Хотела посмотреть первую серию сериала "Братья Карамазовы" (2009), но узнала, что актеру, который играет Ивана Карамазова, тогда было 37 лет. А Ивану в начале романа 23, и для меня это важно. А в детстве мне не нравилось, что в экранизации Пырьева эту роль играет Кирилл Лавров. Он хороший актер, но там ему 43 года.
www.chesterton.ru/about-gkc/0009.html
Ну, явно, любит. Но я незадолго до этого перечитывала рассказы Честертона подряд, и меня поразило, насколько Честертона раздражали евреи. Не понимаю, как можно не любить за это Достоевского, а у Честертона не замечать.
К слову, в советских переводах антиеврейские пассажи Честертона смягчались или сокращались. Например, в рассказе "Бездонный колодец" есть отрывок, который в русском переводе, который я читала в юности в СССР, выглядит так:
«Но если вы думаете, будто я допущу, чтобы этот флаг вечно летел вниз все глубже и глубже, в Бездонный Колодец, во мрак бездонной пропасти, в глубины поражений и измен, под насмешки тех самых дельцов, которые высосали из нас все соки, — нет уж, этого я не допущу, смею заверить, даже если лорд-канцлера будут шантажировать два десятка миллионеров со всеми их грязными интригами, даже если премьер-министр женится на двух десятках дочерей американских ростовщиков...» Тут в оригинале не "дельцы", а "евреи", не "дочери американских ростовщиков", а "американские еврейки":
"But if you think I am going to let the Union Jack go down and down eternally, like the bottomless well, down into the blackness of the bottomless pit, down in defeat and derision, amid the jeers of the very Jews who have sucked us dry–no I won't, and that's flat; not if the Chancellor were blackmailed by twenty millionaires with their gutter rags, not if the Prime Minister married twenty Yankee Jewesses..."
А уж "святость русской революции", которую Достоевский не заметил))) Это очень смешно. По сути, Быков обвинил человека в наличии здравого смысла.
То, что ФМ поляков не любил очень заметно в Братьях Карамазовых как раз)))) Ну я говорю, все дело в личном отношении и интерпретации. Я помню, моя бабушка, прочитав 200 лет вместе, сказала, что это антисемитский памфлет.
Добавлю. Я думаю, личная неприязнь, как и у многих, результат экстраполяции личного опыта на нацию в целом. Кроме того, государственная политика того времени была таковой. Вспомни, "Венецианского купца", хоть Шекспир и сделал попытку хотя бы немного очеловечить ростовщика, получилось не очень, и только Аль Пачино с высоты уже нашего века, сделал Шейлока по-настоящему драматической фигурой. А вспомни Скупого рыцаря и образ ростовщика там. Ко временам Достоевского и даже Честертона мало что изменилось, просто достаточно вспомнить, что происходило и в СССР, и в Германии.
Кстати, в детстве и юности я знала Честертона исключительно по советским переводам, а в них все углы сглажены, да и переводилось далеко не все. Он мне тогда казался более терпимым. Впервые я в этом усомнилась, прочитав "Бога гонгов" — там виден явный расизм. Особенно поразил Фламбо, который говорит при виде нарядного афроамериканца: "Иногда меня не удивляет, что их линчуют на родине" (цитирую по русскому переводу). Но о евреях Честертон писал гораздо чаще и они его больше раздражали, т.к., по его мнению, "притворялись" европейцами и, в частности, англичанами. В "Шаре и кресте" он ругает какого-то лавочника за то, что у него чисто английские имя и фамилия, хотя он еврей. Мол, верный признак, что сомнительная личность. В переводе Трауберг этого нет. Еще Честертон пишет в 1920 г., что еврей — всегда иностранец, далекий от англичанина, как китаец, потому что не принадлежит и никогда не принадлежал к той же расе, что англичанин ("He not only is not, but never was, of the same race").
Можно еще много вспомнить, но и так, по-моему, видно, что Честертон вовсе не блещет терпимостью на фоне Достоевского.)
Кстати, у Быкова в ноябре будет лекция по Карамазовым, в ЦДЛ