Меня умилило рассуждение Э.М. Форстера о том, почему, на его взгляд, в романах так много пишут о любви, хотя в жизни люди вовсе не заняты весь день ни любовью, ни даже мыслями о ней.
" Во-первых, как только писатель кончает обдумывать образы и садится писать, любовь, в одном или во всех ее видах, овладевает его мыслями, и, сам того не предполагая, он наделяет своих героев чрезмерной восприимчивостью к этому чувству - чрезмерной, потому что в жизни оно их столько не занимает. Постоянный и повышенный интерес героев к чувствам друг друга - даже у такого, по общему приговору, трезвого писателя, как Филдинг, - просто бьет в глаза и к тому же никогда не встречается в жизни, разве что среди людей, которым больше нечем себя занять.... По-моему, все это лишь отражает возбужденное состояние писателя в период творчества..."
Эдуард Морган Форстер.Избранное.Л., 1977
Форстер, как видите, не считает, что "постоянный и повышенный интерес героев" к любви характерен именно для книг, написанных женщинами, и вообще не делит прозу на "мужскую" и "женскую". Как известно, он был одним из тех, кто в начале 20 века призывал пересмотреть литературную репутацию несправедливо забытой Джейн Остен. (Как совершенно правильно пишет в предисловии к процитированной книге Т.Хмельницкая, " он избирает несколько дорогих и значительных для себя имен, к которым беспрестанно возвращается. Это Джейн Остен, Лев Толстой, Марсель Пруст и Вирджиния Вулф.")
" Во-первых, как только писатель кончает обдумывать образы и садится писать, любовь, в одном или во всех ее видах, овладевает его мыслями, и, сам того не предполагая, он наделяет своих героев чрезмерной восприимчивостью к этому чувству - чрезмерной, потому что в жизни оно их столько не занимает. Постоянный и повышенный интерес героев к чувствам друг друга - даже у такого, по общему приговору, трезвого писателя, как Филдинг, - просто бьет в глаза и к тому же никогда не встречается в жизни, разве что среди людей, которым больше нечем себя занять.... По-моему, все это лишь отражает возбужденное состояние писателя в период творчества..."
Эдуард Морган Форстер.Избранное.Л., 1977
Форстер, как видите, не считает, что "постоянный и повышенный интерес героев" к любви характерен именно для книг, написанных женщинами, и вообще не делит прозу на "мужскую" и "женскую". Как известно, он был одним из тех, кто в начале 20 века призывал пересмотреть литературную репутацию несправедливо забытой Джейн Остен. (Как совершенно правильно пишет в предисловии к процитированной книге Т.Хмельницкая, " он избирает несколько дорогих и значительных для себя имен, к которым беспрестанно возвращается. Это Джейн Остен, Лев Толстой, Марсель Пруст и Вирджиния Вулф.")
Какое верное наблюдение. Хм.
Может, потому, что это роман?
И впрямь.
Верно.
Те, кто не хотят про любовь, читают научную литературу. И то не застрахованы от графов в поисках формулы любви.)
Ну так вот, в жизни-то мыразве мало думаем о
секселюбви? Редко акцентируем на этом внимание, но думаем постоянно. Если не все, то многие. Я часто ловлю себя на мысли, что прикидываю: с кем могла бы быть эта официанта в кафе, а кто есть у коллеги за соседним столом. Хотя, вне всякого сомнения, есть люди, которые циклятся на совершенно других вещахМне оно кажется чем-то из разряда детской сказки.) Где-то, вероятно, и есть, но не в моем мире.
Но, в принципе, захватывает. Иначе я бы слэшером не стала.
Ну, скромность - это хорошо.
а еще у меня выдающаяся нижняя челюсть А у моего героя Т.Э.Лоуренса она тоже была такая, что его в моих глазах не уродует
(хотя художников, которые эту черту еще и преувеличивают, сбросила бы со скалы).Я не видела ее в жизни. У кого-то далекого да на страницах - но не у своих знакомых. Есть привязанность, дружба, привычка, страсть- но нет той смеси, сочетающий в себе нужные пропорции, чтобы зваться любовью. Эк я пафосно.
Для меня и просто секс - любовь.
Ммм. Разные имена для одних понятий - отсюда столько недопониманий.)
хорошо сказано)