Вспомнила, что о
Дж. Ф. Роксбурге, директоре школы Стоу, читала раньше как о любимом преподавателе Ивлина Во в Лэнсинге. Нашла русский перевод автобиографии Во, в которой он пишет о Роксбурге: «его блистательное пребывание в школе продолжалось десять лет с перерывом.
Ему был тридцать один, когда он вернулся в Лэнсинг из армии.
...высокий, широкоплечий, худой, сутуловатый, с прекрасным лбом, густой шевелюрой, лицом, светящимся умом и юмором; денди, притягивавший любопытные взгляды постоянно сменявшимися костюмами и галстуками. В нем было то щегольство, которое особенно привлекательно для подростков. Даже в преподавательской форме он выглядел эффектно.
... Он был неизменно учтив с директором школы и коллегами, которые формально были выше по положению, но умом он, когда я там учился, был выше всех.
читать дальше... Было очевидно, что ему уготована лучшая судьба. Так что его назначение директором Стоувской школы перед тем, как я окончил Лэнсинг, никого не удивило.
... Во внешности и манерах мистера Гриза, как я говорил, было много женственного; Дж. Ф., напротив, был очень мужественным, но как раз он-то и был гомосексуалистом. Большинство хороших учителей — и, думаю, учительниц тоже — имеют подобную склонность — иначе как бы они выносили свою работу? — но явно это не проявляется. Дж. Ф. всегда глубоко скрывал страсть. Не думаю, что он когда-нибудь позволял ей перейти из платонической в плотскую в отношениях с каким-нибудь из своих учеников, но в отличие от обычного, романтического наслаждения, которое испытывали лучшие из его коллег, общаясь с молодежью, он, определенно, влюблялся в отдельных мальчиков. Ко мне это не относилось. Я был хрупким и хорошеньким, как херувим. Ему же по вкусу была больше классика, нежели рококо — «греческая любовь», как говаривали невинные ученые и духовенство до суда над Уайлдом, — и в то время он был пылко влюблен в златовласого Гиацинта.
Он подарил этому мальчишке мотоциклет, на котором тот тут же разбился с большим ущербом для своей красоты, но любовь Дж. Ф. осталась неизменной, пока его друг не умер, будучи еще довольно молодым.
Интерес Дж. Ф. ко мне был чисто профессиональным. Он считал, что разглядел во мне способности, заслуживающие, чтобы их развивали. Больше того, у меня хранится его письмо от 1922 года, где он пишет: «Если ты воспользуешься даром, которым боги наградили тебя, то станешь тем единственным, по моему убеждению, человеком, кто проложит курс твоему поколению». Увы, его разочаровало то, какое поприще я выбрал себе. Трудно сказать, что он имел в виду под словами «проложишь курс своему поколению». В качестве премьер-министра? Великого директора школы, как он сам? Редактора «Таймс»? Как бы там ни было, я не оправдал его надежд. Думаю, он лишь вздыхал, читая мои писания и слыша, что говорили о моем поведении. Он был шотландцем и верил в успех, который для него означал что-то желанное, материальное и чего можно достичь только тяжким трудом и добродетельной жизнью».Отсюда![](http://static.diary.ru/userdir/6/6/0/8/660853/thumb/85810718.jpg)
![](http://static.diary.ru/userdir/6/6/0/8/660853/85810718.jpg)
![](http://static.diary.ru/userdir/6/6/0/8/660853/thumb/85810720.jpg)
Какая чудесная теория)
кинковаяпесня!)Ну и общий пассаж, как директор заходил всем подросткам своей мужественностью и обаянием))
Попыталась представить Во таким. Не вышло.
Страсти у них кипели, конечно... А ведь хотя бы частичное совместное обучение (программы у мальчиков и девочек ведь отличались?), поди, считалось, немыслимым развратом.
Hollifield, Завидовали, наверное.
Элентари, Да, я даже не представляла, насколько Во им восхищался: «До того как я получил какое-нибудь официальное назначение в школе — то есть стал как-то выделяться среди остальных — он приглашал меня на чашку чаю в короткие минуты уединения, почти тайного, — великая честь, которой редко кто удостаивался и которая не проходила мимо уважительного внимания старост. Вспоминаю, как, когда часы пробили половину пятого, он сказал: «Как чудесно! До вечерни нам совершенно нечего делать, только есть эклеры и болтать о поэзии». А еще со стыдом вспоминаю, что я пересчитал пирожные — шесть, надо растянуть на полчаса. В те дни я съедал два эклера в минуту. Мне мало что было сказать о поэзии, и не помню, что он говорил, но в церковь я пришел, шатаясь не от сытости, как это бывало с большинством старшеклассников по воскресным вечерам, а оттого, что меня распирал восторг от общения с Великим Человеком» (из той же главы).
rane, Вполне возможно.)
Papa-demon, В этой автобиографии Во еще рассказывает про Лэнсинг: «К сексу в школе отношение было отрицательное, и разговоры о нем называли грязными. Он был темой бесконечных, скучных шуточек, но никогда бахвальства. Если за кем и водились грешки, он об этом помалкивал. С другой стороны, многие старшеклассники до безумия влюблялись в младших, и тогда разыгрывались комедии в духе времен Реставрации со свиданиями, тайной перепиской и услужливыми сводниками. Я был неравнодушен к некоторым очаровательным пятнадцатилетним мальчикам, но никогда не становился жертвой испепеляющей страсти, как большинство моих друзей (поверявших мне, их строгому конфиденту, свои секреты)».
Еще он пишет: «В последнее мое лето я полюбил, когда в школе гасили свет, уходить со старостой другого «дома» на берег моря. Эти прогулки были совершенно невинными. Хотелось просто на час-другой забыть о школе». Но до отца дошли слухи, и он прислал обеспокоенное письмо — просил не губить свое будущее и написал про старшего сына: «Когда Алек признался, что нечто подобное происходило в Шерборне, я попросил его дать мне слово, что больше такого не повторится». А Ивлин Во тогда даже не понял, почему отец так волнуется из-за каких-то прогулок у моря, и удивился — как это в Шерборне могло происходить "нечто подобное", если там нет моря.
От него тогда скрывали, что Алека выгнали из Шерборна из-за гомосексуальных отношений, и именно поэтому самого Ивлина отправили в Лэнсинг.
Лис, Да, девочки в Лэнсинге стали учиться только с 1970 г.
amethyst deceiver,
Пересчитал эклеры.
Ничего не запомнил из разговора о поэзии, но через всю жизнь пронес точное количество пироженок.
Старшеклассники пылко влюблялись в младших. Пятнадцатилетние мальчики, к которым строчили записки под покровом ночи. Секретики друг с другом на кровати о своих донах.
Боже. Я тут просто лежу и ВОЮ. Спасибо! Лучше всякого фанфика))
из той же главы
Спасибо дважды! Теперь знаю, что читать
klavir, Вот странно. В Англии гомосексуализм осуждался, причем буквально, в суде, но при этом для него создавались все условия Эта мысль многим приходила в голову.
Помогло?
Like his father before him, Alec Waugh went to school at Sherborne, and, it was presumed by the family that Evelyn would follow, but in 1915, the school asked Alec to leave, after a homosexual relationship came to light. Alec departed Sherborne for military training as an officer, and, while awaiting confirmation of his commission, wrote The Loom of Youth (1917), a novel of school life, which alluded to homosexual friendships at a school that was recognisably Sherborne. The public sensation caused by Alec's novel so offended the school that it became impossible for Evelyn to go there. In May 1917, much to his annoyance, he was sent to Lancing College, in his opinion, a decidedly inferior school.[19]
en.wikipedia.org/wiki/Evelyn_Waugh#Lancing
нашла полный текст романа:
The Loom of Youth - ALEC WAUGH
что рассказываете, делитесь, не таите в закромах))