К сожалению, в booksearch открылось не все письмо — отсутствует завершение истории, избавившей молодого Шоу от гомофобии . Я все же перевела то, что нашла. Адресовано леди Астор.
15 апреля 1932 года
Дорогая Нэнси, я порой чувствую беспокойство, когда думаю о нашем друге*, угодившем в неприятности как раз перед тем, как мы поехали в Россию. Хотелось бы знать, смотрел ли он когда-нибудь на свой случай с научной и объективной точки зрения.
читать дальше Человек может сильно страдать и рискует утратить чувство самоуважения, если примет за ужасное преступление состояние, за которое он отвечает не больше, чем за дальтонизм. И его родственники могут так же мучительно страдать из-за той же ошибки.
За последние пятьдесят лет в Германии и, в меньшей степени, в Великобритании вышло много серьезных исследований по этому вопросу. Было вполне убедительно доказано, что это любопытное изменение направленности влечения — явление нормальное и естественное, настолько не имеющее отношения к ущербности личности, что оно было свойственно некоторым величайшим людям (например, Микеланджело), так что некоторые интеллектуалы, одновременно и умные, и недалекие, даже приняли его за признак духовного превосходства, хотя на самом деле они просто совершенно нормальны.
Когда я был молодым и невежественным, я испытывал перед этим обычный бездумный страх. Хотя я не признавал сомнений и умолчаний, когда дело касалось женщин, сексуальные отношения любого рода между представителями моего собственного пола казались мне отвратительными и недопустимыми. Более того, я не думал о таких вещах и не хотел о них слышать. И вот наконец я был вынужден задуматься об этом предмете, завязав близкую дружбу с одной супружеской парой. Эти люди в свою очередь были близкими друзьями Эдварда Карпентера**. С ним меня свели наши общие социалистические убеждения.
Когда я читал книгу Карпентера «Навстречу демократии» (которая почти превращается в великую поэму в духе Уолта Уитмена), я понял, что в ней нет ничего о женщинах, что весь карпентеровский идеал благородного товарищества — однополый.
Теперь о моих друзьях, о той супружеской чете: мужчина был нормальным, а жена, хорошая, искренняя, чистая, нежно привязанная к нам — ко всем троим — не позволяла мужу осуществить его супружеские права и всегда страстно и сентиментально увлекалась женщинами. Этих женщин она принимала за преследуемых ангелов, хотя я угадывал в них лживых мошенниц. Наконец она измучилась и почти дошла до нервного срыва, сама не понимая, что с ней. Я посоветовал ей найти работу...
Дальше страница отсутствует, а потом идет уже речь идет о другом. Я пока не узнала, что было дальше с этой женщиной (в комментариях названы ее муж и она сама, и говорится, что она одно время была секретаршей Шоу).
* Так Шоу называет сына леди Астор, арестованного за гомосексуальные действия. tes3m.diary.ru/p96779237.htm
** Карпентер — поэт и мыслитель. en.wikipedia.org/wiki/Edward_CarpenterBernard Shaw and Nancy Astor by Bernard Shaw, Nancy Witcher Langhorne Astor (Viscountess), commented by J. P. Wearing, 2005, стр.46
books.google.com/books?id=mPeG7M5EV7YC&hl=ru&so...
В сам твой дневник зашла -- это увидела. А в избранном у меня почему-то нету. Вот странность.
Большое спасибо за перевод, очень интересно читать! Надеюсь когда-нибудь увидеть и окончание письма
Хочется узнать окончание истории. Ну, наверное, Шоу понял, что лесбиянкой может быть и такая хорошая, искренняя, чистая женщина, как эта его знакомая. Хотя ведь он пишет, что и раньше не признавал сомнений и умолчаний, когда дело касалось женщин. Но, в то же время, сексуальные отношения любого рода между представителями моего собственного пола казались мне отвратительными и недопустимыми Вот и интересно, как же он это преодолел. Может, его убедили те "серьезные исследования по этому вопросу", о которых он упоминает?
Спасибо огромное!
Очень интересно. Жаль, что нет всего письма.
Adrianopolis
А насчет гетеросексуальности... Меня мама хотела воспитать исключительно высокоморальной и запугала ужасными мужчинами, которым нужно только одно (причем женщинам это не нужно совершенно), а ровесники говорили о сексе ужасно грязно, так что отношения между мужчиной и женщиной стали мне казаться невыносимо унизительными для женщины. Разумеется, став взрослой, я пыталась преодолеть это предубеждение.
отношения между мужчиной и женщиной стали мне казаться невыносимо унизительными для женщины.
Именно так! Я сама так и не смогла понять, почему другие женщины получают от этих отношений удовольствие - просто приняла как данность.
Ну а отвращение к половой жизни у женщины вообще считалось в те времена нормой и положительным качеством - свидетельством ее "чистоты".
Мои про Сократа и Платона не говорили. Думаю, они про них просто не знали.
Сразу предваряю вопрос: это "незнание" - уровень культуры учителей в специализированной, даже "экспериментальной" школе, находившейся в ведении РАН.
Мои закончили философский (в МГУ), поэтому уж античных философов они знали. А насчет Апулея и Петрония и мои не беспокоились, т.к. не читали. Отец потому что, хоть и постоянно что-то читает, но философское, историческое и т.п. и вообще равнодушен к художественной литературе. А мама очень любит читать, но античность, видимо, считала скучной и даже не заглядывала в авторов вроде Апулея.
Да, Петроний - вызвавший у меня полный восторг - тоже моим был неизвестен.
Я, наверное, в этом отношении могу считать себя счастливым человеком, потому что мне родители никогда ничего негативного не внушали по отношению к сексу вообще и к однополой любви в частности. Они вообще со мной об этом как-то не говорили.) То, что женщины выходят замуж, и то, что изменять мужу -- это плохо, подразумевалось как-то само собой. Но "отвращение к половой жизни" -- этого не внушалось совершенно. И читать мне ничего не запрещали. Тем более что это было бы совершенно бессмысленным: я всё равно бы не послушалась.)) Античную литературу оба читали, конечно (журфак МГУ). Мама, помню, забавно рассказывала, как одна девочка с их курса сдавала на экзамене овидиевскую "Науку любви". Ужасно стеснялась, краснела, заикалась...))) Мама и сейчас очень любит античную литературу, но более серьезную) -- Сенеку, например.
В общем, я в этом смысле росла как-то совершенно свободно, сама по себе.) Запоем читала греков. Любила всякую любовь,)) и двухполую,))) и однополую. Последнюю считала очень достойной: мне нравилось, что эти люди любят ради самой любви, а не ради того, чтобы жениться/выйти замуж -- нарожать детей. А из однополой самой прекрасной мне казалась (да и сейчас кажется) любовь между мужчиной и юношей.
Надо со временем определиться: мое детство это 70-е годы.
«Мориса в Грецию не тянуло. Его интерес к классическому искусству, слабый и неосознанный, пропал, когда он полюбил Клайва. Рассказы о Гармодии и Аристогитоне, о Федре, о фиванских воинах — интересны тем, у кого пусто на сердце, да и то они не замена жизни.» (Тут не об интересе к античности вообще. Клайв пытался убедить Мориса, что им двоим секс не нужен, надо любить друг друга возвышенно, и заменял близость разговорами об античности).
Естественно, дело в наших вкусах и интересах, а не в том, что это объективно лучше.))) Ну да, опять же. Совершенно согласна.
А Грецию я никогда и не считала заменой жизни.) Но, однако же, не понимаю, почему Рассказы о Гармодии и Аристогитоне, о Федре, о фиванских воинах — интересны тем, у кого пусто на сердце У меня вроде не пусто,)) а эти рассказы я очень люблю и собираюсь любить и дальше.))
Мне кажется тут дело именно в любви. В моем кругу считалось, что любовь - это нечто постыдное ( меня растили сталинисты). Главенствовал долг. Я знала, что должна была "вырасти достойным членом общества", окончить институт, обрести профессию, выйти замуж "за хорошего человека" и родить детей. Все - жизнь удалась. Но чувствам в этой схеме места не было. Напротив, они ее только портили. Вдруг выйду "за хорошего человека" - и влюблюсь в "нехорошего". Что тогда?
Поэтому однополая любовь, в которой потомство никак не предусматривается. рассматривалась как нечто эгоистическое и общественно вредное.
Все в точности так!
В моем случае табуировались и сами чувства. Они имели право быть исключительно высокими - как у режиссеров Александрова и Михаила Калатозова. Все остальное объявлялось мещанством.
tes3m
Диссидент в моей семье тоже был. Думаю, он оказал на меня самое большое влияние. Но его вопросы секса интересовали мало.