Другим признаком подлинных эстетов, по мнению Пессоа, является то, что этические идеи у них не вторгаются в сферу эстетики. Пессоа поэтому называет подлинными эстетами Винкельмана, Патера и Ботту, но не Уайльда и Бодлера, так как те были, как пишет Пессоа, "бедными христианскими декадентскими эстетами", отошедшими от идеалов эллинизма.
Пессоа признает, что "над вдохновением этого поэта властвуют две центральных идеи" — "идея физической красоты и идея наслаждения" и что стихи Ботту являются "гимном наслаждению", но с философской точки зрения рассматривает наслаждение в поэзии Ботту как не связанное с этикой — не моральное и не аморальное.
Мне, возможно, показалось, но один отрывок в конце статьи я восприняла как игру Пессоа с читателем. Такое впечатление, что автор там сознательно подводит читателя к неправильной догадке прежде чем объяснить, что он имеет в виду.
Пессоа пишет, что эстетический идеал эллинизма был обусловлен античной действительностью, поэтому понятно, что в современных условиях, существенно отличающихся от античных, не может сформироваться тип истинного эстета в эллинском духе, однако иногда такие эстеты все же появляются: "необходимой цельности эстет может достичь лишь благодаря патологическому отклонению (desvio patológico)", которое выводит его за пределы основополагающих признаков европейской цивилизации.
Для большинства европейских эстетов, пишет дальше Пессоа, это отклонение — необходимое, часто основополагающее условие их эстетизма, помогающее им "хотя бы в интеллектуальной сфере вступить в соприкосновение с античной Грецией и ее идеалами". "Таков источник эстетизма Винкельмана и Патера, принадлежащих к единственному подлинному типу эстета, который может появиться в современной Европе". Далее Пессоа пишет, что на эстетизм Винкельмана и Патера повлияла также культурная традиция, а вот источник эстетизма Ботту — исключительно патологическое отклонение без примеси какого бы то ни было культурного влияния. Но это отклонение проникнуто гармонией, а иначе оно не помогало бы возвыситься до понимания гармонических античных идеалов.
Мы знаем, пишет Пессоа, два гармонических вида патологического отклонения. Гений и талант (как говорится, "а вы о чем подумали"?).
Оба эти феномена, поясняет Пессоа, являются патологическими отклонениями, потому что с биологической точки зрения они аномальны.
Различаются они тем, что гений по своей природе синтетичен — он достигает оригинальных результатов, соединяя разнородные элементы, а талант аналитичен — он исходит из одного элемента. У Винкельмана и Патера был гений, у Ботту — талант. Эстетизм Винкельмана и Патера был синтетичен, на него повлияли различные элементы культуры. Эстетизм Ботту аналитичен и представляет собой чувство стиля, изолированное от всяческих воздействий, не отразившее в себе многообразие объектов культуры.
Мне кажется, Пессоа умышленно писал так, чтобы читатели, увидев слова "патологическое отклонение", решили, что речь идет о гомосексуальности (гомосексуализме или уранизме, как сказали бы в то время). Он несколько параграфов поддерживал эту иллюзию (позволив себе несколько рискованных фраз — например о том, что эстетизм Ботту целиком проистекает из патологического отклонения) и лишь затем с невинным видом пояснил, что имел в виду гениальность и талант.
Пессоа завершает статью фразой, в которой еще раз провозглашает Антониу Ботту единственным истинным эстетом Португалии.
Окончание (и ссылки на источники) в следующей записи.