«С той поры любовников у нее было много: сапожники, слесаря, буфетчики, половые. О смерти одного из них Авдотья Гордеевна очень часто жалела и под пьяную руку, приплясывая, пела про него так:
Умер, умер мой Алешка,
Куплю гроб ему на ножках,
Обобью его глазетом,
А сама пойду к кадетам...
с присвистом и прищелком; а иногда изменяла:
Обобью его батистом,
А сама пойду к артистам.
Как ни странно, но у Авдотьи Гордеевны грусть и тоска выражались именно в такой форме» ("В мастерской" И.П. Хмелева, 1882).
Умер, умер мой Алешка,
Куплю гроб ему на ножках,
Обобью его глазетом,
А сама пойду к кадетам...
с присвистом и прищелком; а иногда изменяла:
Обобью его батистом,
А сама пойду к артистам.
Как ни странно, но у Авдотьи Гордеевны грусть и тоска выражались именно в такой форме» ("В мастерской" И.П. Хмелева, 1882).
elegant_demon, Мне кажется, я и у иностранных писателей встречала что-то похожее.) Не могу сейчас вспомнить.
Как умру - похороните, вы меня заройте!
Над могилкой над моей цыганочку спойте!
Ну да.))
С детства памятный напев,
Старый друг мой — ты ли?
Как тебя мне не узнать?
На тебе лежит печать
Буйного похмелья,
Горького веселья!
Вспомнилась еще песня, вдохновленная народными мотивами, к "Романсу о влюбленных". Сам фильм не выношу, а этот момент нравится. Поет Градский.
youtu.be/T7Z1ioNeIsc