«Не подлежит сомнению, что в каких-то уголках наших молодых сердец мы получали удовольствие от тайн и наслаждались приключением. То, что было между нами, не удалось бы полностью выразить простым словом "дружба". Морото испытывал загадочную форму любви ко мне. Конечно, я не был способен по-настоящему постигнуть его чувства, но мог понять их разумом. Более того, сейчас они не казались мне отталкивающими, как то было в обычных житейских ситуациях. Когда мы были вместе, наше общение окрашивал едва уловимый оттенок сентиментальности, словно один из нас принадлежал к противоположному полу. Возможно, именно это делало нашу совместную детективную работу еще приятнее» (1).
Джеффри Англз, процитировав этот отрывок из "Демона одинокого острова" Эдогавы Рампо, пишет: «Тут Рампо явно играет с одной из ключевых условностей западной детективной литературы. Во многих классических английских и американских детективах начала XX века изображены эксцентричные холостые сыщики, чья сексуальность отличается заметной неопределенностью. В историях Конан Дойла о Шерлоке Холмсе и романах Ван Дайна (1887-1939) о Фило Вэнсе сыщики выглядят невосприимчивыми к женским чарам, однако их ближайшие друзья и спутники в приключениях — поклонники прекрасного пола. Такие помощники больше, чем что-либо еще, оттеняют свойственный протагонисту недостаток интереса к женщинам, в результате чего подчеркнутое отсутствие влечения начинает работать на создание образа человека, не похожего на окружающих» (2). читать дальше
Джеффри Англз, процитировав этот отрывок из "Демона одинокого острова" Эдогавы Рампо, пишет: «Тут Рампо явно играет с одной из ключевых условностей западной детективной литературы. Во многих классических английских и американских детективах начала XX века изображены эксцентричные холостые сыщики, чья сексуальность отличается заметной неопределенностью. В историях Конан Дойла о Шерлоке Холмсе и романах Ван Дайна (1887-1939) о Фило Вэнсе сыщики выглядят невосприимчивыми к женским чарам, однако их ближайшие друзья и спутники в приключениях — поклонники прекрасного пола. Такие помощники больше, чем что-либо еще, оттеняют свойственный протагонисту недостаток интереса к женщинам, в результате чего подчеркнутое отсутствие влечения начинает работать на создание образа человека, не похожего на окружающих» (2). читать дальше
Да, про японца помню.) Японцы дали нам немало любопытного в этой сфере.
все западное в японском антураже Да, он это любил.))
Тогда буду ждать пересказа. Надеюсь, не пропущу пост )
Не случайно что Шерлок потерпел единственный крах с своей карьере в тот момент когда поддался чарам женщины, Ирен Адлер, что, кстати, красноречиво говорит о его гетеросексуальности.
Не случайно что Шерлок потерпел единственный крах с своей карьере в тот момент когда поддался чарам женщины, Ирен Адлер, что, кстати, красноречиво говорит о его гетеросексуальности. Не единственный. В рассказе "Пять зернышек апельсина" Холмс говорит: "Я потерпел поражение четыре раза. Три раза меня побеждали мужчины и один раз женщина" ("I have been beaten four times--three times by men, and once by a woman"). Если из этого делать выводы о сексуальности ШХ, то прав Гай Ричи, изобразивший его явным бисексуалом, влюбленным и в Ирен Адлер, и в доктора Уотсона.
Справедливости ради, в рассказе есть одна деталь, которую при желании можно истолковать как проявление влюбленности: в конце рассказа Холмс просит у короля на память портрет Ирен. Но это происходит после того, как он был потрясен ее своевременным бегством, до этого же Ирен была для него просто обычной женщиной, а над женским умом он постоянно иронизировал. После этого случая, по словам Уотсона, такие насмешки прекратились. Холмс явно был восхищен умом Ирен Адлер, но даже если он восхитился еще и ее красотой, о чем в рассказе умалчивается, это, по-моему, не больше указывало бы на гетеросексуальность, чем преклонение многих известных в истории геев перед разными певицами, актрисами, светскими дамами и куртизанками (вроде графини де Кастильоне, которая была кумиром Робера де Монтескью). Ноэль Кауард, к примеру, обожал Марлен Дитрих, дружил с ней до старости, и в его доме висела не одна ее фотография, а несколько, но гетеросексуалом это его не сделало.