[tes3m]

Вспомнилась короткая сказка из сборника братьев Гримм.

Фрау Труда

Фрау Труда
     Жила однажды маленькая девочка. Была она упрямая и чересчур любопытная. Бывало, отец с матерью ей что-нибудь скажут, а она их не послушается, – ну, как тут беде не случиться? Вот говорит она раз отцу-матери:
     – Я так много наслышалась о фрау Труде, что хотелось бы мне хоть разок у неё побывать; люди сказывают, что у неё так чудно и странно, и ещё говорят, что в доме у ней всякие диковинки водятся, – вот мне и любопытно на всё это поглядеть.
     Но отец с матерью строго-настрого ей запретили идти и сказали:
     – Фрау Труда – женщина злая, она колдовством занимается; если ты к ней пойдёшь, то мы и знать тебя больше не хотим.
     Но девочка запрета родительского не послушалась и всё-таки пошла к фрау Труде. Пришла она к ней, а фрау Труда и спрашивает её:
     – Ты чего такая бледная?
     – Ах, – ответила девочка, и вся так и задрожала, – я испугалась того, что увидела.
     – А что ж ты увидела?
     – Увидела я у вас на лестнице чёрного человека.
     – Да это был угольщик.
     – А ещё увидела я зелёного человека.
     – То был охотник.
     – А ещё увидела я красного человека.
     – То был мясник.
     – Ах, фрау Труда, как было мне страшно! Глянула я в окошко, а вас-то и не видать, а вместо вас чёрт с огненной головою.
     – Ого! – сказала фрау Труда. – Так это ты видела самую настоящую ведьму; я уж давненько тебя тут поджидаю, – всё хочу, чтобы ты пришла да мне посветила:
     И обратила она девушку в полено и кинула его в огонь. И когда оно как следует разгорелось, подсела она к очагу, стала греться и сказала:
     – Вот теперь-то она светит ярко!

(Перевод Г.Петникова)

Отрывок из сказки "Кум"

В другой сказке братьев Гримм, "Кум", мне нравился конец. Бедняк, у которого черт крестил ребенка, получил от него волшебную воду, которой можно было исцелять людей. «Вот захотелось бедняку побывать в гостях у своего кума и рассказать ему, как идёт у него дело с волшебной водой. Входит он в дом, а там странные дела в хозяйстве. На первом этаже ссорятся между собой заступ и метла и лупят друг друга. Он спрашивает у них:
     – А где живёт господин кум?
     Метла отвечает:
     – Этажом выше.
     Подымается он на второй этаж, видит – лежит там множество мёртвых пальцев. Спрашивает он:
     – Здесь ли живёт господин кум?
     А один из пальцев указывает:
     – Этажом повыше.
     И лежит на третьем этаже куча мёртвых голов, и указывают они ему опять этажом выше. На четвёртом этаже видит он – стоят на плите рыбы, шипят на сковородке и сами жарятся. И они ответили то же самое:
     – Этажом выше.
     Поднялся он на пятый этаж, подошёл к комнате, заглянул сквозь замочную скважину и увидел своего кума, а на голове у него два длинных рога. Открыл бедняк дверь, вошёл, а кум лёг поскорей в постель и одеялом укрылся. Вот бедняк и говорит:
     – Куманёк, что это у вас такой странный беспорядок в доме? Всхожу я на первый этаж – заступ с метлой спорят и дерутся между собой вовсю.
     – Какой вы, однако, простак, – сказал кум, – да ведь это ж были работник с работницей, они беседовали между собой.
     – А на втором этаже, я видел, мёртвые пальцы лежали.
     – Э, какой же вы глупый! Да ведь это были корни ужовника.
     – На третьем этаже, я видел, мёртвые головы лежали.
     – Дурень же вы, однако, да ведь это были кочаны капусты.
     – Видел я на четвёртом этаже рыб на сковороде, они шипели и сами жарились.
     Только он это вымолвил, как явились рыбы, они сами себя несли.
     – А когда взошёл я на пятый этаж да глянул в замочную скважину, увидел я вас, куманёк, и были на вас длинные-предлинные рога.
     – Э, уж это неправда.
     Испугался бедняк и давай оттуда бежать...»

(Перевод Г.Петникова)
Мне в детстве больше всего нравилась фраза о рыбах, которые явились после того, как гость о них упомянул, и "сами себя несли". Обе эти истории мне напоминали японскую сказку «Ноппэрапон». Я упоминала ее у себя в дневнике (Ноппэрапон 1 и Ноппэрапон 2), но тут не было того варианта, который я как раз и читала в детстве.

Ноппэрапон 3

Ноппэрапон

     В прежние времена холм Хоккэдзака возле города Кумамото был тихим и пустынным местом.
     Как-то раз прошел слух, что там появляется ведьма-оборотень.
     На самой вершине холма и у его подножья стояли два чайных домика, очень похожих друг на друга.
     Каждый путник, раньше чем попасть в Кумамото, непременно заходил в чайный домик на вершине холма. Попивая горячий чай, радостный и веселый, он поглядывал вниз на город. А покидая Кумамото, путник непременно заходил в домик у подножья холма и за чашкой чая мысленно прощался с городом.
     Как-то раз один человек дал обет посетить тысячу храмов. После долгих скитаний шел он в Кумамото.
     На вершине холма паломник остановился и вздохнул с облегчением, увидев внизу крыши города. «Дай немного отдохну»,– подумал он и зашел в чайный домик.
     Видит паломник: стоит спиной к нему в глубине дома какая-то женщина и трудится над чем-то. Попросил путник у нее, поправляя завязки на своих дорожных сандалиях:
     – Хозяйка, дай мне чего-нибудь горячего.
     – Сейчас, сейчас,– отозвалась женщина, не оборачиваясь.
     Захотелось паломнику с ней разговориться. Тут пришел ему на память один слышанный им в дороге рассказ.
     – Послушай, хозяйка, это ведь холм Хоккэдзака?
     – Да, как же, как же, он самый и есть.
     – Слышал я, что в прежнее время здесь ведьма-оборотень водилась. Ну, а теперь появляется она здесь?
     – Появляется, частенько ее видят!
     – Хо! Скажите! Ну, а какова она видом? – спрашивает любопытный паломник, поглядывая на хозяйку.
     – Ведьма-то? Какова она видом? А вот такая!
     И с этими словами круто повернулась к гостю. Взглянул он на нее и, завопив от ужаса, бросился вон из чайного домика, позабыв о своем дорожном мешке.
     У женщины вместо лица был, что называется, ноппэрапон – гладкий шар без единой отметины. Не было на нем ни глаз, ни бровей, ни рта, ни носа.
Мчится паломник вниз по холму. Добежал до подножья и влетел почти без памяти в другой чайный домик. Задыхаясь, ухватился он за столб посреди домика, опомнился немного и кое-как добрел до скамейки. Смотрит: в чайном домике тоже стоит спиной к входу какая-то женщина и трудится над чем-то.
     Стал он ей рассказывать дрожащим голосом про то, что с ним случилось.
     – Ух, и набрался же я страху! Первый раз в жизни видел ведьму. А ты, хозяюшка, неужели не боишься жить в таком страшном месте?
     – Я-то? Вот уж нисколько,– отвечает женщина, не оборачиваясь.
     – Неужели! А я так чуть не умер от страха. Стоит вспомнить, так сразу холод пробирает.
     Вдруг женщина в глубине дома спросила:
     – А ведьма эта поди на меня похожа! – и повернулась к путнику. Взглянул он на хозяйку, а у нее тоже вместо лица – ноппэрапон – ни глаз, ни рта, ни носа, словно рыбий пузырь на шее качается.
     У путника от ужаса встали волосы дыбом. Трясясь всем телом, стуча зубами, выскочил он опрометью из чайного домика и помчался к городу, прочь от страшного холма.
     А вот что еще рассказывают в городе Кумамото. Возле храма Хоммёдзи есть пустынная поляна. Как-то раз поздно ночью шел по ней один человек с фонарем в руках. И попался навстречу ему паломник.
     – Постой минутку, посвети мне фонарем,– просит паломник.
     – Зачем тебе?
     – Да у меня ноговицы спустились, надо их хорошенько подтянуть.
     – Что ж, посвечу, дело не трудное.
     Поднес прохожий фонарь к самым ногам паломника, а у того на голых икрах множество страшных глаз так и сверкают. Уставились они все, не мигая, на него. Кинулся прохожий бежать. Бежал, бежал, вдруг увидел одинокий домик. То была харчевня, где по ночам лапшой торгуют. Бросился прохожий к хозяину харчевни, от страха так в него и вцепился.
     – Что с тобой стряслось? – спрашивает хозяин.
     – Ах, ужас такой, опомниться не могу! Встретил я сейчас паломника. Попросил он посветить ему фонарем. Дескать, ноговицы у него спустились. Посветил я ему, а у него на голых икрах всюду глаза, глаза, глаза... И все сразу на меня вытаращились! И не помню, как сюда добежал! – задыхаясь, рассказывает прохожий.
     – Вытаращились, говоришь? Вот так или еще сильнее?
     Тут хозяин обнажил свои ноги и показал их прохожему.
     Взглянул прохожий, а у хозяина на икрах тоже сверкают страшным светом множество глаз – еще страшнее, чем у паломника.
     Тут, говорят, подкосились у прохожего ноги. Упал он и только к утру опомнился.
     Вот что в старину бывало.

(Перевод с японского Веры Марковой)
В первый раз я это прочитала в сборнике японских сказок «Десять вечеров» (1971).