и этот рисунок Стейнлена:


И его иллюстрация к роману-фельетону:


Чуть было не продолжила и дальше писать о Стейнлене, но мне хотелось показать и афиши других художников. У Тулуз-Лотрека я очень люблю эту афишу (к выступлению Аристида Брюана):



И эту, с Жанной Авриль, очень известную:


Несколько работ других художников.


Адольф Вийетт (1857-1926).


Анри-Габриель Ибельс (1867-1936).


Ф.-О. Казальс. На этой афише, объявляющей об открытии седьмой экспозиции "Салона ста" ("Salon des Cent"), изображены поэты Поль Верлен и Жан Мореас.

О Люсьене Метиве я писала. Когда-то я упоминала и о Жюле Шере (тут). Вот еще две его работы.




Жюль Шере рисовал не только персонажей пантомимы и оперетты. Вот тут можно увидеть иллюстрацию к роману-фельетону Оскара Метенье (создателя театра «Гран-Гиньоль»): львов и тигров то ли в цирке, то ли в зверинце кормят человеческим мясом.
Много афиш можно увидеть тут

@темы: художники

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

О романе Брентано "Годви": "Во второй части автор насмехается на чисто романтический лад над первою частью и над нарисованными в ней образами. Годви, герой первой части, отступает на задний план, а его место занимает сам поэт под псевдонимом Марий. Мы узнаем, что поэт только для того, чтобы получить в жены дочь одного из лиц, действующих в первой части, достал переписку, из которой состоит первая часть. Он надеется изданием ее добиться руки своей возлюбленной. Но так как первая часть ему не нравится, то он идет с нею к Годви, главному действующему лицу, чтобы узнать, какие любовные приключения были у него еще. Годви в ужасе читает повествование о своей собственной жизни. С книгою в руке он водит автора по своему саду и говорит, указывая на пруд: "это тот пруд, в который я упал на стр. 266 первого тома" (Георг Брандес в книге "Главные течения в литературе 19 века"*).
*Георг Брандес. Собрание сочинений в 12 томах. Т.3. 1902. стр. 201-202.

@темы: литература, романтизм

---

Леда, лебедь и матрос.

Я писала раньше о разных странных трактовках мифа о Леде и лебеде в изобразительном искусстве, а теперь нашла еще и рисунок Стивена Теннанта на ту же тему. Неудивительно, что матрос у него красивее Леды (как выразилась  sige_vic, «у него, как в известном анекдоте, была в жизни одна большая любовь – моряки»), меня больше удивил лебедь.

@темы: Стивен Теннант, античность, мифы и легенды

---

"После того, как мы проведем час-другой на какой-нибудь выставке абстрактной живописи, нам все начинает казаться квадратами геометрических заплат, оно вращается кругами или переплетается в текстурные арабески, контрастирует до черно-белых тонов или вибрирует новыми цветными гармониями и диссонансами" ("Способы создания миров" Нельсона Гудмена)
Прочитала и мне впервые стало жаль, что никогда не любила абстрактную живопись. Я никогда не проводила час-другой на выставке, где вокруг была бы только она одна, и не испытала того, о чем пишет Гудмен.

@темы: поток сознания, живопись

---

Когда я думаю о Лейендекере, мне вспоминается отрывок из рассказа Джона Чивера о певце: «Некогда, на заре своей карьеры, он дал один-единственный концерт, где выступил с английскими песнями восемнадцатого столетия, и критика его жестоко измордовала. Вскоре он завязал связи с телевизионной студией, где некоторое время дублировал голоса в мультипликационных фильмах. Но однажды так получилось, что кто-то попросил его спеть куплетик, рекламирующий марку сигарет. Всего четыре строчки. Результат получился сногсшибательный! Сигареты разошлись в невиданном количестве на восемьсот процентов больше обычного, а сам Бетман от этого своего единственного выступления получил свыше пятидесяти тысяч долларов. Задушевная, вкрадчивая интонация, которую он умел придать своему голосу, казалась неотделимой от самого голоса, и подражать ей было невозможно. ...
Он всегда поет о пустяках, о несущественном, и однако тысячи мужчин и женщин, послушные его голосу, валят толпой в магазины, словно он пел о главном - о любви вездесущей и страдании, словно это и было его песней» ("Метаморфозы").
Кажется, этого рисунка у меня не было.

Заодно пусть будет и этот (реклама мужского белья):

+1

upd Добавляла с надеждой, что понравится  sige_vic — и не ошиблась.

@темы: Лейендекер, ассоциации

---

Собственное имя в русской поэзии ХХ века: словарь личных имен

@темы: ссылки, русская литература, имена

---

О гомосексуальности в английских частных школах начала 20 века. ч.2

Ч.1 тут. (или тут)



То, что описание К.С.Льюиса так непохоже на описание Грейвза, я себе объясняла отчасти разницей между обычаями в частных школах, отчасти тем, что Льюис в Мальверне
оставался в стороне от романтической дружбы и, тем более, от эротических опытов, а при взгляде со стороны многое выглядит иначе. Дело в том, что из других мемуаров и теоретических исследований у меня сложилось впечатление, что для английских частных школ романтические увлечения были более типичны, чем сексуальная распущенность, а Льюис пишет так, будто все было как раз наоборот. Правда, исследователи отмечают, что в разное время даже в одной и той же школе кодекс поведения учащихся мог меняться от "гедонизма" к "пуританизму", и я могла бы решить, что Льюис, который провел в школе всего год, как раз застал период "гедонизма", однако, посмотрев, что пишут биографы Льюиса (обзор их мнений есть в книге "C.S. Lewis: life, works, and legacy") о воспоминаниях "Настигнут радостью", я обнаружила, что они считают сделанное им описание школьной жизни далеким от реальности.

К.С.Льюис поступил в Мальверн в 15 лет, но не смог там прижиться. Его старшему брату, Уоррену, эта же школа очень нравилась. Он считал, что его младшему брату школа не пришлась по душе не потому, что была плоха, а потому, что сам он был уже слишком взрослым, слишком серьезным, и не мог себя чувствовать своим среди обычных мальчишек, любящих игры, а не размышления. Биографы добавляют, что Льюис был обижен, обнаружив, что друзья его брата не хотят дружить и с ним (он ощутил это как предательство). Биограф Джордж Сэйер (друг К.С.Льюиса и Толкина) также пишет, что важным источником страданий К.С.Льюиса в школе была "озабоченность сексом" (preoccupation with sex). Уоррен спорил с братом из-за описания школы и тот признал, что судил предвзято (что his perspective has been distorted). Это же подтвердил и одноклассник К.С.Льюиса, Дональд Хардман. (1)

Надеюсь, из дальнейшего текста будет понятно, что именно в описании Льюиса показалось мне правдоподобным, а в чем я увидела односторонность. Я писала, стараясь объективно представить разные стороны однополых отношений между учащимися частных школ, и темные, и светлые, потому что у меня нет цели ни оправдывать, ни обвинять, просто хочется рассказать, какая картина складывается из английских исследований этого вопроса и из воспоминаний очевидцев.

Итак, большинство английских мальчиков из семей среднего и высшего класса в течение шести лет в период полового созревания (обычно до 18 лет, а порой и до 19) находилось в закрытых частных школах — почти постоянно в окружении других мальчиков.
В своей "Истории гомосексуальности в Европе: Берлин, Лондон, Париж, 1919-1938" Флоранс Тамань (поскольку она оказалась француженкой, думаю, ее следует называть именно так) пишет, что в Англии гомосексуальность в частных школах-интернатах имела черты, которых мы не находим в соответствующих учебных заведениях других стран Европы: во-первых, частные школы-интернаты в Англии были главной формой обучения для мальчиков из среднего и высшего класса (Тамань напоминает, что обучение в девяти крупнейших частных школах, семь из которых были интернатами 1, открывало вход в будущую элиту), в то время, как во Франции, Германии и т.д. были возможны разные варианты обучения. Во-вторых, по ее мнению, сама иерархия и система самоуправления, принятые в английских частных школах, способствовали возникновению особых отношений между учениками. В-третьих, гомосексуальность в английских частных школах часто воспринималась как нормальное явление, так что порой среди учеников даже становилось модным хвастаться своими гомосексуальными отношениями. (2)

Форма, которую принимала гомосексуальность в той или иной школе, по словам Джеффри Ричардса ("Счастливейшие дни: частная школа в английской художественной литературе"), определялась двумя факторами: политикой школьных властей и отношением самих школьников к гомосексуальности. (3)

Длинный текст.

Джеффри Ричардс опирается в основном на мемуары выпускников частных школ и на исследование Ройстона Лэмберта (в соавторстве со Спенсером Милхэмом) "The Hothouse Society: an Exploration of Boarding-school Life through the Boys' and Girls' own writings" (1968). Эта книга Лэмберта о жизни закрытых частных школ для мальчиков и девочек, опубликованная, кстати, через год после того, как было отменено уголовное преследование мужской гомосексуальности, — "результат обширного научного исследования и содержит рассказы самих выпускников, мальчиков и девочек".(4)

Лэмберт пишет, что политика, которой придерживалась администрация школы, могла быть толерантной, репрессивной или манипулятивной (т.е. учителя могли осознавать, что школьники нуждаются в привязанности и любви, и старались направить это стремление на хорошие цели). Учащиеся так же могли либо осуждать гомосексуальность, либо быть к ней терпимыми, либо горячо поддерживать. В некоторых школах "гомосексуальные отношения одобрялись учениками и иное поведение было исключением", а в большинстве школ, хотя и не было такого активного одобрения, ученики "всегда терпимо относились к чувствам между мальчиками, часто — к сексу между ровесниками, реже — к сексу между старшим и младшим, если ему сопутствовали чувства, но никогда — к сексу между старшим и младшим, если старший принуждал младшего". (3)

Это важное замечание, потому что многие (особенно у нас) смешивают разные явления, характерные для английской частной школы: из того, что там традиционно существовало такое явление, как bullying, т.е. травля, запугивание младшеклассников, и из того, что там же процветало гомосексуальное поведение, делается ложный вывод, что эти явления чуть ли не одно и тоже, во всяком случае, что гомосексуальные действия были в основном насильственными и являлись формой издевательства. Возможно, до того периода, который я рассматриваю, насильственные сексуальные действия были более обычным явлением для закрытых школ (хотя мне кажется, что и тогда это были частные случаи, а не система — а систематическими были издевательства, не связанные с сексом, и избиения), но я не могу признать их типичными для первой половины 20 века (и даже конца 19), а тем более согласиться с тем, что они являлись одним из негласных правил, принятых в частных школах. Изнасилования могли происходить, как, например в Веллингтоне в 30-е годы (10), но оставались исключительными случаями.

Отношение школьников, по словам Ричардса, могло меняться: гомосексуальность то была просто допустима, то входила в моду. Ф.Тамань пишет о том же: "гомосексуальность была в моде в большей или меньшей степени, в зависимости от школы и от года". (5) Формы, в которой она проявлялась, были, как говорилось выше, различны. Начнем с сексуальной активности, свободной от чувств.

2

В постах о Дж.Э.Саймондсе (1; 2) я цитировала его воспоминания о Хэрроу (где он учился c 1854 по 1858, т.е. задолго до того периода, о котором я пишу сейчас): "каждый смазливый мальчик имел женское имя и либо считался чем-то наподобие общедоступной проститутки, либо был "сукой", что означало наличие у него более сильного покровителя из старших классов. "Сукой" вообще называли любого мальчика, который отдавал себя в подчинение другому. Разговоры в спальнях и в классных аудиториях постоянно вертелись вокруг чего-то неприличного. Тут и там можно было застать школьников, занимающихся онанизмом, взаимной мастурбацией или развлекающихся в голом виде в постели. В поведении выходцев из благопристойных семей не было ничего утонченного, сентиментального, благообразного - ничего, кроме всепоглощающей животной похоти" (перевод взят из русского издания книги Пола Рассела " The Gay 100" (6)).

Интересно, что Саймондс в дальнейшем осознал свою гомосексуальную ориентацию. Цитирую отрывок из своего старого поста: «Как пишет в книге по истории гомосексуальности Ф.Мондимор, Саймондс "переживал "страстное влечение "к другим мальчикам, но не связывал эти чувства с "вульгарной похотью." В 17 лет он прочел "Федра" и "Пир" Платона и совершился переворот в его сознании:"я получил разрешение на любовь, которая управляла мною с самого детства.(...) Я осознал, что греки ... относились к этой любви серьезно, наполнив ее душевным очарованием и придав ей величие." (7)
В последний год учебы в Хэрроу Саймондс нежно влюбился в Вилли Дайера - юношу из школьного хора, который был на три года младше его. Саймондс всегда считал, что рождение собственного "я" произошло в нем именно в момент первой встречи с Дайером 10 апреля 1858 года. ...Осенью 1858 года Саймондс поступил в Бэллиол-колледж в Оксфорде, где влюбился еще в одного юношу из хора - Альфреда Брука." (П. Рассел) Он описал то, что между ними произошло, так:" Я говорил с ним сдержанно - и отослал его без единого поцелуя. Всю ночь я лежу без сна, целуя постель, на которой он сидел, поливая слезами одеяло...»(8)


Можно предположить, что желание Саймондса, чтобы любовь между мужчинами была возвышенной, сделало для него особенно отвратительным откровенный секс без любви. Но Саймондс мог просто не знать, если кто-то, как он сам, был влюблен в другого мальчика, т.к.среди мальчиков тогда еще не было моды на откровенное проявление влюбленности. В 18 и 19 веке нравы в школах были более жестокими, а большие спальни (как, например, в Итоне - на 53 человека) способствовали бесстыдству. (5) В начале 20 века нравы смягчились. Появление раздельных спален, тем не менее, только привело к росту сексуальной активности, что отмечает Робин Моэм, племянник Сомерсета Моэма (тоже писатель и тоже гомосексуалист), описывая в автобиографии свое пребывание в Итоне в 1929 году. (5)

Главными видами сексуальной активности обычно были ласки и поцелуи (между любящими) и взаимная мастурбация, но изредка решались и на большее. Я процитирую из старого поста отрывок, описывающий школьный сексуальный опыт поэта Руперта Брука, который, по словам Ф. Тамань, относился к однополому сексу как к легкому способу достичь сексуального удовлетворения: Свои отношения с Дэнхемом Рассел-Смитом Брук подробно описал в письмах своему другу, Джеймсу Стрэчи, брату Литтона Стрэчи ("Friends and apostles: the correspondence of Rupert Brooke and James Strachey "1905-1914, 1998). "Брук начал с любовных игр, распространенных у мальчиков в частных школах: они обнимались, целовались и ласкали друг друг. Он пишет, что так продолжалось несколько лет, пока однажды вечером он не стал в темноте мастурбировать друга, не говоря ни слова. Затем Денхам приехал провести часть каникул с Рупертом и тот захотел пойти дальше: "я решил, что на следующий день я это сделаю - совсем не зная, как к этому отнесется мой партнер, просто хотелось развлечься, а еще больше - узнать, каково это, избавиться от стыда (я так это видел) быть все еще девственником". Брук не выказывает никаких угрызений совести, только страх, что партнер ему откажет."Очень банальные мысли проносились в моем сознании, вроде елизаветинской шуточки о "танце среди простыней". Надеюсь, и он получил удовольствие и т.д." (9) Флоренс Тамань в подстрочном примечании пишет, что в школе Брук занимался сексом (видимо, без пенетрации) с какими-то Лукасом Сент-Джоном и Чарльзом Лэскельсом, а в Кембридже с А.Л. Хобхаузом и Джорджем Мэллори.

"Отличительной чертой периода между войнами (и особенно 1918-1933 гг) было то, что гомосексуальность, казалось, была везде."(5) По словам человека, учившегося в то время, "почти все мальчики занимались сексом друг с другом". "Секса там было много, невероятно много. Я свое получил, но и от большего бы не отказался. Передаешь кому-нибудь записку: "Ты не хочешь пойти со мной погулять на вересковую пустошь?" Если он согласился, можно быть совершенно уверенным, что уступит. Мальчишки обожали передавать записочки от A к B, если те жили в разных помещениях. Времени было мало. Мы должны были спешить. Идеальное время заниматься любовью было между обедом и новым уроком. Можно было проскользнуть в класс с тем, кто понравился." (10)

Праправнук Альфреда Теннисона, писатель и продюсер (и марксист) Халлам Теннисон вспоминает, что Итон в 30-е годы был переполнен сексуальной активностью, а сам он в течении 18 месяцев встречался с Майлсом, "худощавым атлетичным мальчиком", его ровесником. Их отношения сводились ко взаимной мастурбации. "Не было чувства вины, никаких чувств вообще". Отношения были "ничем не осложненные, полностью моногамные". В это же время, по его воспоминаниям, в Итоне произошел скандал: обнаружился клуб, в котором занимались взаимной мастурбацией, а одного мальчика, пэра Англии, исключили за содомию. Кузен Халлама, Хэролд, напротив, ничего подобного не испытал и не наблюдал, из чего Халлам сделал вывод (который подтверждают исследователи), что в жизни школ одна фаза сменяет другую: вспышки откровенной сексуальности среди учеников чередуются с периодами более сдержанного поведения.(11) То же самое писал и Э.Ф.Бенсон о "строгом, но меняющемся этикете", принятом среди учащихся.(11)

Видимо, не везде и не всегда секса было много. Как пишет Ф. Тамань, мешала робость, страх быть пойманными и строгое разделение учащихся по возрастным группам. Она цитирует поэта Джона Бетжемена: " Мной владела только любовь. Я никогда не осмелился бы ни к кому прикоснуться. Я думал, что попаду в тюрьму — или в ад." (10) Часто мальчики были слишком юными, слишком робкими или испуганными, чтобы решиться на действия, даже с теми, кого они любили.
Писатель Г.Л.Дикинсон вспоминал, что в школе он был невинен и испытывал отвращение к сексуальным действиям (хотя позднее он почти открыто вел жизнь гея). Кроме того, он был очень несчастлив, поскольку чувствовал себя одиноким: он не пережил "той страстной дружбы или любви, которая оправдывала школу в глазах многих мальчиков". (11)

3

Если секс ради секса то входил в моду, то прятался в тень, романтическая дружба, "та любовь, что слишком глубока для слов и прикосновения" (Джон Бетжемен) (11), была неизменной спутницей школьной жизни. Джонатан Гэторн-Харди в своем исследовании "Феномен частных школ" (1977) высказывает предположение, что 25% мальчиков в частных школах регулярно занимались любовью (10), а 90% — пережили платоническую влюбленность (12).
Ричардс считает, что одним из главных источников школьной романтической дружбы был культ духовной любви между мужчинами, характерный для викторианской культуры. Вернемся из первой половины 20 века в конец 19-го.

"На протяжении 19 века самым значительным событием в жизни многих мужчин, женатых и холостых, была страстная эмоциональная связь с другим мужчиной"— пишет Ричардс, добавляя, что, если воспользоваться современными ярлыками, многие из этих мужчин были гетеросексуалами, которые с ужасом бы отказались от "физической реализации их эмоциональных связей". (12) Он перечисляет: Альфред Теннисон и Артур Халлам, Стивенсон и У.Э.Хенли, Редьярд Киплинг и Уолтер Балестьер, Чарльз Кингсли и Чарльз Блэшфорд Мэнсфилд, Эндрю Лэнг и Генри Браун. Викторианский культ дружбы опирался на примеры, заимствованные из античности и рыцарского средневековья (викторианская культура и вообще была пронизана античными и средневековыми мотивами).

Любовь к женщине, даже возвышенная, все же основывалась на земных желаниях: ее целью было телесное слияние, рождение детей, совместный быт. Она молча признавалась чувством менее высоким, чем истинная дружба, возвышенная любовь мужчины к мужчине, которая не ставила перед собой никаких земных целей, казалась исключительно духовной и связывалась с высочайшей ценностью викторианского мира — мужественностью. Как пишет Ричардс, школьникам об идеальном союзе между мужчинами рассказывали на уроках, в книгах, в проповедях, которые они слышали в церкви. (13) Дружба между ровесниками и дружба между младшим мальчиком и старшим — два типа романтической дружбы (любви) — воспринимались как одинаково высокие примеры чувства. В проповедях говорили не только о Давиде и Ионафане, любовь которого была "превыше любви женской". Г.Э.Л. Коттон, директор школы Мальборо, в 1857 году произнес проповедь, восхваляющую школьную дружбу, особенно между младшими мальчиками и старшими. (14) Он процитировал Евангелие от Иоанна: "Один же из учеников Его, которого любил Иисус, возлежал у груди Иисуса". Это выражало отношение всего ранневикторианского общества к романтической дружбе. До введения поправки Лабушера в 1885 году, до появления научных исследований, посвященных проблеме гомосексуальности, школьную романтическую дружбу рассматривали отдельно от сексуальной активности учащихся.

Старший брат Ивлина Во, Алек, писал о школьной романтической дружбе, что это "особый род любви, идеалистическая, не эгоистичная, платоническая любовь; любовь, основанная на служении и преданности, родственная куртуазной любви трубадуров". (15) В то же время мысли о любви к женщине не поощрялись ни школьными властями, ни родителями, ни юношеской литературой, ни самими школьниками. Результаты подобного отношения к дружбе и любви в условиях школы-интерната оказывались неожиданными для некоторых наставников (хотя, надо думать, не для всех). Ф.Тамань пишет: "Хотя гетеросексуальные любовные свидания были возможны на каникулах, но юноши не всегда пользовались этой возможностью. В частных школах был строгий кодекс чести, велящий мальчикам презирать девочек или, по крайней мере, их игнорировать. Поэтому неудивительно, что в школах часто возникала романтическая и эротическая дружба". (5)

Алек Во книге "Частные школы. Мальчики, родители, учителя" (1922) подробно описал школьную гомосексуальность и высказался в защиту романтический дружбы и против лицемерия, окружающего эту тему. Гомосексуальность он называет противоестественным явлением, но не более противоестественным, чем сами закрытые школы. По его мнению, она является естественным следствием пробуждения сексуальности и жажды любви. (16)
"Семнадцатилетний мальчик переживает крайне романтический период. Его эмоции стремятся на чем-то сосредоточиться. Его переполняет неистовая, невозможная преданность. Он мечтает устремиться к недостижимой цели. Он жаждет приключений. Порой он заходит так далеко, что выражает себя в стихах — он никогда впоследствии не сознается в этом неблагоразумном поступке. И к какой цели может направить эту повышенную эмоциональность частная школа?" (13)
Алек Во делает вывод: поскольку мальчик не видит девушек своего возраста и своего класса, он должен влюбиться в другого мальчика.

Я уже писала о школьной любви Роберта Грейвза, но не процитировала фразу Ричардса о том, что только любовь помогла Грейвзу вынести школу. (17) Джайлс Ромилли, учившийся в Веллингтоне в 30-е годы, вспоминал: "Хотя я был совершенно невинен и меня шокировала мысль об отношениях между людьми одного пола, и я даже не представлял, в чем они заключаются, я начал влюбляться в мальчиков младше себя. Именно это и было моим основным — и очень приятным — занятием. Это придавало вкус блюдам в столовой, посещению церкви, урокам. Это окрашивало и мое существование вне школы, а саму школу превратило в бесконечный обмен взглядами, в непрестанное надуманное сердечное волнение, в быстрые колебания между смутным отчаянием и триумфом. Это также дало мне материал для дневника и тему для разговоров, которая не надоедала ни мне, ни моим друзьям". (11)

Сирил Коннолли, учившийся в Итоне с 1918 по 1922 (т.е. с 15 лет по 19) сперва чувствовал себя несчастным, потому что был "грязный, весь в чернилах, жалкий, нарушающий порядок, плохой фаг 2, не любимый учителями и старшеклассниками, трус в спортивных играх", но в последние два года все изменилось: он нашел единомышленников — эстетов и нонконформистов и начал влюбляться в мальчиков. "Меня еще даже никогда не целовали, любовь была для меня идеалом, выросшим из желания единственного в семье ребенка выставить напоказ свое "я". Это было желание сложить свою личность к чьим-то ногам, как щенок кладет обмусоленный им мячик. Это были непрерывные дневные грезы, придумывание сюрпризов, вручение подарков, мучительное ожидание, безумное нетерпение, а в конце предчувствие тоски, более сильной, чем одиночество, от которого все это должно было излечить." (18) Сирил Коннолли писал другу: "Кажется, я тебе рассказывал, как некстати я скрыл свои чувства тем вечером, когда был с ним в душе, каким неуклюжим и робким я был, когда он попытался меня обнять" (цитируется в книге "Поколение Брайдсхеда. Ивлин Во и его друзья." Хамфри Карпентера, 1989) (10)

Т.К.Уорсли, учившийся в 20-е годы в Мальборо, был увлеченным игроком в крикет. Он испытывал отвращение к грязным разговорам, обычным для других мальчиков, зато влюбился в капитана крикетной команды, прозванного Вакхом за красивый, как у греческой статуи, профиль: "Я не думал больше ни о ком. И, надо признаться, я не думал о нем в связи с сексом. Тогда я даже не знал, что могу так думать. Но я был доволен, только когда находился в его компании, я даже должен сказать, что только рядом с ним чувствовал себя живым." (19) В дальнейшем Уорсли сам преподавал в частной школе, сознавал, что и он сам, и многие другие учителя, "гомоэротичны", но подавлял подобные чувства и нашел спасение в командных видах спорта, которые считал очень гомоэротичными (что становится понятным, если посмотреть, к примеру, на матч по регби).

Уилфрид Блант, учившийся в Мальборо с 1914 по 1920, ненавидел спорт, но был, тем не менее, счастлив. В автобиографии он описывает обожание, с которым он относился к двум мальчикам, — чувство, которое вознаграждалось "просто улыбкой на лестнице или словами, которыми обменялись в спальне". Но эти отношения были совершенно невинными: "В Мальборо никто даже не пытался меня соблазнить". (19)

4

Ф.Тамань подводит итог: «Эта разница в поведении отражает всего лишь разные стадии сексуального развития. Преждевременное половое созревание и промискуитет часто сочетались в школах с чистейшим целомудрием, которое порой охраняли возвышенные чувства — желание не запятнать чистоту зарождающейся любви.» (10)

Алек Во отмечал, что большинство сексуальных действий совершают 15-16 летние мальчики друг с другом, а вовсе не старшие со младшими, как это иногда воображают. (16) Любовные отношения старшего и младшего напоминали отношения между рыцарем и его дамой. "Один из мальчиков должен был быть младшим, красивым, а если возможно, то и из другого социального слоя. Но самое главное — отношения между младшим мальчиком и старшим должны были оставаться чистыми. Ценилось не удовлетворение желания, а бесчисленные трудности, которые надо было преодолеть, чтобы завоевать избранника"(Ф.Тамань). (10)
Кстати, напоминаю, что в школах следили, чтобы мальчики разного возраста меньше общались и не оставались наедине друг с другом. Поэтому даже и удобнее было заниматься сексом с ровесником, а любить "куртуазной любовью" мальчика младше или старше себя.

Как пишет Лэмберт, подтверждая наблюдения Алека Во, большинство мальчиков проходило через период сексуальной активности друг с другом (что являлось частью подросткового открытия сексуальности и познания своего тела) до 15 лет, а затем в центре интересов оказывалось чувство любви, влюбленности, и теперь эмоциональная сторона отношений доминировала и редко дополнялась сексуальными действиями. (3) Но хотя отношения старших и младших школьников обычно оставались чистыми, они не всегда хорошо влияли на младших. Алек Во видит и отрицательные стороны школьных любовных историй. Младшеклассник, ставший другом старшеклассника, неожиданно оказывается на вершине школьной иерархии и получает различные привилегии, утрачивает связь с реальностью, одноклассники начинают ему завидовать, а затем и ненавидеть его, затем его друг покидает школу, а он чувствует себя ненужным и одиноким. (16)
Это явление отразилось даже в "Школьных годах Тома Брауна", книге, идеализирующей частные школы, и, разумеется, прямо не упоминающей о гомосексуальности. Об одном из второстепенных персонажей там говорится: "Он был одним из тех злополучных младшеклассников — хорошеньких белоруких и кудрявых мальчиков, которых ублажали и баловали (peted and pampered) их старшие товарищи, писавшие для них стихи, научившие их пить и ругаться и сделавшие все, что смогли, чтобы погубить их и в этой жизни, и в грядущей." (14)
Пишут, кстати, что в одном экземпляре этой книги старый выпускник Регби приписал на полях рядом с этими словами: "Обычай дружить с младшими был вовсе не так уж плох с 1841 по 1847 " (т.е. в то время, когда он сам учился в школе). (14)

Некоторые младшие мальчики извлекали пользу из своей привлекательности, сознательно кокетничая и привлекая поклонников, за что получали прозвище tarts, которое в отрывке из Льюиса было переведено как "шлюшки" (хотя по английски tart 3, мне кажется, звучит приятнее, чем "шлюшка"). Как пишет Лэмберт, отношения "tarts" с их поклонниками редко сопровождались физическим сексом, но в некоторых случаях им сопутствовало создание стилизованного кода поведения и ритуалов, напоминающих средневековую куртуазную любовь (как и в других случаях влюбленности в младшего мальчика). (3)

Разыскивая все, что можно было найти о tarts, я обнаружила любопытные мемуары Александера Тинна, седьмого маркиза Батского, эксцентричного аристократа, художника-дилетанта (известного, кстати, многочисленными связями с женщинами), учившегося в Итоне в конце 40-х (в 1950 он окончил школу). Тинн пишет о "маленьких сексуальных скандалах, происходивших в Итоне, с участием мальчиков, которых мы знали по именам, если даже и не общались лично... В большинстве из этих скандалов были замешаны те, кого описывали как школьных "tarts": мальчики, которых иначе можно описать как самых красивых среди младшеклассников." Как он пишет, "tarts" были в центре внимания, о них постоянно сплетничали и рассматривали на утренней службе в церкви ("улыбаются ли они кому-нибудь", к примеру). "Мы чувствовали к ним некоторую привязанность, даже восхищались ими, за то, что они обеспечивали нас такими интересными темами для сплетен."
     Александер Тинн пишет, как много лет спустя узнал, что один старший ученик был влюблен в него самого и всегда смотрел на него и в церкви, и в других местах, а также увеличил одну общую фотографию, вырезал из нее изображение Александера и вставил в рамочку. Сам Александер ни о чем не догадывался, даже когда получил анонимный подарок на день рождения (в 14 лет) — охотничий нож. Только после окончания Итона у него раскрылись глаза: его стал поддразнивать друг, знавший об этой влюбленности.
     Узнав о "tarts", Александер задался вопросом, достаточно ли он сам красив, чтобы снискать такой же успех, "только не опускаясь до того, чтобы позволить кому-то из тех, кто ухаживает за ними, мною овладеть. Я знал, что итонская мораль подобное поведение осуждает, а я предпочитал, чтобы мной восхищались, а не презирали. Однако стоило мне достичь половой зрелости, и я понял - фантазии мои дошли уже до того, что я воображаю, а как бы то было, соблазни меня какой-нибудь старший мальчик из тех, за кем уже водилась такая слава."
     Александер начал стараться выглядеть "по мере возможности ангелоподобно" в церкви, а еще, пишет он, были купания в ручье в обнаженном виде. Старшие мальчики купались в другом месте, что было введено, видимо, для того, "чтобы держать их глаза и руки подальше от младших мальчиков". Но там, где обе секции соединялись, была возможность, пишет Александер, "продемонстрировать себя с гомосексуальными целями". "И я заметил, как моя популярность вроде бы начала расти". Он участвовал в игре, в которой мальчики ловили друг друга и замечал, что им нравится ловить именно его. "Я осознал себя как существо, наделенное сексуальностью. Таким образом, было бы правдой сказать, что я постепенно превратился в школьную "tart".
     Что же касается сексуальной активности, то, по его словам, он обсуждал мастурбацию с двумя друзьями, но один из них (лидер) был пуритански настроен и "мы, касаясь этой темы, никогда не говорили лично о себе". Тем не менее, эти разговоры вдохновили мальчика попробовать добиться желанного результата перед сном. Как он пишет, он был огорчен, обнаружив, что не может добиться полного оргазма из-за своей физической незрелости, а позднее пришел к выводу, что был ребенком с замедленным развитием. (23)

Сесил Битон, учившийся в Хэрроу с 1918 по 1922, пользовался там репутацией шлюхи (whore), что его очень огорчало, потому что, по его словам, репутацию эту он получил лишь потому, что был очень хорош собой, очень эффектно одевался (как он пишет, для своего собственного удовольствия), был тихим и довольно женственным, избегал спорта (5), зато играл женские роли в школьных спектаклях. (6) О других школьниках он вспоминал: "Почти все были очень распущенными, привыкли ложиться в постель с массой народа, но я так не делал."(«Most people was frightfully naughty, and used to go to bed with tons of people, but I didn`t»)(6) У Сесила Битона, подтверждает биограф Хьюго Виккерс, и правда был тогда только один бойфренд — Гордон Кларк-Фелл. (5)
(Любопытно, что до Хэрроу Битон сперва учился в одной подготовительной школе, где над ним издевался (bullying) Ивлин Во, а затем в другой - в школе св. Киприана, где его другом был Сирил Коннолли. (25) А Сирил Коннолли пишет в мемуарах, что в школе св. Киприана его лучшими друзьями были Сесил Битон и Джордж Оруэлл, причем дружба эта была неразумной и невыгодной, потому что учиться в этой школе ему было несладко, и спасти от обид и огорчений его могла только дружба с кем-нибудь популярным и общительным. А оба его друга и сами были белыми воронами (хотя и непохожими друг на друга), даже еще более странными, чем он сам.) (26)

5

Отношение школьной администрации к гомосексуальным отношениям между учениками было различным. Не следует забывать о двойственном отношении к сексуальности в поствикторианское время. Ханжество шло рука об руку с распущенностью. Тайное, скрытое старались не вытаскивать на свет, но то, что становилось явным, влекло за собой наказание.

Когда Уорсли учился в Мальборо, директор школы сказал ему, что он не должен обращать внимания, если заметит, что из его интимных органов сочится какое-то белое вещество: "Не волнуйся, это такая болезнь, вроде кори". (27) Впоследствии Уорсли стал преподавателем в другой частной школе. Об одном из своих коллег он написал, что тот был склонен до такой степени подозревать мальчиков в безнравственности, что смотрел на каждого так, будто боялся, что он вот-вот родит ребенка. (28)

Попытки учителей пресечь романтическую дружбу делали ее лишь еще более заманчивой. Квентин Крисп вспоминал один из школьных гомосексуальных скандалов: один мальчик был пойман ночью, когда пытался проникнуть в спальню к своему другу. Ничто не мешало им встречаться днем без всякого риска, но влекла именно атмосфера опасности, вызова. Пойманного высекли на глазах у всей школы, но это не опозорило его, а сделало героем. У него появилось множество поклонников, и, чтобы положить этому конец, администрация школы вскоре его исключила. (29)

Ивлин Во, который редактировал школьную газету, когда учился в Лэнсинге, опубликовал в ней диалог, призванный доказать, что романтическая дружба не развращает учащихся и школьные власти не должны вмешиваться в эту область. (16) Как пишет Ричардс, создается впечатление, что в старших классах действительно лишь немногие вступали в сексуальную близость (даже с ровесниками, не говоря уже о младших). (3) Немногие, покинув школу, продолжали вступать в гомосексуальные отношения, цитирует он Лэмберта (3), (честно говоря, у меня сложилось впечатление, что в интеллектуальной среде таких было совсем не так уж мало). Это подтверждает, по мнению некоторых, предположение, что частные школы не увеличивали число гомосексуалистов.

Как пишет психолог Энтони Сторр, гомосексуальные склонности обнаруживаются гораздо раньше того возраста, в котором поступали в частные школы. (3) Как я уже упоминала, некоторые геи испытывали отвращение к сексуальным действиям, которые они наблюдали, пока учились в школе (Джон Эддингтон Саймондс, Г.Л.Дикинсон, Акерли, Уорсли). Один бывший ученик высказался так: "Ну да, секса там было навалом. Это делает из тебя педика? Нет, конечно. Тот из моих тогдашних знакомых, кто больше всех этим занимался, стал отъявленным бабником". (30) Однако были и другие точки зрения. Напрасно Ноэль Блекистон убеждал своего друга Сирилла Коннолли, что их отношения в Итоне не были ненормальными, а сами они не были гомосексуалистами. Коннолли, уже женившийся (в 27 лет), отвечал: "Проблема в том, что эмоционально я и теперь гомосексуалист" (их переписка была издана под названием "Романтическая дружба"). (31) Предполагается, что частные школы могли способствовать пробуждению уже имеющейся, но латентной гомосексуальности. (31)

Подлинным негативным следствием школьной любви Алек Во считал разделение между любовью и сексом, перенесенное во взрослую жизнь. (16) Эта черта, вместе с другими, воспитанными частной школой, привела к тому, что викторианский и поствикторианский мужчина во многих отношениях оставался мальчиком, так и не ставшим взрослым. Ричардс, в частности, пишет, что это "проявляется не только в том, что он существует исключительно в мужском обществе, но и в его излюбленных занятиях (охота, колониальная служба, путешествия, война)". (32)"Частная школа была, в конце концов, источником силы нации, создающим ее правящий класс, ее ролевые модели, ее общественное мнение..." (32) Особенности частной школы (общество, рассчитанное исключительно на мужчин, строгая иерархия, одержимость играми, культ героев, юношеский романтизм) отразились на духовном облике нации в последние десятилетия 19 века и в начале 20-го.

Ф. Тамань: "В большинстве случаев, кажется, если не было скандалов, то романы и сексуальная близость между учащимися тактично допускалась, даже одобрялась, теми из школьной администрации, кто видел свою первоочередную задачу в воспитании джентльмена, преданного британским традициям, верного гражданина своей страны". (33) Она считает, что гомосексуальные отношения в школе, независимо от того, были ли они основаны на страстной любви или же на физическом желании, помогали укрепить связи между выпускниками в их дальнейшей жизни. (О том, что такое вообще связи между выпускниками, Тамань пишет по сути то же, что Вс.Овчинников в "Ветвях дуба", поэтому процитирую его: «У англичан есть понятие "старый школьный галстук", с которым они привыкли связывать другое распространенное словосочетание - "сеть старых друзей". ... Существуют галстуки научных обществ, спортивных клубов, гвардейских полков. Но наиболее престижным считается галстук публичной школы. По лондонским понятиям, он позволяет судить не только об образованности человека, но и о достоинствах его характера, о круге его знакомств - словом, служит свидетельством принадлежности к избранной касте. Куда бы ни забросила судьба английского джентльмена, он всюду перво-наперво ищет собратьев по публичной школе, которые в любом обществе инстинктивно тяготеют друг к другу.
На сей счет к тому же существует игра слов, так как выражения "школьный галстук" и "школьные связи" по-английски звучат одинаково. Человек с галстуком публичной школы - стало быть, человек со связями. Повязывая темно-синий галстук в тонкую голубую полоску, воспитанник Итона знает, что этим самым узлом он накрепко присоединен к "сети старых друзей", которая всегда будет ему опорой.»)

Флоранс Тамань даже делает вывод о том, что и терпимое отношение англичан к гомосексуальности объясняется традициями частных школ: "Несмотря на то, что директора школ и органы, управляющие образованием, часто пытались это опровергнуть, эта тема обычна в английской литературе. Таким образом, феномен "лучших друзей" часто выходит за рамки обычной дружбы, и было бы неразумно оставить это без внимания как незначительное обстоятельство. Частные школы в значительной мере определяли дальнейшую жизнь учащихся, служа примером и эталоном. Сделав гомосексуальность обычной частью подросткового периода, они поощряли большую терпимость к гомосексуальности во взрослой жизни. Распространяя культ гомосексуальности среди элиты, они готовили фундамент для более открытой гомосексуальности". (2) Надо, разумеется, учитывать и существование гомофобных настроений в английском обществе, о чем Тамань пишет в той же работе.

Более открытая гомосексуальность в дальнейшие годы (особенно после 60-х) сделала, кажется, более тайными сексуальные связи, особенно между ровесниками (т.к. раньше однополый секс в школе обычно воспринимался как временный, не влияющий на дальнейшую жизнь, а теперь он мог создать репутацию гея). Там, где такие связи казались невозможными, единственными возможными объектами желания стали младшие ученики. Один анонимный ученик написал:
«В отношении секса у тебя четыре возможности:
1. Писать или звонить девушке, которая есть у тебя дома — если она у тебя есть и ты можешь ее удержать. Очень сложно.
2. Найти девушку в городе поблизости. Невозможно (парней слишком много, девушек слишком мало, да и все равно директор школы стоит над душой, а приличным девушкам мы, залетные пташки, ни к чему.
3. Бегать за младшими мальчиками. Опасная затея.
4. Совсем не думать о сексе. Невозможно.

Богатый выбор!»
(Процитировано в книге Ника Даффела, вышедшей в 2000 г.) (34)

Даффел цитирует 16-летнего ученика, сказавшего Лэмберту, что "не беспокоится из-за гомосексуальности, а просто наслаждается ею" (добавляя, что не каждый мальчик будет так откровенен). (35) Однако не для всех это было так. Другой мальчик, которого расспрашивал Лэмберт, сказал: "Если у тебя хорошенькое личико, будь начеку — сразу выстроится очередь!" (35)
О том, как это бывало, рассказал Джереми Бретт в интервью, опубликованном в «Индепендент»" в 1992: "У меня были длинные белокурые волосы, а в школе, полной мальчишек, лучшей замены девочке не найти. Это заставляет держаться очень напряженно. Я наблюдал, как другие хорошенькие мальчики справляются с этим лучше меня. Помню, как я слонялся, всячески стараясь держаться правильно, твердо глядя на людей. Я подстриг волосы, проткнул щеку булавкой и постарался занести в рану инфекцию. Старшие мальчики могли посылать младших с разными поручениями, и один их главных в иерархии нашего дома 4 послал меня передать записку мальчику из другого дома. Когда я туда пришел, то уже через несколько минут понял, что послали меня не за этим. Я решил уйти, а он сказал: "Я хочу твой портрет, вот и все". Но он меня испугал, а еще мне было страшно оттого, что меня подставил мальчик из моего же дома.
Этот опыт преследовал меня и какое-то время после окончания школы. Это сделало меня очень неуверенным относительно своей половой роли, потому что я был привлекательным. Когда девушки нашли меня привлекательным, я почувствовал невероятное облегчение. 5... Позднее, на сцене Национального театра, я сломал нос. Жаль, что я не сломал его в школе. Если уж я вообще должен был его сломать, было бы хорошо, если бы это случилось там." (36)

Впрочем, по-прежнему, в разных школах и нравы оставались разными. Даффел, родившийся в 1949, подтверждает, что в разных частных школах одни и то же может быть или допустимо, или запрещено (этикетом, принятым среди учеников). В частной школе, в которой учился он, считалось нормальным мастурбировать и никто не мешал влюбиться в другого парня. И при этом "атмосферу тайны и запрета создавало лишь желание разоблачить и унизить того, кто будет пойман на месте преступления". Это приводило и к страстному возбуждению, и к страданиям, а один раз даже к трагедии. В других школах в то же самое время (60-е годы) считалось совершенно нормальным обсуждать привлекательность новеньких, а в некоторых даже считалось нормой заниматься с кем-нибудь сексом и тот, кому этого не хотелось, шел против течения. (35) А ученик одной частной школы, с которым Лэмберт беседовал в 1960-м, отметил, как и Грейвз в начале 20 века, четкое отделение сексуальной жизни, которую скрывали, от эмоциональной, любовной, которую открыто обсуждали. (37)


1. Лучшими считаются семь школ-интернатов: Винчестер (основан в 1382), Итон (основан в 1440), Вестминстер (1560), Чартерхаус (1611), Хэрроу (1571), Регби (1567), Шрусбери (1552) и две дневные частные школы: школа св. Павла (1509) и Мерчант Тейлорс в Нортвуде (1561).
2.фаг — ученик младших классов, который должен повиноваться приказам учеников старших классов (префектов).
3. Основное значение слова tart — открытый фруктовый пирог (без верхней корочки). Переносное — 1) женщина, которая одевается и ведет себя так, словно ей хочется секса 2) проститутка www.macmillandictionary.com/dictionary/british/...
4."Для того чтобы ... субординация глубже пронизывала жизнь публичной школы, она организационно делится не горизонтально, а вертикально, то есть не на классы, а на дома. Каждый из домов объединяет воспитанников всех классов, остающихся в нем весь срок обучения от первого до последнего дня". (Всеволод Овчинников "Корни дуба")
5 Джереми Бретт был бисексуален и скрывал это. (en.wikipedia.org/wiki/Jeremy_Brett#Personal_lif...)

Несколько учащихся Итона в 1950. (Из книги Strictly private to public exposure: Top hat & tails by Alexander Thynn, 2003. Сам Александер Тинн — второй справа.)

Ссылки на источники

1) C.S. Lewis: life, works, and legacy, by Bruce L. Edwards, 2007 р. 61
2) A history of homosexuality in Europe: Berlin, London, Paris, 1919-1939 by Florence Tamagne, 2006, р.106
3) Happiest days: the public schools in English fiction by Jeffrey Richards, 1991, р.189
4) The making of them: the British attitude to children and the boarding school system by Nick Duffell, 2000, p. 21
5) A history of homosexuality in Europe: Berlin, London, Paris, 1919-1939 by Florence Tamagne, 2006, р. 107
6) 100 кратких жизнеописаний геев и лесбиянок. Пол Рассел, 1996, cтр. 57
7) Гомосексуальность. Естественная история. Ф.Мондимор, 2002, стр. 65
8) Ibid, стр.66
9) A history of homosexuality in Europe: Berlin, London, Paris, 1919-1939 by Florence Tamagne, 2006, р. 14-15
10) Ibid, 108
11) Happiest days: the public schools in English fiction by Jeffrey Richards, 1991, р.191
12) Ibid, p. 213
13) Ibid, p. 185
14) Ibid, p. 186
15) Ibid, p.187
16) A history of homosexuality in Europe: Berlin, London, Paris, 1919-1939 by Florence Tamagne, 2006, р. 111
17) Happiest days: the public schools in English fiction by Jeffrey Richards, 1991, р.193
18) Ibid, р. 194
19) Ibid, p. 192
20) A history of homosexuality in Europe: Berlin, London, Paris, 1919-1939 by Florence Tamagne, 2006, р.109
21) Strictly private to public exposure: Top hat & tails by Alexander Thynn, 2003, p.37
22) Ibid, pp.37-38
23) Ibid, p.38
24) Who's who in gay and lesbian history: from antiquity to World War II by Robert Aldrich,Garry Wotherspoon, 2003, p. 50
25) en.wikipedia.org/wiki/Cecil_Beaton
26) Enemies of Promise by Cyril Connolly, 2008, р. 163
27) A history of homosexuality in Europe: Berlin, London, Paris, 1919-1939 by Florence Tamagne, 2006, р.110
28) Ibid, p.112
29) Ibid, pp.110-110
30) Ibid, pp. 113-114
31) Ibid, p. 114
32) Happiest days: the public schools in English fiction by Jeffrey Richards, 1991, p. 212
33) A history of homosexuality in Europe: Berlin, London, Paris, 1919-1939 by Florence Tamagne, 2006, р.113
34) The making of them: the British attitude to children and the boarding school system by Nick Duffell, 2000, p. 158
35) Ibid, p. 167
36) Ibid, p. 168
37) Happiest days: the public schools in English fiction by Jeffrey Richards, 1991, p. 194

@темы: английская литература, Англия, public schools, a very British story

---

О гомосексуальности в английских частных школах начала 20 века. ч.2

Ч.1 тут.

1

То, что описание К.С.Льюиса так непохоже на описание Грейвза, я себе объясняла отчасти разницей между обычаями в частных школах, отчасти тем, что Льюис в Мальверне
оставался в стороне от романтической дружбы и, тем более, от эротических опытов, а при взгляде со стороны многое выглядит иначе. Дело в том, что из других мемуаров и теоретических исследований у меня сложилось впечатление, что для английских частных школ романтические увлечения были более типичны, чем сексуальная распущенность, а Льюис пишет так, будто все было как раз наоборот. Правда, исследователи отмечают, что в разное время даже в одной и той же школе кодекс поведения учащихся мог меняться от "гедонизма" к "пуританизму", и я могла бы решить, что Льюис, который провел в школе всего год, как раз застал период "гедонизма", однако, посмотрев, что пишут биографы Льюиса (обзор их мнений есть в книге "C.S. Lewis: life, works, and legacy") о воспоминаниях "Настигнут радостью", я обнаружила, что они считают сделанное им описание школьной жизни далеким от реальности.

К.С.Льюис поступил в Мальверн в 15 лет, но не смог там прижиться. Его старшему брату, Уоррену, эта же школа очень нравилась. Он считал, что его младшему брату школа не пришлась по душе не потому, что была плоха, а потому, что сам он был уже слишком взрослым, слишком серьезным, и не мог себя чувствовать своим среди обычных мальчишек, любящих игры, а не размышления. Биографы добавляют, что Льюис был обижен, обнаружив, что друзья его брата не хотят дружить и с ним (он ощутил это как предательство). Биограф Джордж Сэйер (друг К.С.Льюиса и Толкина) также пишет, что важным источником страданий К.С.Льюиса в школе была "озабоченность сексом" (preoccupation with sex). Уоррен спорил с братом из-за описания школы и тот признал, что судил предвзято (что his perspective has been distorted). Это же подтвердил и одноклассник К.С.Льюиса, Дональд Хардман. (1)

Надеюсь, из дальнейшего текста будет понятно, что именно в описании Льюиса показалось мне правдоподобным, а в чем я увидела односторонность. Я писала, стараясь объективно представить разные стороны однополых отношений между учащимися частных школ, и темные, и светлые, потому что у меня нет цели ни оправдывать, ни обвинять, просто хочется рассказать, какая картина складывается из английских исследований этого вопроса и из воспоминаний очевидцев.

Итак, большинство английских мальчиков из семей среднего и высшего класса в течение шести лет в период полового созревания (обычно до 18 лет, а порой и до 19) находилось в закрытых частных школах — почти постоянно в окружении других мальчиков.
В своей "Истории гомосексуальности в Европе: Берлин, Лондон, Париж, 1919-1938" Флоранс Тамань (поскольку она оказалась француженкой, думаю, ее следует называть именно так) пишет, что в Англии гомосексуальность в частных школах-интернатах имела черты, которых мы не находим в соответствующих учебных заведениях других стран Европы: во-первых, частные школы-интернаты в Англии были главной формой обучения для мальчиков из среднего и высшего класса (Тамань напоминает, что обучение в девяти крупнейших частных школах, семь из которых были интернатами 1, открывало вход в будущую элиту), в то время, как во Франции, Германии и т.д. были возможны разные варианты обучения. Во-вторых, по ее мнению, сама иерархия и система самоуправления, принятые в английских частных школах, способствовали возникновению особых отношений между учениками. В-третьих, гомосексуальность в английских частных школах часто воспринималась как нормальное явление, так что порой среди учеников даже становилось модным хвастаться своими гомосексуальными отношениями. (2)

Длинный текст.

Форма, которую принимала гомосексуальность в той или иной школе, по словам Джеффри Ричардса ("Счастливейшие дни: частная школа в английской художественной литературе"), определялась двумя факторами: политикой школьных властей и отношением самих школьников к гомосексуальности. (3)

Джеффри Ричардс опирается в основном на мемуары выпускников частных школ и на исследование Ройстона Лэмберта (в соавторстве со Спенсером Милхэмом) "The Hothouse Society: an Exploration of Boarding-school Life through the Boys' and Girls' own writings" (1968). Эта книга Лэмберта о жизни закрытых частных школ для мальчиков и девочек, опубликованная, кстати, через год после того, как было отменено уголовное преследование мужской гомосексуальности, — "результат обширного научного исследования и содержит рассказы самих выпускников, мальчиков и девочек".(4)

Лэмберт пишет, что политика, которой придерживалась администрация школы, могла быть толерантной, репрессивной или манипулятивной (т.е. учителя могли осознавать, что школьники нуждаются в привязанности и любви, и старались направить это стремление на хорошие цели). Учащиеся так же могли либо осуждать гомосексуальность, либо быть к ней терпимыми, либо горячо поддерживать. В некоторых школах "гомосексуальные отношения одобрялись учениками и иное поведение было исключением", а в большинстве школ, хотя и не было такого активного одобрения, ученики "всегда терпимо относились к чувствам между мальчиками, часто — к сексу между ровесниками, реже — к сексу между старшим и младшим, если ему сопутствовали чувства, но никогда — к сексу между старшим и младшим, если старший принуждал младшего". (3)

Это важное замечание, потому что многие (особенно у нас) смешивают разные явления, характерные для английской частной школы: из того, что там традиционно существовало такое явление, как bullying, т.е. травля, запугивание младшеклассников, и из того, что там же процветало гомосексуальное поведение, делается ложный вывод, что эти явления чуть ли не одно и тоже, во всяком случае, что гомосексуальные действия были в основном насильственными и являлись формой издевательства. Возможно, до того периода, который я рассматриваю, насильственные сексуальные действия были более обычным явлением для закрытых школ (хотя мне кажется, что и тогда это были частные случаи, а не система — а систематическими были издевательства, не связанные с сексом, и избиения), но считать их типичными для первой половины 20 века (и даже конца 19), а тем более, воспринимать как одно из негласных правил, принятых в частных школах, — совершенно ошибочно. Изнасилования могли происходить, как, например в Веллингтоне в 30-е годы (10), но оставались исключительными случаями.

Отношение школьников, по словам Ричардса, могло меняться: гомосексуальность то была просто допустима, то входила в моду. Ф.Тамань пишет о том же: "гомосексуальность была в моде в большей или меньшей степени, в зависимости от школы и от года". (5) Формы, в которой она проявлялась, были, как говорилось выше, различны. Начнем с сексуальной активности, свободной от чувств.

2

В постах о Дж.Э.Саймондсе (1; 2) я цитировала его воспоминания о Хэрроу (где он учился c 1854 по 1858, т.е. задолго до того периода, о котором я пишу сейчас): "каждый смазливый мальчик имел женское имя и либо считался чем-то наподобие общедоступной проститутки, либо был "сукой", что означало наличие у него более сильного покровителя из старших классов. "Сукой" вообще называли любого мальчика, который отдавал себя в подчинение другому. Разговоры в спальнях и в классных аудиториях постоянно вертелись вокруг чего-то неприличного. Тут и там можно было застать школьников, занимающихся онанизмом, взаимной мастурбацией или развлекающихся в голом виде в постели. В поведении выходцев из благопристойных семей не было ничего утонченного, сентиментального, благообразного - ничего, кроме всепоглощающей животной похоти" (перевод взят из русского издания книги Пола Рассела " The Gay 100" (6)).

Интересно, что Саймондс в дальнейшем осознал свою гомосексуальную ориентацию. Цитирую отрывок из своего старого поста: «Как пишет в книге по истории гомосексуальности Ф.Мондимор, Саймондс "переживал "страстное влечение "к другим мальчикам, но не связывал эти чувства с "вульгарной похотью." В 17 лет он прочел "Федра" и "Пир" Платона и совершился переворот в его сознании:"я получил разрешение на любовь, которая управляла мною с самого детства.(...) Я осознал, что греки ... относились к этой любви серьезно, наполнив ее душевным очарованием и придав ей величие." (7)
В последний год учебы в Хэрроу Саймондс нежно влюбился в Вилли Дайера - юношу из школьного хора, который был на три года младше его. Саймондс всегда считал, что рождение собственного "я" произошло в нем именно в момент первой встречи с Дайером 10 апреля 1858 года. ...Осенью 1858 года Саймондс поступил в Бэллиол-колледж в Оксфорде, где влюбился еще в одного юношу из хора - Альфреда Брука." (П. Рассел) Он описал то, что между ними произошло, так: "Я говорил с ним сдержанно - и отослал его без единого поцелуя. Всю ночь я лежу без сна, целуя постель, на которой он сидел, поливая слезами одеяло...»(8)


Можно предположить, что желание Саймондса, чтобы любовь между мужчинами была возвышенной, сделало для него особенно отвратительным откровенный секс без любви. Но Саймондс мог просто не знать, если кто-то, как он сам, был влюблен в другого мальчика, т.к.среди мальчиков тогда еще не было моды на откровенное проявление влюбленности. В 18 и 19 веке нравы в школах были более жестокими, а большие спальни (как, например, в Итоне - на 53 человека) способствовали бесстыдству. (5) В начале 20 века нравы смягчились. Появление раздельных спален, тем не менее, только привело к росту сексуальной активности, что отмечает Робин Моэм, племянник Сомерсета Моэма (тоже писатель и тоже гомосексуалист), описывая в автобиографии свое пребывание в Итоне в 1929 году. (5)

Главными видами сексуальной активности обычно были ласки и поцелуи (между любящими) и взаимная мастурбация, но изредка решались и на большее. Я процитирую из старого поста отрывок, описывающий школьный сексуальный опыт поэта Руперта Брука, который, по словам Ф. Тамань, относился к однополому сексу как к легкому способу достичь сексуального удовлетворения: Свои отношения с Дэнхемом Рассел-Смитом Брук подробно описал в письмах своему другу, Джеймсу Стрэчи, брату Литтона Стрэчи ("Friends and apostles: the correspondence of Rupert Brooke and James Strachey "1905-1914, 1998). "Брук начал с любовных игр, распространенных у мальчиков в частных школах: они обнимались, целовались и ласкали друг друг. Он пишет, что так продолжалось несколько лет, пока однажды вечером он не стал в темноте мастурбировать друга, не говоря ни слова. Затем Денхам приехал провести часть каникул с Рупертом и тот захотел пойти дальше: "я решил, что на следующий день я это сделаю - совсем не зная, как к этому отнесется мой партнер, просто хотелось развлечься, а еще больше - узнать, каково это, избавиться от стыда (я так это видел) быть все еще девственником". Брук не выказывает никаких угрызений совести, только страх, что партнер ему откажет."Очень банальные мысли проносились в моем сознании, вроде елизаветинской шуточки о "танце среди простыней". Надеюсь, и он получил удовольствие и т.д." (9) Флоренс Тамань в подстрочном примечании пишет, что в школе Брук занимался сексом (видимо, без пенетрации) с какими-то Лукасом Сент-Джоном и Чарльзом Лэскельсом, а в Кембридже с А.Л. Хобхаузом и Джорджем Мэллори.

"Отличительной чертой периода между войнами (и особенно 1918-1933 гг) было то, что гомосексуальность, казалось, была везде."(5) По словам человека, учившегося в то время, "почти все мальчики занимались сексом друг с другом". "Секса там было много, невероятно много. Я свое получил, но и от большего бы не отказался. Передаешь кому-нибудь записку: "Ты не хочешь пойти со мной погулять на вересковую пустошь?" Если он согласился, можно быть совершенно уверенным, что уступит. Мальчишки обожали передавать записочки от A к B, если те жили в разных помещениях. Времени было мало. Мы должны были спешить. Идеальное время заниматься любовью было между обедом и новым уроком. Можно было проскользнуть в класс с тем, кто понравился." (10)

Праправнук Альфреда Теннисона, писатель и продюсер (и марксист) Халлам Теннисон вспоминает, что Итон в 30-е годы был переполнен сексуальной активностью, а сам он в течении 18 месяцев встречался с Майлсом, "худощавым атлетичным мальчиком", его ровесником. Их отношения сводились ко взаимной мастурбации. "Не было чувства вины, никаких чувств вообще". Отношения были "ничем не осложненные, полностью моногамные". В это же время, по его воспоминаниям, в Итоне произошел скандал: обнаружился клуб, в котором занимались взаимной мастурбацией, а одного мальчика, пэра Англии, исключили за содомию. Кузен Халлама, Хэролд, напротив, ничего подобного не испытал и не наблюдал, из чего Халлам сделал вывод (который подтверждают исследователи), что в жизни школ одна фаза сменяет другую: вспышки откровенной сексуальности среди учеников чередуются с периодами более сдержанного поведения.(11) То же самое писал и Э.Ф.Бенсон о "строгом, но меняющемся этикете", принятом среди учащихся.(11)

Видимо, не везде и не всегда секса было много. Как пишет Ф. Тамань, мешала робость, страх быть пойманными и строгое разделение учащихся по возрастным группам. Она цитирует поэта Джона Бетжемена: " Мной владела только любовь. Я никогда не осмелился бы ни к кому прикоснуться. Я думал, что попаду в тюрьму — или в ад." (10) Часто мальчики были слишком юными, слишком робкими или испуганными, чтобы решиться на действия, даже с теми, кого они любили.
Писатель Г.Л.Дикинсон вспоминал, что в школе он был невинен и испытывал отвращение к сексуальным действиям (хотя позднее он почти открыто вел жизнь гея). Кроме того, он был очень несчастлив, поскольку чувствовал себя одиноким: он не пережил "той страстной дружбы или любви, которая оправдывала школу в глазах многих мальчиков". (11)

3

Если секс ради секса то входил в моду, то прятался в тень, романтическая дружба, "та любовь, что слишком глубока для слов и прикосновения" (Джон Бетжемен) (11), была неизменной спутницей школьной жизни. Джонатан Гэторн-Харди в своем исследовании "Феномен частных школ" (1977) высказывает предположение, что 25% мальчиков в частных школах регулярно занимались любовью (10), а 90% — пережили платоническую влюбленность (12).
Ричардс считает, что одним из главных источников школьной романтической дружбы был культ духовной любви между мужчинами, характерный для викторианской культуры. Вернемся из первой половины 20 века в конец 19-го.

"На протяжении 19 века самым значительным событием в жизни многих мужчин, женатых и холостых, была страстная эмоциональная связь с другим мужчиной"— пишет Ричардс, добавляя, что, если воспользоваться современными ярлыками, многие из этих мужчин были гетеросексуалами, которые с ужасом бы отказались от "физической реализации их эмоциональных связей". (12) Он перечисляет: Альфред Теннисон и Артур Халлам, Стивенсон и У.Э.Хенли, Редьярд Киплинг и Уолтер Балестьер, Чарльз Кингсли и Чарльз Блэшфорд Мэнсфилд, Эндрю Лэнг и Генри Браун. Викторианский культ дружбы опирался на примеры, заимствованные из античности и рыцарского средневековья (викторианская культура и вообще была пронизана античными и средневековыми мотивами).

Любовь к женщине, даже возвышенная, все же основывалась на земных желаниях: ее целью было телесное слияние, рождение детей, совместный быт. Она молча признавалась чувством менее высоким, чем истинная дружба, возвышенная любовь мужчины к мужчине, которая не ставила перед собой никаких земных целей, казалась исключительно духовной и связывалась с высочайшей ценностью викторианского мира — мужественностью. Как пишет Ричардс, школьникам об идеальном союзе между мужчинами рассказывали на уроках, в книгах, в проповедях, которые они слышали в церкви. (13) Дружба между ровесниками и дружба между младшим мальчиком и старшим — два типа романтической дружбы (любви) — воспринимались как одинаково высокие примеры чувства. В проповедях говорили не только о Давиде и Ионафане, любовь которого была "превыше любви женской". Г.Э.Л. Коттон, директор школы Мальборо, в 1857 году произнес проповедь, восхваляющую школьную дружбу, особенно между младшими мальчиками и старшими. (14) Он процитировал Евангелие от Иоанна: "Один же из учеников Его, которого любил Иисус, возлежал у груди Иисуса". Это выражало отношение всего ранневикторианского общества к романтической дружбе. До введения поправки Лабушера в 1885 году, до появления научных исследований, посвященных проблеме гомосексуальности, школьную романтическую дружбу рассматривали отдельно от сексуальной активности учащихся.

Старший брат Ивлина Во, Алек, писал о школьной романтической дружбе, что это "особый род любви, идеалистическая, не эгоистичная, платоническая любовь; любовь, основанная на служении и преданности, родственная куртуазной любви трубадуров". (15) В то же время мысли о любви к женщине не поощрялись ни школьными властями, ни родителями, ни юношеской литературой, ни самими школьниками. Результаты подобного отношения к дружбе и любви в условиях школы-интерната оказывались неожиданными для некоторых наставников (хотя, надо думать, не для всех). Ф.Тамань пишет: "Хотя гетеросексуальные любовные свидания были возможны на каникулах, но юноши не всегда пользовались этой возможностью. В частных школах был строгий кодекс чести, велящий мальчикам презирать девочек или, по крайней мере, их игнорировать. Поэтому неудивительно, что в школах часто возникала романтическая и эротическая дружба". (5)

Алек Во книге "Частные школы. Мальчики, родители, учителя" (1922) подробно описал школьную гомосексуальность и высказался в защиту романтический дружбы и против лицемерия, окружающего эту тему. Гомосексуальность он называет противоестественным явлением, но не более противоестественным, чем сами закрытые школы. По его мнению, она является естественным следствием пробуждения сексуальности и жажды любви. (16)
"Семнадцатилетний мальчик переживает крайне романтический период. Его эмоции стремятся на чем-то сосредоточиться. Его переполняет неистовая, невозможная преданность. Он мечтает устремиться к недостижимой цели. Он жаждет приключений. Порой он заходит так далеко, что выражает себя в стихах — он никогда впоследствии не сознается в этом неблагоразумном поступке. И к какой цели может направить эту повышенную эмоциональность частная школа?" (13)
Алек Во делает вывод: поскольку мальчик не видит девушек своего возраста и своего класса, он должен влюбиться в другого мальчика.

Я уже писала о школьной любви Роберта Грейвза, но не процитировала фразу Ричардса о том, что только любовь помогла Грейвзу вынести школу. (17) Джайлс Ромилли, учившийся в Веллингтоне в 30-е годы, вспоминал: "Хотя я был совершенно невинен и меня шокировала мысль об отношениях между людьми одного пола, и я даже не представлял, в чем они заключаются, я начал влюбляться в мальчиков младше себя. Именно это и было моим основным — и очень приятным — занятием. Это придавало вкус блюдам в столовой, посещению церкви, урокам. Это окрашивало и мое существование вне школы, а саму школу превратило в бесконечный обмен взглядами, в непрестанное надуманное сердечное волнение, в быстрые колебания между смутным отчаянием и триумфом. Это также дало мне материал для дневника и тему для разговоров, которая не надоедала ни мне, ни моим друзьям". (11)

Сирил Коннолли, учившийся в Итоне с 1918 по 1922 (т.е. с 15 лет по 19) сперва чувствовал себя несчастным, потому что был "грязный, весь в чернилах, жалкий, нарушающий порядок, плохой фаг 2, не любимый учителями и старшеклассниками, трус в спортивных играх", но в последние два года все изменилось: он нашел единомышленников — эстетов и нонконформистов и начал влюбляться в мальчиков. "Меня еще даже никогда не целовали, любовь была для меня идеалом, выросшим из желания единственного в семье ребенка выставить напоказ свое "я". Это было желание сложить свою личность к чьим-то ногам, как щенок кладет обмусоленный им мячик. Это были непрерывные дневные грезы, придумывание сюрпризов, вручение подарков, мучительное ожидание, безумное нетерпение, а в конце предчувствие тоски, более сильной, чем одиночество, от которого все это должно было излечить." (18) Сирил Коннолли писал другу: "Кажется, я тебе рассказывал, как некстати я скрыл свои чувства тем вечером, когда был с ним в душе, каким неуклюжим и робким я был, когда он попытался меня обнять" (цитируется в книге "Поколение Брайдсхеда. Ивлин Во и его друзья." Хамфри Карпентера, 1989) (10)

Т.К.Уорсли, учившийся в 20-е годы в Мальборо, был увлеченным игроком в крикет. Он испытывал отвращение к грязным разговорам, обычным для других мальчиков, зато влюбился в капитана крикетной команды, прозванного Вакхом за красивый, как у греческой статуи, профиль: "Я не думал больше ни о ком. И, надо признаться, я не думал о нем в связи с сексом. Тогда я даже не знал, что могу так думать. Но я был доволен, только когда находился в его компании, я даже должен сказать, что только рядом с ним чувствовал себя живым." (19) В дальнейшем Уорсли сам преподавал в частной школе, сознавал, что и он сам, и многие другие учителя, "гомоэротичны", но подавлял подобные чувства и нашел спасение в командных видах спорта, которые считал очень гомоэротичными (что становится понятным, если посмотреть, к примеру, на матч по регби).

Уилфрид Блант, учившийся в Мальборо с 1914 по 1920, ненавидел спорт, но был, тем не менее, счастлив. В автобиографии он описывает обожание, с которым он относился к двум мальчикам, — чувство, которое вознаграждалось "просто улыбкой на лестнице или словами, которыми обменялись в спальне". Но эти отношения были совершенно невинными: "В Мальборо никто даже не пытался меня соблазнить". (19)

4

Ф.Тамань подводит итог: «Эта разница в поведении отражает всего лишь разные стадии сексуального развития. Преждевременное половое созревание и промискуитет часто сочетались в школах с чистейшим целомудрием, которое порой охраняли возвышенные чувства — желание не запятнать чистоту зарождающейся любви.» (10)

Алек Во отмечал, что большинство сексуальных действий совершают 15-16 летние мальчики друг с другом, а вовсе не старшие со младшими, как это иногда воображают. (16) Любовные отношения старшего и младшего напоминали отношения между рыцарем и его дамой. "Один из мальчиков должен был быть младшим, красивым, а если возможно, то и из другого социального слоя. Но самое главное — отношения между младшим мальчиком и старшим должны были оставаться чистыми. Ценилось не удовлетворение желания, а бесчисленные трудности, которые надо было преодолеть, чтобы завоевать избранника"(Ф.Тамань). (10)
Кстати, напоминаю, что в школах следили, чтобы мальчики разного возраста меньше общались и не оставались наедине друг с другом. Поэтому даже и удобнее было заниматься сексом с ровесником, а любить "куртуазной любовью" мальчика младше или старше себя.

Как пишет Лэмберт, подтверждая наблюдения Алека Во, большинство мальчиков проходило через период сексуальной активности друг с другом (что являлось частью подросткового открытия сексуальности и познания своего тела) до 15 лет, а затем в центре интересов оказывалось чувство любви, влюбленности, и теперь эмоциональная сторона отношений доминировала и редко дополнялась сексуальными действиями. (3) Но хотя отношения старших и младших школьников обычно оставались чистыми, они не всегда хорошо влияли на младших. Алек Во видит и отрицательные стороны школьных любовных историй. Младшеклассник, ставший другом старшеклассника, неожиданно оказывается на вершине школьной иерархии и получает различные привилегии, утрачивает связь с реальностью, одноклассники начинают ему завидовать, а затем и ненавидеть его, затем его друг покидает школу, а он чувствует себя ненужным и одиноким. (16)
Это явление отразилось даже в "Школьных годах Тома Брауна", книге, идеализирующей частные школы, и, разумеется, прямо не упоминающей о гомосексуальности. Об одном из второстепенных персонажей там говорится: "Он был одним из тех злополучных младшеклассников — хорошеньких белоруких и кудрявых мальчиков, которых ублажали и баловали (peted and pampered) их старшие товарищи, писавшие для них стихи, научившие их пить и ругаться и сделавшие все, что смогли, чтобы погубить их и в этой жизни, и в грядущей." (14)
Пишут, кстати, что в одном экземпляре этой книги старый выпускник Регби приписал на полях рядом с этими словами: "Обычай дружить с младшими был вовсе не так уж плох с 1841 по 1847 " (т.е. в то время, когда он сам учился в школе). (14)

Некоторые младшие мальчики извлекали пользу из своей привлекательности, сознательно кокетничая и привлекая поклонников, за что получали прозвище tarts, которое в отрывке из Льюиса было переведено как "шлюшки" (хотя по английски tart 3, мне кажется, звучит приятнее, чем "шлюшка"). Как пишет Лэмберт, отношения "tarts" с их поклонниками редко сопровождались физическим сексом, но в некоторых случаях им сопутствовало создание стилизованного кода поведения и ритуалов, напоминающих средневековую куртуазную любовь (как и в других случаях влюбленности в младшего мальчика). (3)

Разыскивая все, что можно было найти о tarts, я обнаружила любопытные мемуары Александера Тинна, седьмого маркиза Батского, эксцентричного аристократа, художника-дилетанта (известного, кстати, многочисленными связями с женщинами), учившегося в Итоне в конце 40-х (в 1950 он окончил школу). Тинн пишет о "маленьких сексуальных скандалах, происходивших в Итоне, с участием мальчиков, которых мы знали по именам, если даже и не общались лично... В большинстве из этих скандалов были замешаны те, кого описывали как школьных "tarts": мальчики, которых иначе можно описать как самых красивых среди младшеклассников." Как он пишет, "tarts" были в центре внимания, о них постоянно сплетничали и рассматривали на утренней службе в церкви ("улыбаются ли они кому-нибудь", к примеру). "Мы чувствовали к ним некоторую привязанность, даже восхищались ими, за то, что они обеспечивали нас такими интересными темами для сплетен."
     Александер Тинн пишет, как много лет спустя узнал, что один старший ученик был влюблен в него самого и всегда смотрел на него и в церкви, и в других местах, а также увеличил одну общую фотографию, вырезал из нее изображение Александера и вставил в рамочку. Сам Александер ни о чем не догадывался, даже когда получил анонимный подарок на день рождения (в 14 лет) — охотничий нож. Только после окончания Итона у него раскрылись глаза: его стал поддразнивать друг, знавший об этой влюбленности.
     Узнав о "tarts", Александер задался вопросом, достаточно ли он сам красив, чтобы снискать такой же успех, "только не опускаясь до того, чтобы позволить кому-то из тех, кто ухаживает за ними, мною овладеть. Я знал, что итонская мораль подобное поведение осуждает, а я предпочитал, чтобы мной восхищались, а не презирали. Однако стоило мне достичь половой зрелости, и я понял - фантазии мои дошли уже до того, что я воображаю, а как бы то было, соблазни меня какой-нибудь старший мальчик из тех, за кем уже водилась такая слава."
     Александер начал стараться выглядеть "по мере возможности ангелоподобно" в церкви, а еще, пишет он, были купания в ручье в обнаженном виде. Старшие мальчики купались в другом месте, что было введено, видимо, для того, "чтобы держать их глаза и руки подальше от младших мальчиков". Но там, где обе секции соединялись, была возможность, пишет Александер, "продемонстрировать себя с гомосексуальными целями". "И я заметил, как моя популярность вроде бы начала расти". Он участвовал в игре, в которой мальчики ловили друг друга и замечал, что им нравится ловить именно его. "Я осознал себя как существо, наделенное сексуальностью. Таким образом, было бы правдой сказать, что я постепенно превратился в школьную "tart".
     Что же касается сексуальной активности, то, по его словам, он обсуждал мастурбацию с двумя друзьями, но один из них (лидер) был пуритански настроен и "мы, касаясь этой темы, никогда не говорили лично о себе". Тем не менее, эти разговоры вдохновили мальчика попробовать добиться желанного результата перед сном. Как он пишет, он был огорчен, обнаружив, что не может добиться полного оргазма из-за своей физической незрелости, а позднее пришел к выводу, что был ребенком с замедленным развитием. (23)

Сесил Битон, учившийся в Хэрроу с 1918 по 1922, пользовался там репутацией шлюхи (whore), что его очень огорчало, потому что, по его словам, репутацию эту он получил лишь потому, что был очень хорош собой, очень эффектно одевался (как он пишет, для своего собственного удовольствия), был тихим и довольно женственным, избегал спорта (5), зато играл женские роли в школьных спектаклях. (6) О других школьниках он вспоминал: "Почти все были очень распущенными, привыкли ложиться в постель с массой народа, но я так не делал."(«Most people was frightfully naughty, and used to go to bed with tons of people, but I didn`t»)(6) У Сесила Битона, подтверждает биограф Хьюго Виккерс, и правда был тогда только один бойфренд — Гордон Кларк-Фелл. (5)
(Любопытно, что до Хэрроу Битон сперва учился в одной подготовительной школе, где над ним издевался (bullying) Ивлин Во, а затем в другой - в школе св. Киприана, где его другом был Сирил Коннолли. (25) А Сирил Коннолли пишет в мемуарах, что в школе св. Киприана его лучшими друзьями были Сесил Битон и Джордж Оруэлл, причем дружба эта была неразумной и невыгодной, потому что учиться в этой школе ему было несладко, и спасти от обид и огорчений его могла только дружба с кем-нибудь популярным и общительным. А оба его друга и сами были белыми воронами (хотя и непохожими друг на друга), даже еще более странными, чем он сам.) (26)

5

Отношение школьной администрации к гомосексуальным отношениям между учениками было различным. Не следует забывать о двойственном отношении к сексуальности в поствикторианское время. Ханжество шло рука об руку с распущенностью. Тайное, скрытое старались не вытаскивать на свет, но то, что становилось явным, влекло за собой наказание.

Когда Уорсли учился в Мальборо, директор школы сказал ему, что он не должен обращать внимания, если заметит, что из его интимных органов сочится какое-то белое вещество: "Не волнуйся, это такая болезнь, вроде кори". (27) Впоследствии Уорсли стал преподавателем в другой частной школе. Об одном из своих коллег он написал, что тот был склонен до такой степени подозревать мальчиков в безнравственности, что смотрел на каждого так, будто боялся, что он вот-вот родит ребенка. (28)

Попытки учителей пресечь романтическую дружбу делали ее лишь еще более заманчивой. Квентин Крисп вспоминал один из школьных гомосексуальных скандалов: один мальчик был пойман ночью, когда пытался проникнуть в спальню к своему другу. Ничто не мешало им встречаться днем без всякого риска, но влекла именно атмосфера опасности, вызова. Пойманного высекли на глазах у всей школы, но это не опозорило его, а сделало героем. У него появилось множество поклонников, и, чтобы положить этому конец, администрация школы вскоре его исключила. (29)

Ивлин Во, который редактировал школьную газету, когда учился в Лэнсинге, опубликовал в ней диалог, призванный доказать, что романтическая дружба не развращает учащихся и школьные власти не должны вмешиваться в эту область. (16) Как пишет Ричардс, создается впечатление, что в старших классах действительно лишь немногие вступали в сексуальную близость (даже с ровесниками, не говоря уже о младших). (3) Немногие, покинув школу, продолжали вступать в гомосексуальные отношения, цитирует он Лэмберта (3), (честно говоря, у меня сложилось впечатление, что в интеллектуальной среде таких было совсем не так уж мало). Это подтверждает, по мнению некоторых, предположение, что частные школы не увеличивали число гомосексуалистов.

Как пишет психолог Энтони Сторр, гомосексуальные склонности обнаруживаются гораздо раньше того возраста, в котором поступали в частные школы. (3) Как я уже упоминала, некоторые геи испытывали отвращение к сексуальным действиям, которые они наблюдали, пока учились в школе (Джон Эддингтон Саймондс, Г.Л.Дикинсон, Акерли, Уорсли). Один бывший ученик высказался так: "Ну да, секса там было навалом. Это делает из тебя педика? Нет, конечно. Тот из моих тогдашних знакомых, кто больше всех этим занимался, стал отъявленным бабником". (30) Однако были и другие точки зрения. Напрасно Ноэль Блекистон убеждал своего друга Сирилла Коннолли, что их отношения в Итоне не были ненормальными, а сами они не были гомосексуалистами. Коннолли, уже женившийся (в 27 лет), отвечал: "Проблема в том, что эмоционально я и теперь гомосексуалист" (их переписка была издана под названием "Романтическая дружба"). (31) Предполагается, что частные школы могли способствовать пробуждению уже имеющейся, но латентной гомосексуальности. (31)

Подлинным негативным следствием школьной любви Алек Во считал разделение между любовью и сексом, перенесенное во взрослую жизнь. (16) Эта черта, вместе с другими, воспитанными частной школой, привела к тому, что викторианский и поствикторианский мужчина во многих отношениях оставался мальчиком, так и не ставшим взрослым. Ричардс, в частности, пишет, что это "проявляется не только в том, что он существует исключительно в мужском обществе, но и в его излюбленных занятиях (охота, колониальная служба, путешествия, война)". (32)"Частная школа была, в конце концов, источником силы нации, создающим ее правящий класс, ее ролевые модели, ее общественное мнение..." (32) Особенности частной школы (общество, рассчитанное исключительно на мужчин, строгая иерархия, одержимость играми, культ героев, юношеский романтизм) отразились на духовном облике нации в последние десятилетия 19 века и в начале 20-го.

Ф. Тамань: "В большинстве случаев, кажется, если не было скандалов, то романы и сексуальная близость между учащимися тактично допускалась, даже одобрялась, теми из школьной администрации, кто видел свою первоочередную задачу в воспитании джентльмена, преданного британским традициям, верного гражданина своей страны". (33) Она считает, что гомосексуальные отношения в школе, независимо от того, были ли они основаны на страстной любви или же на физическом желании, помогали укрепить связи между выпускниками в их дальнейшей жизни. (О том, что такое вообще связи между выпускниками, Тамань пишет по сути то же, что Вс.Овчинников в "Ветвях дуба", поэтому процитирую его: «У англичан есть понятие "старый школьный галстук", с которым они привыкли связывать другое распространенное словосочетание - "сеть старых друзей". ... Существуют галстуки научных обществ, спортивных клубов, гвардейских полков. Но наиболее престижным считается галстук публичной школы. По лондонским понятиям, он позволяет судить не только об образованности человека, но и о достоинствах его характера, о круге его знакомств - словом, служит свидетельством принадлежности к избранной касте. Куда бы ни забросила судьба английского джентльмена, он всюду перво-наперво ищет собратьев по публичной школе, которые в любом обществе инстинктивно тяготеют друг к другу.
На сей счет к тому же существует игра слов, так как выражения "школьный галстук" и "школьные связи" по-английски звучат одинаково. Человек с галстуком публичной школы - стало быть, человек со связями. Повязывая темно-синий галстук в тонкую голубую полоску, воспитанник Итона знает, что этим самым узлом он накрепко присоединен к "сети старых друзей", которая всегда будет ему опорой.»)

Флоранс Тамань даже делает вывод о том, что и терпимое отношение англичан к гомосексуальности объясняется традициями частных школ: "Несмотря на то, что директора школ и органы, управляющие образованием, часто пытались это опровергнуть, эта тема обычна в английской литературе. Таким образом, феномен "лучших друзей" часто выходит за рамки обычной дружбы, и было бы неразумно оставить это без внимания как незначительное обстоятельство. Частные школы в значительной мере определяли дальнейшую жизнь учащихся, служа примером и эталоном. Сделав гомосексуальность обычной частью подросткового периода, они поощряли большую терпимость к гомосексуальности во взрослой жизни. Распространяя культ гомосексуальности среди элиты, они готовили фундамент для более открытой гомосексуальности". (2) Надо, разумеется, учитывать и существование гомофобных настроений в английском обществе, о чем Тамань пишет в той же работе.

Более открытая гомосексуальность в дальнейшие годы (особенно после 60-х) сделала, кажется, более тайными сексуальные связи, особенно между ровесниками (т.к. раньше однополый секс в школе обычно воспринимался как временный, не влияющий на дальнейшую жизнь, а теперь он мог создать репутацию гея). Там, где такие связи казались невозможными, единственными возможными объектами желания стали младшие ученики. Один анонимный ученик написал:
«В отношении секса у тебя четыре возможности:
1. Писать или звонить девушке, которая есть у тебя дома — если она у тебя есть и ты можешь ее удержать. Очень сложно.
2. Найти девушку в городе поблизости. Невозможно (парней слишком много, девушек слишком мало, да и все равно директор школы стоит над душой, а приличным девушкам мы, залетные пташки, ни к чему.
3. Бегать за младшими мальчиками. Опасная затея.
4. Совсем не думать о сексе. Невозможно.

Богатый выбор!»
(Процитировано в книге Ника Даффела, вышедшей в 2000 г.) (34)

Даффел цитирует 16-летнего ученика, сказавшего Лэмберту, что "не беспокоится из-за гомосексуальности, а просто наслаждается ею" (добавляя, что не каждый мальчик будет так откровенен). (35) Однако не для всех это было так. Другой мальчик, которого расспрашивал Лэмберт, сказал: "Если у тебя хорошенькое личико, будь начеку — сразу выстроится очередь!" (35)
О том, как это бывало, рассказал Джереми Бретт в интервью, опубликованном в «Индепендент»" в 1992: "У меня были длинные белокурые волосы, а в школе, полной мальчишек, лучшей замены девочке не найти. Это заставляет держаться очень напряженно. Я наблюдал, как другие хорошенькие мальчики справляются с этим лучше меня. Помню, как я слонялся, всячески стараясь держаться правильно, твердо глядя на людей. Я подстриг волосы, проткнул щеку булавкой и постарался занести в рану инфекцию. Старшие мальчики могли посылать младших с разными поручениями, и один их главных в иерархии нашего дома 4 послал меня передать записку мальчику из другого дома. Когда я туда пришел, то уже через несколько минут понял, что послали меня не за этим. Я решил уйти, а он сказал: "Я хочу твой портрет, вот и все". Но он меня испугал, а еще мне было страшно оттого, что меня подставил мальчик из моего же дома.
Этот опыт преследовал меня и какое-то время после окончания школы. Это сделало меня очень неуверенным относительно своей половой роли, потому что я был привлекательным. Когда девушки нашли меня привлекательным, я почувствовал невероятное облегчение. 5... Позднее, на сцене Национального театра, я сломал нос. Жаль, что я не сломал его в школе. Если уж я вообще должен был его сломать, было бы хорошо, если бы это случилось там." (36)

Впрочем, по-прежнему, в разных школах и нравы оставались разными. Даффел, родившийся в 1949, подтверждает, что в разных частных школах одни и то же может быть или допустимо, или запрещено (этикетом, принятым среди учеников). В частной школе, в которой учился он, считалось нормальным мастурбировать и никто не мешал влюбиться в другого парня. И при этом "атмосферу тайны и запрета создавало лишь желание разоблачить и унизить того, кто будет пойман на месте преступления". Это приводило и к страстному возбуждению, и к страданиям, а один раз даже к трагедии. В других школах в то же самое время (60-е годы) считалось совершенно нормальным обсуждать привлекательность новеньких, а в некоторых даже считалось нормой заниматься с кем-нибудь сексом и тот, кому этого не хотелось, шел против течения. (35) А ученик одной частной школы, с которым Лэмберт беседовал в 1960-м, отметил, как и Грейвз в начале 20 века, четкое отделение сексуальной жизни, которую скрывали, от эмоциональной, любовной, которую открыто обсуждали. (37)


1. Лучшими считаются семь школ-интернатов: Винчестер (основан в 1382), Итон (основан в 1440), Вестминстер (1560), Чартерхаус (1611), Хэрроу (1571), Регби (1567), Шрусбери (1552) и две дневные частные школы: школа св. Павла (1509) и Мерчант Тейлорс в Нортвуде (1561).
2.фаг — ученик младших классов, который должен повиноваться приказам учеников старших классов (префектов).
3. Основное значение слова tart — открытый фруктовый пирог (без верхней корочки). Переносное — 1) женщина, которая одевается и ведет себя так, словно ей хочется секса 2) проститутка www.macmillandictionary.com/dictionary/british/...
4."Для того чтобы ... субординация глубже пронизывала жизнь публичной школы, она организационно делится не горизонтально, а вертикально, то есть не на классы, а на дома. Каждый из домов объединяет воспитанников всех классов, остающихся в нем весь срок обучения от первого до последнего дня". (Всеволод Овчинников "Корни дуба")
5 Джереми Бретт был бисексуален и скрывал это. (en.wikipedia.org/wiki/Jeremy_Brett#Personal_lif...)

Несколько учащихся Итона в 1950. (Из книги Strictly private to public exposure: Top hat & tails by Alexander Thynn, 2003. Сам Александер Тинн — второй справа.)

Ссылки на источники

1) C.S. Lewis: life, works, and legacy, by Bruce L. Edwards, 2007 р. 61
2) A history of homosexuality in Europe: Berlin, London, Paris, 1919-1939 by Florence Tamagne, 2006, р.106
3) Happiest days: the public schools in English fiction by Jeffrey Richards, 1991, р.189
4) The making of them: the British attitude to children and the boarding school system by Nick Duffell, 2000, p. 21
5) A history of homosexuality in Europe: Berlin, London, Paris, 1919-1939 by Florence Tamagne, 2006, р. 107
6) 100 кратких жизнеописаний геев и лесбиянок. Пол Рассел, 1996, cтр. 57
7) Гомосексуальность. Естественная история. Ф.Мондимор, 2002, стр. 65
8) Ibid, стр.66
9) A history of homosexuality in Europe: Berlin, London, Paris, 1919-1939 by Florence Tamagne, 2006, р. 14-15
10) Ibid, 108
11) Happiest days: the public schools in English fiction by Jeffrey Richards, 1991, р.191
12) Ibid, p. 213
13) Ibid, p. 185
14) Ibid, p. 186
15) Ibid, p.187
16) A history of homosexuality in Europe: Berlin, London, Paris, 1919-1939 by Florence Tamagne, 2006, р. 111
17) Happiest days: the public schools in English fiction by Jeffrey Richards, 1991, р.193
18) Ibid, р. 194
19) Ibid, p. 192
20) A history of homosexuality in Europe: Berlin, London, Paris, 1919-1939 by Florence Tamagne, 2006, р.109
21) Strictly private to public exposure: Top hat & tails by Alexander Thynn, 2003, p.37
22) Ibid, pp.37-38
23) Ibid, p.38
24) Who's who in gay and lesbian history: from antiquity to World War II by Robert Aldrich,Garry Wotherspoon, 2003, p. 50
25) en.wikipedia.org/wiki/Cecil_Beaton
26) Enemies of Promise by Cyril Connolly, 2008, р. 163
27) A history of homosexuality in Europe: Berlin, London, Paris, 1919-1939 by Florence Tamagne, 2006, р.110
28) Ibid, p.112
29) Ibid, pp.110-110
30) Ibid, pp. 113-114
31) Ibid, p. 114
32) Happiest days: the public schools in English fiction by Jeffrey Richards, 1991, p. 212
33) A history of homosexuality in Europe: Berlin, London, Paris, 1919-1939 by Florence Tamagne, 2006, р.113
34) The making of them: the British attitude to children and the boarding school system by Nick Duffell, 2000, p. 158
35) Ibid, p. 167
36) Ibid, p. 168
37) Happiest days: the public schools in English fiction by Jeffrey Richards, 1991, p. 194

@темы: гомосексуальность, английская литература, Англия, public schools

---

Не помню, цитировала ли я этот отрывок из книги Хескета Пирсона о Бернарде Шоу (диалог между Пирсоном и Шоу о биографии Конан-Дойла, написанной Пирсоном):

— Между прочим, говорят, я неправ, отождествляя Дойля с его доктором Ватсоном. Многим кажется, будто он вылитый Шерлок Холмс.
— Какое вранье! Шерлок — наркоман, который решительно никого не способен к себе привлечь. А Ватсон — приличный человек.
(Хескет Пирсон. Бернард Шоу. М., 1972)

С детства помню эти слова, но уже не помню, смешили они меня тогда или обижали. Но эту книгу Хескета Пирсона я любила: оттуда я впервые узнала о Лоуренсе Аравийском (и там его называли правильнее — Лоренс), там было и много других интересных вещей. Например, рассказ Шоу о его визите к Августу Стриндбергу (вместе с одним переводчиком, хотевшим переводить пьесы Стриндберга). Беседа была натянутой, хозяин и его гости плохо понимали друг друга. Наконец Стриндберг достал часы, посмотрел на них и сказал: "А в двенадцать у меня обычно бывает припадок". Гости поспешили удалиться.

@темы: ТЭЛ, викторианцы, Шерлок Холмс, английская литература

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Из М.Р.Джеймса

М.Р.Джеймс (1862-1936), автор знаменитых готических историй, принадлежал к поколению тех, чья молодость пришлась на поздневикторианский период, поэтому неудивительно, что он обычно не касался тем, не принятых в викторианской литературе. Однако в рассказе "An Evening's Entertainment"(1924), который в том переводе, что я нашла, называется "Званый вечер", он неожиданно прозрачно намекает на то, что герои этого рассказа занимаются не только черной магией. Интересно, что историю этих людей рассказывает пожилая леди, к тому же рассказывает своим внукам — вместо страшной сказки на ночь. Автор сначала пишет: "Любимой темой старых романов является описание зимнего вечера, где близ камелька пожилая дама повествует деткам о привидениях и феях, а детки трясутся от страха. Но, о чем именно рассказывают они, нам остается неизвестным." Потом добавляет, что может сочинить описание подобного вечера "с помощью оставшихся обрывков историй да воображения". "Измученный долгой охотой на куропаток и насытившийся хорошей едой и напитками, сквайр похрапывает неподалеку от очага. Его старая матушка сидит поблизости с вязанием, а у ее ног примостились детишки (Чарльз и Фанни, но не Гарри с Люси: они не выдерживают подобных сказок)."
Старая бабушка рассказывает внукам про тропинку, вдоль которой растут ежевика, смородина и крыжовник, но рвать эти ягоды нельзя. Раньше там стоял дом некоего мистера Дэвиса, который "жил один и очень редко появлялся на людях", но однажды привез из города молодого человека. "И этот молодой человек стал с ним жить и повсюду с ним ходить, но был ли он слугой мистера Дэвиса или мистер Дэвис его чему-то обучал, никто не знал. Говорили, что этот паренек был бледным и противным и ничего о себе не рассказывал. И непонятно было, что эти двое там вместе делают?
Я, понятно, не стану пересказывать вам все глупости, которые о них говорили, тем более мы ведь знаем, что нельзя говорить о людях дурное, если мы точно не знаем, даже если эти люди давным-давно умерли. Но, как я уже и сказала, они все время были вместе, поздно ли, рано, на холмах ли, в лесу, но особенным местом, куда они ходили раз в месяц, было то, что на холме, где стоит старая деревянная фигура. И примечал народ, что летом они там оставались даже на всю ночь, может, там, а может, где-нибудь поблизости.
Помню, как мой отец — ваш прадедушка — рассказал мне, что он говорил с этим мистером Дэвисом (потому что тот жил на его земле) и спросил его, почему ему так нравится туда ходить, но тот только ответил: "Там так красиво, сэр, а мне всегда нравились подобные старые места, а когда мы с ним (то есть с его другом) приходим туда вместе, то кажется, что старые времена вновь возвращаются, да еще так запросто".
А отец сказал ему на это: "Хорошо, — сказал он, — может, вам там и нравится, но я бы не стал ходить в столь заброшенное место, тем более посреди ночи."
А мистер Дэвис улыбнулся, а молодой человек, который все это слушал, ответил: в такое время нам попутчики не требуются".
И отец говорил, что в тот момент ему показалось, что мистер Дэвис сделал какой-то знак молодому человеку, и тогда тот быстро продолжил, будто пытаясь поправить свои слова: "То есть, я хочу сказать, что нам с мистером Дэвисом достаточно друг друга, правильно, хозяин? А летом там такой воздух, и луна все вокруг освещает, и все становится необычным, почти, как днем. И холмы внизу..."
Тут мистер Дэвис его прервал — он, видимо, разозлился, что тот сказал такое..."
Из дальнейшего разговора выясняется, что мистера Дэвиса и его молодого человека интересуют языческие захоронения на холме, жертвоприношения, которые на нем совершались,"и у отца возникло впечатление, что слушают они вроде с интересом, но все, что он говорит, им давно известно." Ходили слухи, что на этом холме по ночам собираются "те, кто желает зла другим" (видимо, те, кто занимается магией и пытается возродить языческие культы).
"Так вот, наверное, три года мистер Дэвис с этим молодым человеком жили вместе; и вдруг случилось ужасное." Лесоруб нашел в чаще на холме "молодого человека мистера Дэвиса". "Он был одет в какую-то белую рубаху и висел на ветке самого высокого дуба, а внизу на земле под его ногами лежал топор, прямо в луже крови. ...висел он на цепи из какого-то металла с украшением в виде колеса..."
Тело мистера Дэвиса обнаружили у него дома на столе, с завязанными глазами, связанными за спиной руками и с раной от топора в груди. В доме было много трав и настоев, в том числе снотворных. Люди решили, "что этот злой молодой человек что-то подлил в питье мистеру Дэвиса, а потом сделал с ним то, что сделал, а позже осознал грех своего деяния и покончил с собой". Из бумаг, найденных в доме, сделали выводы, что мистер Дэвис и его молодой человек были "виновны по собственному умыслу в страшном грехе идолопоклонства". После того, как этих двоих похоронили на неосвященной земле, в тех местах наблюдались еще необычные явления (о которых лучше читать у самого Р.М.Джеймса). Бабушка отправляет детей спать: "Что, Фанни? Оставить свет в твоей комнате? Что за ерунда!"
Мне кажется, что и в "Школьной истории" Р.М.Джеймса можно увидеть намеки на гомосексуальность, но там они очень туманные.

@темы: страшные истории, английская литература, рассказ

---

Нильс Дардель (1888-1943)

Параноики

Умирающий денди. 1918.

Умирающий денди. 1924.

Оле Лукойе; Юноша в черном, девушка в белом; Вилла Балестрино

Оле Лукойе. 1927.


Юноша в черном, девушка в белом. 1919.


Вилла Балестрино. 1923.

Нильс фон Дардель, его жена и дочь.

Портрет Нильса фон Дарделя работы Мари Лорансен. 1913.


Автопротрет. 1906.

Автопортрет. 1923

Автопортрет. 1935





Жена Нильса, художница Тора Дардель, в девичестве Клинковстром (Thora Klinkowström)

Модильяни. Тора. 1918.


Тора. 1923

Тора.

Эту картину я нашла без названия и объяснения, но мне кажется, тут изображены Нильс, Тора и их дочь Ингрид.


Ингрид Дардель. 1940.

Биография

Нильс Элиас Кристофер фон Дардель происходил из знатного шведского рода. Одним из его предков был известный художник Фриц фон Дардель. Нильс учился в Королевской академии изящных искусств в Стокгольме, а в 1910 году уехал в Париж. Особое влияние на его творчество оказали пост-импрессионисты, фовисты, повлияла и японская гравюра. Среди картин художника есть выполненные в духе кубизма, абстракционизма, есть и реалистические работы (цикл изображений мексиканских крестьян), но наиболее известны его картины, близкие к сюрреализму. Еще их относят к экспрессионизму. Я бы отнесла их к магическому реализму (расплывчатый удобный термин).
Нильс Дардель был бисексуален и, кажется, принадлежал к числу тех мужчин, которых сексуально привлекают мужчины, а эмоционально — женщины. С 1913 по 1920 год у него были близкие отношения с Рольфом де Маре (1888-1964), известным коллекционером живописи и балетным импресарио, тоже шведским аристократом, но к тому же еще и очень богатым. Де Маре создал в Париже труппу "Шведский балет". Он вложил в свой проект деньги и энергию, а Дардель — воображение и талант. Пишут даже, что и сам интерес Де Маре к современному искусству был вызван его романтическими отношениями с Дарделем. (1)


Рольф де Маре. 1916

Де Маре был открытым геем, а Дардель скрывал от окружающих, что их связывает не только творчество и не только дружба. В этом ли была причина или в чем-то ином (были слухи, что Дардель смотрел на де Маре только как на источник золота (2)), но в 1920 году они расстались. Де Маре полюбил танцовщика, "звезду" своей труппы (были слухи, что какое-то время это была любовь втроем - и об этом даже написали в сентябре 1920 года в шведской газете Fäderneslandet, что, наверное, вызвало у Дарделя желание быстрее исправить свою репутацию (2)), а Нильс Дардель женился на художнице, тоже шведке, баронессе Торе Клинковстром. Судя по картинам, он любил ее, любил дочь Ингрид, которая родилась у них в 1922 году, но счастливы они были только вначале. Как пишут, Тора не могла смириться с бисексуальностью мужа, а он не мог измениться.

Брак распался в 1934 году. Не знаю, была ли после этого у Дарделя постоянная спутница жизни (или спутник). Авторы биографических заметок туманно пишут, что Нильс вел самоубийственный образ жизни и много путешествовал.

Статья о Дарделе в Википедии меня удивила. Я привыкла, что там часто не пишут о гомосексуальных связях, но тут не упомянули даже о жене. В других заметках написали о жене, но не вспомнили о дочери. Я догадалась о ее существовании по портрету и нашла о ней сведения вот тут.

Нильс умер в Нью-Йорке от сердечного приступа в 1943 году. В Швеции он известен, там о нем выходило довольно много книг. В 1986 году о его жизни в 1986 году был снят художественный фильм "Умирающий денди" (режиссер Андерс Вальгрен).
Из ранних картин Дарделя

Картины (20), ссылки.

Визит эксцентричной дамы. 1921.

Черная Диана. 1924.


Колумбово яйцо. 1924


Водяной


Отец




Пылающее сердце


Персонаж с веером есть и на этой картине (ее поместили на обложке шведской книги о жизни геев в Швеции начала 20 века):





Кегельбан. 1922






Настил для танцев. 1922.


1930В увеличении.



Ирландка. 1933

Давид Шпренгель.
Портрет девушки. 1930


Актер Геста Экман (1890-1938)

Для сравнения - фотография Экмана.
famille.dardel.info/artistes/NilsDardel/indexE....
ftp.sunet.se/pub/etext/runeberg/images/dardel/
the-clever-pup.blogspot.com/2010/03/thora-darde...
www.ravjagarn.se/blogg/tag/thora-dardel/
postpop.blogg.se/2008/november/ar-vi-inte-alla-...
1)Embodied texts: symbolist playwright-dancer collaborations by Mary Fleischer, 2007, р. 269 books.google.com/books?id=ZoMQ45d8ObgC&hl=ru&so...
2)Proceedings Society of Dance History Scholars, 1998, р. 279

@темы: художники

---

"Кай? – зовет Снежная королева. – У тебя получилось?"
Сидящий оборачивается на ее голос; хотя королева слабо разбирается в людях, она понимает, что это другой.
"Нет, — говорит Шерлок Холмс, — он никогда бы не справился без фрагментов, которые вы хранили в своем столе. Я разрешил ему пойти домой".
...
Воздух в комнате такой холодный, что больно дышать. "Я закрою окно?" — спрашивает Холмс из вежливости.
"Мистер Холмс, — говорит ледяная женщина, — вы похитили у меня мальчика".
Холмс кивает: "Сначала вы украли его".
"Это вас не оправдывает, — отвечает женщина. — Вы сложили всех моих пляшущих человечков горками на окне, они смерзлись в эти ужасные слова".

Автор  Nosema
Она разрешила мне сложить вместе два фрагмента из черновиков, к которым не собирается возвращаться, хотя и написала, что "это просто две разные попытки написать историю".
Еще одна фраза оттуда:
«Один человек не мог смотреть в глаза своей дамы – захлебывался; дама зажмуривалась, чтобы он мог вдохнуть.»

@темы: Шерлок Холмс, N

---

22.10.2010 в 01:06

Пишет  tes3m:

О гомосексуальности в английских частных школах начала 20 века. ч.1
По воспоминаниям Роберта Грейвза и К.С.Льюиса.

Я не так давно писала о пьесе Роберта Грейвза «Но это еще продолжается». Она была опубликована в 1930 году, а позднее автор постарался сделать все, чтобы читатели о ней забыли. Он также убрал из автобиографической книги, написанной в 1929 году, рассуждения о гомосексуальности в школе и, в частности, слова о том, что он до 21 года не мог избавиться от склонностей, возникших у него в частной школе Чартерхаус.

Грейвз вспоминает, что в школе Чартерхауз мальчики "в основном интересовались спортивными играми и романтической дружбой". Сначала он чувствовал себя там изгоем, потому что не блистал в спорте, не был богат, и носил немецкое среднее имя (Ранке), из-за чего его ошибочно считали немецким евреем. В довершение всех бед на второй год доктор запретил ему играть в футбол из-за болезни сердца. В клубе любителей поэзии (в нем было всего семь членов) Роберт познакомился с мальчиком постарше, которого тоже травили из-за имени — звали его Раймонд Родаковский. Новый друг дал совет заниматься боксом, чтобы защищаться от обидчиков. Они часто боксировали друг с другом. Грейвз написал в автобиографии: "В боксе так много сексуальных ощущений — это игра вдвоем, взаимодействие, боль, которая не ощущается как боль. ... Мы яростно колотили друг друга, но не стремились ни причинить боль, ни победить". (1) Тем не менее, отношения с Родаковским были, как сказано в автобиографии, скорее "товарищеские", чем "любовные", любовь пришла позднее и была направлена на мальчика, бывшего на три года младше Грейвза.

Директор школы Чартерхауз (по словам Грейвза, простодушный человек) как-то похвастался на конференции перед главами других школ: "Мои мальчики влюбчивы, но редко бывают чувственны". По словам Грейвза, директор просто мало знал о жизни "своих мальчиков". За время учения Грейвза в школе было пять-шесть гомосексуальных скандалов, некоторых учеников исключили, но это были мелочи по сравнению с истинным числом проявлений "чувственности".

Грейвз пользуется выражениями директора школы, когда пишет о гомоэротических отношениях между мальчиками, разделяя влюблённость ("сентиментальную влюбленность в младших мальчиков") и чувственность или "подростковую похоть" (по словам одного из исследователей его поэзии, тут проявляется характерное для Грейвза "пуританское противопоставление любви и похоти, духа и тела (2)): «Интимная близость, как называют это в газетах, была частым явлением, но не между старшим мальчиком и объектом его привязанности, потому что это уничтожило бы романтическую иллюзию, воссоздающую гетеросексуальные отношения. В близость вступали ровесники, не связанные узами любви — они хладнокровно использовали друг друга как сексуальные орудия, оказавшиеся под рукой. Таким образом, атмосфера всегда была насыщена любовными историями очень традиционного ранневикторианского типа, хотя ее и осложняли цинизм и непристойность.»(3)
Мать воспитала Роберта Грейвза в пуританском духе. Впервые купаясь вместе с другими мальчиками он испугался их наготы (особенно запомнилось ему волосатое тело одного рыжего ирландца лет 19), но еще сильнее его потрясла выходка дочки директора школы: эта девочка и ее подружка как-то попытались стащить с него одежду, "чтобы посмотреть на тайны мужской анатомии", поскольку, объясняет Грейвз, они не имели братьев.

Когда Грейвз страстно влюбился в мальчика, которого назвал в автобиографии Диком, он не связал свое чувство с сексуальностью. "Дик" ответил ему взаимностью, а после окончания школы роман между ними продолжился в письмах. Грейвз находил в этой переписке утешение на фронте. Своего любимого он описывал как исключительно благородного духом, возвышенного и лучезарного, чуждого низменным побуждениям. Страшным потрясением поэтому стало для него известие о том, что "Дик", совсем еще юный офицер, отдан под трибунал за домогательства к какому-то канадскому унтер-офицеру. Грейвз решил, что "Дик" на войне сошел с ума. Однако в дальнейшем потрясение заставило поэта иначе взглянуть на собственные чувства: в основе возвышенной любви он увидел все ту же похоть.

Грейвз решил, что школа сделала его "псевдогомосексуалистом", направив чувства в неправильное русло: "В английских подготовительных и частных школах любовные истории неизбежно гомосексуальны. Противоположный пол презирают, к нему относятся как к чему-то непристойному. Многие мальчики никогда не исцеляются от этого извращения". (4)

Большинство тех, кто писал о школьной любви между мальчиками, не согласны с подобным мнением. Некоторые писатели, считавшие себя гетеросексуалами, писали, что без всяких последствий прошли через этап гомосексуальных отношений в школе. Луис Макнис, в 20-е годы учившийся в школе Мальборо, пишет, что "почти у всех старшеклассников были легкие гомосексуальные романы" с записочками, хихиканьем и свиданьями, а сам он увлекся "16-летним темноволосым мальчиком с огромными серыми женскими глазами" и написал по этому случаю стихи о Цирцее на мраморном балконе. Сесил Дей-Льюис вспоминал, как он, поступив в 1917 году в школу Шерборн, "предался тому, что учителя называли безнравственностью. ... Я погрузился в порок, как утка в воду, но он стек с меня, как вода с утки — в том смысле, что в дальнейшем никак не помешал проявиться моей гетеросексуальности". Напротив, многие гомосексуалисты (Э.М.Форстер, Акерли, Сассун) вспоминали, что в школе были далеки от сексуальных отношений, а другие Дж.А.Саймондс, Г.Л.Дикинсон) даже испытывали сильное отвращение к окружавшей их атмосфере похоти. Правда, исследователи считают, что у некоторых школьная любовь пробудила латентную гомосексуальность.(5)

Я вспомнила об этих фрагментах из автобиографии Грейвза, когда недавно [J]Sfitrizir[/J] прислала мне отрывок из автобиографии К. С. Льюиса "Настигнут радостью" — о нравах в Вивернском колледже (т.е. в Мальверне, где он учился). Я не видела этого текста в оригинале, не могу проверить перевод, помещаю отрывок в том виде, в каком получила.


«Мы сидели вокруг стола, похожего на верстак, молчали, если разговаривали, то шепотом. Иногда дверь приоткрывалась, заглядывали мальчики постарше, усмехались (не нам, а себе) и исчезали. Один раз над плечом ухмыляющегося возникло еще одно лицо и ехидный голос произнес: «Хо-хо! Знаю,знаю, что ты высматриваешь!» Только я понимал, к чему все это, — брат вовремя меня просветил. Никто из заглядывавших к нам и ухмылявшихся ребят не принадлежал к элите, все они были слишком юны, и что-то общее мерещилось в выражении их лиц. Нынешние или былые «шлюшки» пытались угадать, кто из нас займет их место.
Может быть, вы не знаете, что такое «шлюшка». Во-первых, надо знать, что Виверн состоял как бы из концентрических кругов; Колледж и отделение. Одно дело быть первым в Колледже, другое — всего-навсего в отделении. Есть элита Колледжа и малая элита отделений; есть избранные в отделениях и есть гонимые всем Колледжем. И, наконец, есть «шлюшки» в отделениях и есть признанные всем Колледжем.
«Шлюшки» — это миловидные, женственные мальчики из младших классов, которых используют старшеклассники, чаще всего — из элиты. Правда, не только из элиты — хотя та и оставляла за собой большую часть прав, в этом вопросе она была либеральна и не требовала от подчиненных еще и верности. Педерастия для среднего класса не считалась грехом, во всяком случае, столь серьезным, как привычка засовывать руки в карманы или не застегивать куртку. Наши земные боги умели соблюдать меру.
Если говорить о подготовке к жизни в обществе (а именно эту функцию брал на себя Колледж), «шлюшки», конечно, были необходимы. Они вовсе не были рабами — их благосклонности добивались, но почти никогда не вынуждали ее силой. Далеко не всегда они были развратны — такие отношения могли стать длительными, постоянными, и чувство нередко брало в них верх над чувственностью. Никто им не платил — во всяком случае, деньгами, зато на их долю выпадала вся лесть, все тайное влияние и негласные привилегии, которыми во взрослом обществе пользуются любовницы высокопоставленных особ. В этом смысле они, в числе прочего, готовили нас к мирской жизни. Арнольд Ланн в своей книге о Харроу утверждает, что в его школе «шлюшки» были заодно и ябедами. Наши не были, я знаю это наверное, поскольку один из моих друзей жил в комнате со «шлюшкой», и единственным неудобством была необходимость выходить из комнаты всякий раз, как заглянет кто-нибудь из друзей. Честно говоря, меня это не шокировало, мне это просто надоедало. Всю неделю школа шумела, свистела, шипела, шептала — и все только об этом. После спорта то был главный предмет светских разговоров: кто, с кем, кто из новеньких, у кого чья фотография, где, когда, как часто, днем или ночью... Можно счесть это эллинской традицией. Именно этот порок никогда меня не привлекал и даже не пробуждал моего воображения — я до сих пор не очень себе это представляю. Может быть, если б я остался в школе надолго, из меня сделали бы Нормального Мальчика. Но пока что я просто скучал».


Описания Грейвза и Льюиса заметно противоречат друг другу, но о возможных причинах этого (и о свидетельствах других авторов) я напишу в продолжении.
upd Продолжение
1. Good-bye to all that: an autobiography by Robert Graves, 1995, р. 51 books.google.ru/books?id=TMRVO4AKyWEC&dq=Good-b...
2.Taking it like a man: suffering, sexuality, and the war poets : Brooke, Sassoon, Owen, Graves by Adrian Caesaк, 1993, р. 177
3.Good-bye to all that: an autobiography by Robert Graves, 1995, p. 43-44
4.Happiest days: the public schools in English fiction by Jeffrey Richards, 1991, р. 194
5Ibid p. 193

@темы: Англия, public schools