читать дальше
В какое-то время у одного падишаха была жена и дочь. Так как этой девочке было восемь-девять лет, то она училась у одной кары-ходжа (1). Каждый день она ходила к ходже учить уроки и не могла их выучить, так как все смотрела в лицо ходжи. Ходжа упрекнула ее: «Девочка, что это такое— ты все смотришь мне в лицо?» А девочка отвечает: «Помилуй, дорогая ходжа, это потому, что я тебя очень люблю: душа моя хочет, чтобы я все смотрела тебе в лицо». А ходжа и говорит: «Если ты меня так любишь, скажи своему отцу, пусть он обручит меня с собой: тогда и наглядишься на меня досыта». Девушка говорит: «Ах, у моего отца есть жена, моя мать жива. Вот если бы она умерла, тогда бы я выдала тебя за отца». Ходжа говорит: «Эх, это очень просто. Ты убей свою мать, а я буду тебе матерью вместо нее». Девушка спрашивает: «А как же убить?» — «Как убить? Когда ты сейчас придешь домой, попроси у матери меду. Мать скажет: «Ступай — пусть старшая няня даст». Ты не соглашайся. Потом она скажет: «Ступай, пусть младшая няня даст». Ты опять не соглашайся. Тогда она пойдет сама, чтобы достать тебе меду из кувшина. Когда она будет доставать мед, ты тихонько подойди сзади, схвати ее за ноги и брось вниз головой в кувшин с медом: она там захлебнется и умрет. Потом ты потребуешь, чтобы он взял меня, он и возьмет: тогда и смотри мне в лицо досыта».
Девочка говорит: «Очень хорошо» В тот же день, как только она пришла из школы, она идет, как ее научила ходжа, и просит у матери меду. А мать говорит: «Ступай, пусть старшая няня даст». Девочка ни за что не хочет. «Ступай, пусть младшая няня даст»,— говорит мать. Девочка опять не хочет. Что тут поделаешь? «Ну, иди, я достану». И девочка соглашается. И вот, чтобы достать меду, бедняжка подходит к кувшину, совсем наклонилась, и пока она старалась достать мед, девочка схватила ее за ноги и — айда! — сбросила свою мать вниз головой в кувшин: женщина там и захлебнулась. Об этом докладывают падишаху, а падишах приходит и говорит: «Как это так случилось, что она упала?» А девочка отвечает: «Когда она хотела достать мне меду, ноги у нее подкосились, и она упала вниз головой». Что делать падишаху? «Видно, судьба ее была такова»,— говорит он и велит ее похоронить. Когда он пришел домой, он спрашивает: «Девочка, кого ты хочешь, чтобы я взял тебе в матери?» А девочка говорит: «Я хочу свою ходжу, я ее очень люблю». И падишах, чтобы не огорчать дочку, посылает весть ходже. Ходжа соглашается, падишах обручается с ней и велит привести ее во дворец. С тех пор как ходжа прибыла во дворец, девочка так и не расстается с ней ни ночью, ни днем. Так проходит день-два.
Девочка надоела ходже: «Девочка, что это? Ты каждый день, каждый час торчишь передо мной и смотришь мне в лицо! Чем здесь сидеть, ступай-ка на кухню, мой посуду вместе с рабынями, готовь обед». С этими словами она дает ей пару оплеух и прогоняет девочку от себя. Чуть только девочка получила от своей ходжи пару оплеух, она сразу опамятовалась: «Ой, что я наделала? Своими собственными руками убила свою мать!» — думает она и начинает плакать. С этих пор она даже и не подходит к ходже.
Пусть она тут остается, а мы перейдем к падишаху другой страны. У этого падишаха была жена. Всякий раз, как она рожала, родившийся ребенок съедал бабку, и вот уже не осталось в той стране бабок. Женщина снова забеременела, а так как нриближалось время родов и падишах в окрестности не мог найти повивальной бабки,— он посылает своего везира к тому падишаху, чтобы тот нашел там для него опытную бабку и прислал бы ее. Везир идет к падишаху, отцу той девочки, и рассказывает ему насчет бабки. А падишах отвечает: «Я-то бабок не знаю, но постой, спрошу-ка я в хареме: может, они знают больше меня». И он рассказывает своей жене-ходже насчет бабки. А ходжа говорит: «Ах, к чему искать бабку в другом месте? Твоя дочь— мастер этого дела, пошлем-ка ее!» И она уговаривает падишаха. А так как падишах, по правде сказать, не очень любил свою дочь, то он соглашается на это и велит девушке отправляться. Хоть и не хотелось девушке идти, да что тут поделаешь? Она собирается, и вот они вместе с везиром отправляются в путь.
Когда они шли, дорога привела их на кладбище. Девочка, увидев там могилу матери, говорит: «Стой, почитаю я хоть коран над моей матерью: кто знает, доведется ли еще мне прийти к ней на могилу». И она оставляет там везира, а сама идет на кладбище, читает над могилой матери коран, молит о награде ее душе. Затем, когда она со слезами встает, из могилы слышится голос: «Ах, дочь моя, ты мне вот что сделала, а я тебе так не сделаю! Теперь, когда ты пойдешь на роды к жене падишаха, попроси у них пару рукавиц из ежовой кожи да котел молока: его поставь рядом с собой, а рукавицы надень на руки. Когда ребенок родится, ты его схвати и брось в котел: он выпьет все молоко, и тогда тебе от него не будет никакого вреда». Услыхав это, девушка обрадовалась; она пошла к везиру, и вот они снова продолжают свой путь. В один из дней они приходят в город, где был тот падишах, и входя во дворец. Не успело пройти один два дня, у ханым-султан начались родовые схватки, и к ней зовут девушку. А девушка и говорит, как сказала ей мать: «Скорее принесите мне пару рукавиц из ежовой кожи и котел теплого молока». И вот приносят все то, что потребовала девушка. А девушка надевает рукавицы на руки, а котел с молоком ставит рядом с собой и ожидает, когда родит ханым-султан. И вот, лишь только родился ребенок, она быстро хватает его и бросает в котел; он выпивает все молоко в котле и превращается в совершенно круглый бурдюк и не может причинить девушке никакого вреда. И вот девушка пеленает ребенка до пояса и кладет около султанши, а сама выходит вон. Лишь только падишах увидал, что девушка осталась жива, он дает ей очень много золота и серебра и отсылает девушку к отцу. Девушка приходит во дворец. Как только ходжа увидала, что девушка вернулась жива и невредима, она так и разозлилась: «Ах, сука, ты не подохла, чтобы мне от тебя освободиться!» Она отбирает у девушки принесенное ею золото, а ее опять отсылает на кухню.
Пусть она там остается, а в той стороне родившемуся ребенку дают имя Юрем-бей. Хотя ребенок и растет день ото дня, но у него нет ни рук, ни ног — одно только туловище. После этого проходит довольно много времени. Юрем-бею исполняется семь лет. Падишах ищет ходжу, чтобы обучить мальчика, но всякий, кто бы ни пришел посмотреть на Юрем-бея, с испугом бежит от этого бурдюка, которого звали Юрем-беем. Не будем затягивать! Найти ходжу, который бы обучил его, не могут, и падишах снова посылает везира к первому падишаху, чтобы привести от него ходжу. А везир приходит и говорит о том падишаху. Пади— шах говорит: «Хорошо» — и рассказывает об этом ходже, своей жене. А жена говорит: «Ах, кто же может его обучить? Если — кто и обучит, то только та, которая его принимала. Пошли опять свою дочь: раз она была его бабкой, она будет и его ходжой».
Падишах зовет дочь: «Ну-ка, собирайся и отправляйся обучать падишахова сына». А девушка волей-неволей собирается, и они вместе с везиром отправляются в путь. Когда они проходили мимо кладбища, девушке снова вспоминается ее мать. «Стой-ка, еще раз почитаю коран»,— говорит она и идет. Она читает в головах у матери коран, и, после того как она, помолившись, встала и пошла, из могилы раздается голос: «Ох, дочь моя, ты мне вот что сделала, а я тебе так не сделаю! Стой, я снова наставлю тебя на ум». Услыхав это, девушка сразу остановилась. Из могилы снова раздается голос: «Дочка, когда ты пойдешь учить падишахова сына, ты потребуй платье из ежовой шкуры и надень его, а в руку возьми палку с шипами из розового куста и положи на скамью мусхаф (2). Вели тот бурдюк принести к себе, ударь его разок этой палкой: он будет прыгать, прыгать на тебя и начнет читать». А девушка говорит: «Очень хорошо» — и снова выходит в путь вместе с везиром. За несколько дней пути они прибывают во дворец падишаха. Девушка просит у падишаха, чтобы он велел сделать ей платье из ежовой шкуры. Падишах велит сделать. такое платье, а девушка, накинув его на спину, берет в руки палку из розового куста с шипами, кладет на скамейку мусхаф, велит принести к себе бурдюк и бьет по нему палкой. «Ну-ка, читай»,— говорит она, а мальчик подпрыгивает-подпрыгивает да и читает мусхаф с начала до конца. Видя это, падишах радуется, дает девушке много золота, и девушку отсылают обратно к падишаху. Девушка приходит во дворец к падишаху и рассказывает мачехе-ходже, что она сделала. Ходжа снова отбирает у нее золото, а девушку отсылает на кухню.
Вот в сказках время быстро проходит. В этой стороне Юрембей вырос, хочет жениться. Сколько ни искал тогда падишах девушки для своего сына,— едва только кто-нибудь узнает, что такое Юрем-бей, он уже не согласен отдавать за него свою дочь. Падишах оказался в безвыходном положении. Снова он посылает везира к первому падишаху, чтобы тот нашел ему девушку. Везир отправляется к падишаху и говорит ему обо всем. А падишах отвечает: «Хорошо, пойду поговорю в хареме, пусть они найдут» — идет и говорит ходже. А ходжа отвечает: «Эх, это просто! Та, которая была ему бабкой и ходжой, пусть будет и его женой». Напрасно падишах говорил: «Милая, да возможно ли это?» Ходжа говорит: «Почему невозможно, я видела об этом в книге (3),— возможно». А падишах говорит: «Делай, что хочешь» — и уходит. Ходжа подзывает девушку: «Ну, сука, мы выдаем тебя замуж: приготовляйся!» Девушка совсем не хочет, да ходжа дает ей пару тумаков. «Ступай, ну-ка! Ты на всю мою жизнь тут разлеглась, что ли? Иди замуж». Что делать девушке? Плача, собирает она там и сям свои вещи и вместе с везиром отправляется в путь. Проходя мимо кладбища, девушка говорит: «Зайду-ка еще разок на могилу моей матери, придется ли еще раз зайти или нет». Она отходит от везира, идет на кладбище и у могилы молится и плачет. Когда она плакала, из могилы опять раздался голос: «Дочь моя, теперь я уже простила тебе за себя! На этот раз, когда пойдешь к падишаху, потребуй от него сорок кафтанов из ежовой шкуры. Когда ты станешь невестой, надень их на себя и сиди. Сын падишаха придет и захочет тебя съесть, но из-за ежовых игл не сумеет вонзить в тебя зубы. Потом он будет заставлять тебя сбросить кафтан, который на тебе, а ты скажешь: «Сперва сбрось ты твой покров, тогда и я сброшу». Когда он сбросит покров, и ты сбрось кафтан, и вот, пока ты не сбросишь сорок кафтанов, и он не сбросит сорок кафтанов. После этого он не причинит тебе вреда». Лишь только девушка услыхала это, она обрадовалась. Вот она возвращается, и они вместе с везиром идут дальше.
Когда они прибыли во дворец падишаха, падишах радуется; девушку обручают с Юрем-беем, начинают свадьбу.
А девушка просит у падишаха свадебный наряд: сорок кафтанов из ежовой шкуры. Падишах велит их сделать. Кончается свадьба, и девушку сажают как невесту (4). Девушка надевает наряд, проходит и садится. И вот, после ятсы, приводят-Юрем-бея. Лишь только Юрем-бей вошел в комнату, он катится-катится и подходит к девушке; как ни старался он съесть девушку, да ежовые иглы его не допускают. «Девушка, сбрось с себя платье!» А девушка говорит: «Сперва ты сбрось, а потом и я сброшу». Юрем-бей снимает с себя один покров, а девушка — один кафтан из ежовых шкур. Юрем-бей снова пытается съесть девушку и не может. «Девушка, сними еще одно платье!» А девушка говорит: «Сперва ты сними еще одно платье, а потом и я сниму». Юрембей снова скидывает один покров, а девушка — еще один кафтан. Таким образом, пока девушка скидывает сорок кафтанов, Юрембей скидывает сорок покровов и становится человеком. Девушка глядит: Юрем-бей оказался таким же прекрасным молодцом, как четырнадцатидневная луна. Когда девушка увидала это, она сбросила с себя свое обычное платье, и они достигли своих желаний.
Когда наутро падишах увидел своего сына в человеческом образе, он от радости не знал, что и делать. И он приказывает, чтобы снова устроили праздник свадьбы в сорок дней, сорок ночей. Так и не удалось всунуть руку девушки из горячей воды в холодную (5), и вот девушка до самой смерти живет в покое.
Примечания
1.кары-ходжа — учительница. ходжа — духовное лицо и одновременно учитель мусульманской духовной школы старого типа. Он же выступает в сказках как врачеватель, по существу "знахарь", и в качестве такового противопоставляется хекиму, так сказать квалифицированному врачу.
2.мусхаф — свиток Корана.
3. Т.е. узнала об этом путем гадания на книге.
4.Т.е. в известном помещении и на определенное время.
5. Идиоматическое выражение. Смысл его: "поставить кого-нибудь в тяжелое положение, погубить".
Источник: KAd 124 — 128 № 27.
Тип: AaTh 433В = EbBo 106 l, 1 — 7; EbBo 106 Иl 1. Ср. EbBo 101.
Варианты: КGу 44 (KSt 29); R 5, 8, 13. Kt 221 ff. Do № 36. Cr 128—
131. Maharanee Sunity Devee, Indian fairy tales, London, 1923, 70 — 84.
Специальные исследования: W. Anderson в «Philologus» 66 (1907), 606 — 608. А. Olrik, Kung Lindorm, — «Danske Studier» I,I ff.
A. В. Waldernarsson-Rooth, Kung Lindorm, en orientalisk Saga i Danske-Skansk Sagotradition, — «Folkkultur» (1942), 172 — 245. Liungman sub AaTh 433AB. Ср. ThFt 1О1.
Сюжет встречается уже в Панчатантре, откуда и начинается его литературная история, хотя он безусловно старше. Родину рассказа ученые склонны видеть в древнем Иране.
(cтр. 464-465)
Турецкие народные сказки. Перевод с турецкого Н.Ф. Цветинович-Грюнберг. Редакция, вступительная статья, комментарии Н. К. Дмитриева. 2-е изд.М., 1967. Стр. 220-225. №36.
Вспомнила об этой сказке после статьи thomasine "Образ матери в различных версиях народных сказок типа "Золушка". В сети не нашла, сканировала из книги.
В какое-то время у одного падишаха была жена и дочь. Так как этой девочке было восемь-девять лет, то она училась у одной кары-ходжа (1). Каждый день она ходила к ходже учить уроки и не могла их выучить, так как все смотрела в лицо ходжи. Ходжа упрекнула ее: «Девочка, что это такое— ты все смотришь мне в лицо?» А девочка отвечает: «Помилуй, дорогая ходжа, это потому, что я тебя очень люблю: душа моя хочет, чтобы я все смотрела тебе в лицо». А ходжа и говорит: «Если ты меня так любишь, скажи своему отцу, пусть он обручит меня с собой: тогда и наглядишься на меня досыта». Девушка говорит: «Ах, у моего отца есть жена, моя мать жива. Вот если бы она умерла, тогда бы я выдала тебя за отца». Ходжа говорит: «Эх, это очень просто. Ты убей свою мать, а я буду тебе матерью вместо нее». Девушка спрашивает: «А как же убить?» — «Как убить? Когда ты сейчас придешь домой, попроси у матери меду. Мать скажет: «Ступай — пусть старшая няня даст». Ты не соглашайся. Потом она скажет: «Ступай, пусть младшая няня даст». Ты опять не соглашайся. Тогда она пойдет сама, чтобы достать тебе меду из кувшина. Когда она будет доставать мед, ты тихонько подойди сзади, схвати ее за ноги и брось вниз головой в кувшин с медом: она там захлебнется и умрет. Потом ты потребуешь, чтобы он взял меня, он и возьмет: тогда и смотри мне в лицо досыта».
Девочка говорит: «Очень хорошо» В тот же день, как только она пришла из школы, она идет, как ее научила ходжа, и просит у матери меду. А мать говорит: «Ступай, пусть старшая няня даст». Девочка ни за что не хочет. «Ступай, пусть младшая няня даст»,— говорит мать. Девочка опять не хочет. Что тут поделаешь? «Ну, иди, я достану». И девочка соглашается. И вот, чтобы достать меду, бедняжка подходит к кувшину, совсем наклонилась, и пока она старалась достать мед, девочка схватила ее за ноги и — айда! — сбросила свою мать вниз головой в кувшин: женщина там и захлебнулась. Об этом докладывают падишаху, а падишах приходит и говорит: «Как это так случилось, что она упала?» А девочка отвечает: «Когда она хотела достать мне меду, ноги у нее подкосились, и она упала вниз головой». Что делать падишаху? «Видно, судьба ее была такова»,— говорит он и велит ее похоронить. Когда он пришел домой, он спрашивает: «Девочка, кого ты хочешь, чтобы я взял тебе в матери?» А девочка говорит: «Я хочу свою ходжу, я ее очень люблю». И падишах, чтобы не огорчать дочку, посылает весть ходже. Ходжа соглашается, падишах обручается с ней и велит привести ее во дворец. С тех пор как ходжа прибыла во дворец, девочка так и не расстается с ней ни ночью, ни днем. Так проходит день-два.
Девочка надоела ходже: «Девочка, что это? Ты каждый день, каждый час торчишь передо мной и смотришь мне в лицо! Чем здесь сидеть, ступай-ка на кухню, мой посуду вместе с рабынями, готовь обед». С этими словами она дает ей пару оплеух и прогоняет девочку от себя. Чуть только девочка получила от своей ходжи пару оплеух, она сразу опамятовалась: «Ой, что я наделала? Своими собственными руками убила свою мать!» — думает она и начинает плакать. С этих пор она даже и не подходит к ходже.
Пусть она тут остается, а мы перейдем к падишаху другой страны. У этого падишаха была жена. Всякий раз, как она рожала, родившийся ребенок съедал бабку, и вот уже не осталось в той стране бабок. Женщина снова забеременела, а так как нриближалось время родов и падишах в окрестности не мог найти повивальной бабки,— он посылает своего везира к тому падишаху, чтобы тот нашел там для него опытную бабку и прислал бы ее. Везир идет к падишаху, отцу той девочки, и рассказывает ему насчет бабки. А падишах отвечает: «Я-то бабок не знаю, но постой, спрошу-ка я в хареме: может, они знают больше меня». И он рассказывает своей жене-ходже насчет бабки. А ходжа говорит: «Ах, к чему искать бабку в другом месте? Твоя дочь— мастер этого дела, пошлем-ка ее!» И она уговаривает падишаха. А так как падишах, по правде сказать, не очень любил свою дочь, то он соглашается на это и велит девушке отправляться. Хоть и не хотелось девушке идти, да что тут поделаешь? Она собирается, и вот они вместе с везиром отправляются в путь.
Когда они шли, дорога привела их на кладбище. Девочка, увидев там могилу матери, говорит: «Стой, почитаю я хоть коран над моей матерью: кто знает, доведется ли еще мне прийти к ней на могилу». И она оставляет там везира, а сама идет на кладбище, читает над могилой матери коран, молит о награде ее душе. Затем, когда она со слезами встает, из могилы слышится голос: «Ах, дочь моя, ты мне вот что сделала, а я тебе так не сделаю! Теперь, когда ты пойдешь на роды к жене падишаха, попроси у них пару рукавиц из ежовой кожи да котел молока: его поставь рядом с собой, а рукавицы надень на руки. Когда ребенок родится, ты его схвати и брось в котел: он выпьет все молоко, и тогда тебе от него не будет никакого вреда». Услыхав это, девушка обрадовалась; она пошла к везиру, и вот они снова продолжают свой путь. В один из дней они приходят в город, где был тот падишах, и входя во дворец. Не успело пройти один два дня, у ханым-султан начались родовые схватки, и к ней зовут девушку. А девушка и говорит, как сказала ей мать: «Скорее принесите мне пару рукавиц из ежовой кожи и котел теплого молока». И вот приносят все то, что потребовала девушка. А девушка надевает рукавицы на руки, а котел с молоком ставит рядом с собой и ожидает, когда родит ханым-султан. И вот, лишь только родился ребенок, она быстро хватает его и бросает в котел; он выпивает все молоко в котле и превращается в совершенно круглый бурдюк и не может причинить девушке никакого вреда. И вот девушка пеленает ребенка до пояса и кладет около султанши, а сама выходит вон. Лишь только падишах увидал, что девушка осталась жива, он дает ей очень много золота и серебра и отсылает девушку к отцу. Девушка приходит во дворец. Как только ходжа увидала, что девушка вернулась жива и невредима, она так и разозлилась: «Ах, сука, ты не подохла, чтобы мне от тебя освободиться!» Она отбирает у девушки принесенное ею золото, а ее опять отсылает на кухню.
Пусть она там остается, а в той стороне родившемуся ребенку дают имя Юрем-бей. Хотя ребенок и растет день ото дня, но у него нет ни рук, ни ног — одно только туловище. После этого проходит довольно много времени. Юрем-бею исполняется семь лет. Падишах ищет ходжу, чтобы обучить мальчика, но всякий, кто бы ни пришел посмотреть на Юрем-бея, с испугом бежит от этого бурдюка, которого звали Юрем-беем. Не будем затягивать! Найти ходжу, который бы обучил его, не могут, и падишах снова посылает везира к первому падишаху, чтобы привести от него ходжу. А везир приходит и говорит о том падишаху. Пади— шах говорит: «Хорошо» — и рассказывает об этом ходже, своей жене. А жена говорит: «Ах, кто же может его обучить? Если — кто и обучит, то только та, которая его принимала. Пошли опять свою дочь: раз она была его бабкой, она будет и его ходжой».
Падишах зовет дочь: «Ну-ка, собирайся и отправляйся обучать падишахова сына». А девушка волей-неволей собирается, и они вместе с везиром отправляются в путь. Когда они проходили мимо кладбища, девушке снова вспоминается ее мать. «Стой-ка, еще раз почитаю коран»,— говорит она и идет. Она читает в головах у матери коран, и, после того как она, помолившись, встала и пошла, из могилы раздается голос: «Ох, дочь моя, ты мне вот что сделала, а я тебе так не сделаю! Стой, я снова наставлю тебя на ум». Услыхав это, девушка сразу остановилась. Из могилы снова раздается голос: «Дочка, когда ты пойдешь учить падишахова сына, ты потребуй платье из ежовой шкуры и надень его, а в руку возьми палку с шипами из розового куста и положи на скамью мусхаф (2). Вели тот бурдюк принести к себе, ударь его разок этой палкой: он будет прыгать, прыгать на тебя и начнет читать». А девушка говорит: «Очень хорошо» — и снова выходит в путь вместе с везиром. За несколько дней пути они прибывают во дворец падишаха. Девушка просит у падишаха, чтобы он велел сделать ей платье из ежовой шкуры. Падишах велит сделать. такое платье, а девушка, накинув его на спину, берет в руки палку из розового куста с шипами, кладет на скамейку мусхаф, велит принести к себе бурдюк и бьет по нему палкой. «Ну-ка, читай»,— говорит она, а мальчик подпрыгивает-подпрыгивает да и читает мусхаф с начала до конца. Видя это, падишах радуется, дает девушке много золота, и девушку отсылают обратно к падишаху. Девушка приходит во дворец к падишаху и рассказывает мачехе-ходже, что она сделала. Ходжа снова отбирает у нее золото, а девушку отсылает на кухню.
Вот в сказках время быстро проходит. В этой стороне Юрембей вырос, хочет жениться. Сколько ни искал тогда падишах девушки для своего сына,— едва только кто-нибудь узнает, что такое Юрем-бей, он уже не согласен отдавать за него свою дочь. Падишах оказался в безвыходном положении. Снова он посылает везира к первому падишаху, чтобы тот нашел ему девушку. Везир отправляется к падишаху и говорит ему обо всем. А падишах отвечает: «Хорошо, пойду поговорю в хареме, пусть они найдут» — идет и говорит ходже. А ходжа отвечает: «Эх, это просто! Та, которая была ему бабкой и ходжой, пусть будет и его женой». Напрасно падишах говорил: «Милая, да возможно ли это?» Ходжа говорит: «Почему невозможно, я видела об этом в книге (3),— возможно». А падишах говорит: «Делай, что хочешь» — и уходит. Ходжа подзывает девушку: «Ну, сука, мы выдаем тебя замуж: приготовляйся!» Девушка совсем не хочет, да ходжа дает ей пару тумаков. «Ступай, ну-ка! Ты на всю мою жизнь тут разлеглась, что ли? Иди замуж». Что делать девушке? Плача, собирает она там и сям свои вещи и вместе с везиром отправляется в путь. Проходя мимо кладбища, девушка говорит: «Зайду-ка еще разок на могилу моей матери, придется ли еще раз зайти или нет». Она отходит от везира, идет на кладбище и у могилы молится и плачет. Когда она плакала, из могилы опять раздался голос: «Дочь моя, теперь я уже простила тебе за себя! На этот раз, когда пойдешь к падишаху, потребуй от него сорок кафтанов из ежовой шкуры. Когда ты станешь невестой, надень их на себя и сиди. Сын падишаха придет и захочет тебя съесть, но из-за ежовых игл не сумеет вонзить в тебя зубы. Потом он будет заставлять тебя сбросить кафтан, который на тебе, а ты скажешь: «Сперва сбрось ты твой покров, тогда и я сброшу». Когда он сбросит покров, и ты сбрось кафтан, и вот, пока ты не сбросишь сорок кафтанов, и он не сбросит сорок кафтанов. После этого он не причинит тебе вреда». Лишь только девушка услыхала это, она обрадовалась. Вот она возвращается, и они вместе с везиром идут дальше.
Когда они прибыли во дворец падишаха, падишах радуется; девушку обручают с Юрем-беем, начинают свадьбу.
А девушка просит у падишаха свадебный наряд: сорок кафтанов из ежовой шкуры. Падишах велит их сделать. Кончается свадьба, и девушку сажают как невесту (4). Девушка надевает наряд, проходит и садится. И вот, после ятсы, приводят-Юрем-бея. Лишь только Юрем-бей вошел в комнату, он катится-катится и подходит к девушке; как ни старался он съесть девушку, да ежовые иглы его не допускают. «Девушка, сбрось с себя платье!» А девушка говорит: «Сперва ты сбрось, а потом и я сброшу». Юрем-бей снимает с себя один покров, а девушка — один кафтан из ежовых шкур. Юрем-бей снова пытается съесть девушку и не может. «Девушка, сними еще одно платье!» А девушка говорит: «Сперва ты сними еще одно платье, а потом и я сниму». Юрембей снова скидывает один покров, а девушка — еще один кафтан. Таким образом, пока девушка скидывает сорок кафтанов, Юрембей скидывает сорок покровов и становится человеком. Девушка глядит: Юрем-бей оказался таким же прекрасным молодцом, как четырнадцатидневная луна. Когда девушка увидала это, она сбросила с себя свое обычное платье, и они достигли своих желаний.
Когда наутро падишах увидел своего сына в человеческом образе, он от радости не знал, что и делать. И он приказывает, чтобы снова устроили праздник свадьбы в сорок дней, сорок ночей. Так и не удалось всунуть руку девушки из горячей воды в холодную (5), и вот девушка до самой смерти живет в покое.
Примечания
1.кары-ходжа — учительница. ходжа — духовное лицо и одновременно учитель мусульманской духовной школы старого типа. Он же выступает в сказках как врачеватель, по существу "знахарь", и в качестве такового противопоставляется хекиму, так сказать квалифицированному врачу.
2.мусхаф — свиток Корана.
3. Т.е. узнала об этом путем гадания на книге.
4.Т.е. в известном помещении и на определенное время.
5. Идиоматическое выражение. Смысл его: "поставить кого-нибудь в тяжелое положение, погубить".
Источник: KAd 124 — 128 № 27.
Тип: AaTh 433В = EbBo 106 l, 1 — 7; EbBo 106 Иl 1. Ср. EbBo 101.
Варианты: КGу 44 (KSt 29); R 5, 8, 13. Kt 221 ff. Do № 36. Cr 128—
131. Maharanee Sunity Devee, Indian fairy tales, London, 1923, 70 — 84.
Специальные исследования: W. Anderson в «Philologus» 66 (1907), 606 — 608. А. Olrik, Kung Lindorm, — «Danske Studier» I,I ff.
A. В. Waldernarsson-Rooth, Kung Lindorm, en orientalisk Saga i Danske-Skansk Sagotradition, — «Folkkultur» (1942), 172 — 245. Liungman sub AaTh 433AB. Ср. ThFt 1О1.
Сюжет встречается уже в Панчатантре, откуда и начинается его литературная история, хотя он безусловно старше. Родину рассказа ученые склонны видеть в древнем Иране.
(cтр. 464-465)
Турецкие народные сказки. Перевод с турецкого Н.Ф. Цветинович-Грюнберг. Редакция, вступительная статья, комментарии Н. К. Дмитриева. 2-е изд.М., 1967. Стр. 220-225. №36.
Вспомнила об этой сказке после статьи thomasine "Образ матери в различных версиях народных сказок типа "Золушка". В сети не нашла, сканировала из книги.
-
-
22.04.2012 в 14:48-
-
22.04.2012 в 14:58Имхо, во всех (?многих) сказках о Золушке - мысль о жертвенной любви матери, и о её всепрощении своих детей (как в сказке выше). И о жертвенности материнства вообще (в современных версиях без каннибализма), но вполне себе вечная аллегория "съедения" матери детьми: волосы и зубы выпадают, грудь обвисла, фигура расплылась, сил ни на что нет... - жалобы каждой пятой (?) современной мамы.
-
-
22.04.2012 в 14:59-
-
22.04.2012 в 15:04-
-
22.04.2012 в 15:37-
-
22.04.2012 в 16:51Полностью согласна! Именно эту сказку я сейчас прочитала впервые, но читать дальше
-
-
22.04.2012 в 17:00Спасибо
-
-
22.04.2012 в 17:01-
-
22.04.2012 в 17:04Названия издательства не помню, но это была всем известная советская серия "Классики и современники". Подарили мне ее в 1986 году - видимо, тогда и издали, потому что книга была новая.
-
-
22.04.2012 в 17:05когда то слышала похожий вариант, но так и не нашла!
Ela, о! спасибо!
-
-
22.04.2012 в 17:07-
-
22.04.2012 в 17:12www.ozon.ru/context/detail/id/2847812/
Она?
-
-
22.04.2012 в 17:14Точно!)))
-
-
22.04.2012 в 18:04потрясающе интересно. спасибо большое!
-
-
22.04.2012 в 18:52-
-
22.04.2012 в 19:58мать должна умереть, чтобы стать духом-хранителем дочери, потому что другого способа обрести такого хранителя как бы нет. Видимо, так и есть.
Танья Шейд, Вот и я с самого раннего детства читала сказки, рассчитанные на взрослого читателя. А у нас их было много, разных сборников. От шотландских и французских до сказок народов Чукотки и папуасов Киваи.
Жестокость меня не пугала (за исключением сказки "Клад", О, и меня это пугало.Кстати, а почему падишах не мог жениться, пока жива была его супруга? Ведь у падишахов в порядке вещей было многоженство. Там это не комментируется. Возможно, имеется в виду главная жена. Или падишах не хотел иметь много жен, это ведь не обязательно. Коран: «…женитесь на тех женщинах, что нравятся вам – двух, трех или четырех. А если боитесь, что не будете одинаково справедливы к ним, то – на одной...» (3:4).
tweed tea, Рада, что понравилась.)))
aretania, Тоже из Афанасьева. А вот мне в детстве очень нравилась сказка народного сказочника Богатырева "Иван- кузнецкий сын" — из сборника "Русские сказочники", 1976. Там у сестры главного героя был роман со Змеем, и она помогала ему извести брата. И много чего там было, сказка длинная. Но мне запомнилась эта влюбленная сестра (сперва не злодейка, а сестра как сестра).
Читерабоб,
myowlet, сорок ежовых кафтанов - ка-ра-ул, сколько ж ежиков на них пошло? Увы, не могу сказать, что иголки были искусственные, но тоже можно воспринимать как условность, чтобы не огорчаться.)))
-
-
22.04.2012 в 20:01читать дальше
-
-
22.04.2012 в 20:02читать дальше
-
-
22.04.2012 в 20:06Тогда все можно объяснить. Возможно, у падишаха уже было четыре жены, и больше "мест" в гареме не было. Чтобы освободить место, героине пришлось убить мать.
-
-
22.04.2012 в 20:27Читерабоб,
А вот героиня одной французской сказки села на черепаху правильно.)))
читать дальше
Иллюстрация Вирджинии Стеррет
Танья Шейд, Возможно, у падишаха уже было четыре жены, и больше "мест" в гареме не было. Да, наверное, ведь остальные женщины в гареме уже не жены, а наложницы.
-
-
22.04.2012 в 20:28и как красиво)))
-
-
22.04.2012 в 20:33И что герой стал после этого делать? Или на этом все и кончилось?
-
-
22.04.2012 в 20:36я не помню толком. кажется, он умер.
сказку эту читала лет в 7 и сам сюжет как-то... ускользнул.
-
-
22.04.2012 в 20:37-
-
22.04.2012 в 20:42может быть.
я четко помню только то, что Камбоджийские.
-
-
22.04.2012 в 21:44-
-
22.04.2012 в 22:15Любопытно, что потом делала вся эта толпа людоедов.
-
-
22.04.2012 в 23:10Луною, что четырнадцать прошла ночей,
Яви свой лик слепительный, сойди сюда!
("Венок вёсен" кузминский.)
Традиционное сравнение, очевидно.
-
-
22.04.2012 в 23:12-
-
22.04.2012 в 23:16