Дневник tes3m — @дневники: асоциальная сеть

суббота, 03 апреля 2010

06:58

Поворот винта. 2.

Начало.
Сассун признался Максу Бирбому, что "продолжает слоняться неподалеку" от Стивена, но уже начал думать о нем, как о счастье, которое больше не вернется.
В 1927 году, шесть лет назад, когда Сассун познакомился со Стивеном, ему было 41, а Стивену 21. Именно Стивен сделал первый шаг в их отношениях: он сперва увлекся поэзией Сассуна, а потом, встретившись с самим поэтом, начал пытаться его увлечь. У Сассуна тогда длился роман с актером Гленом Байамом Шоу (а до этого у него был роман с Айвором Новелло), но перед Стивеном он не устоял.
Сассун был полной противоположностью Стивену. Поэт Питер Кеннел писал, что рядом со Стивеном Сассун казался священником, влюбившемся в светскую красавицу. Сесил Битон говорил, что странно было видеть рядом двух таких разных людей: один вызывающе-яркий, другой скромный и сдержанный. Литтон Стречи, которому Зигфрид показал Стивена и его друзей, сказал о них одному из своих приятелей: "Странные создания! Всего несколько перьев там, где должны быть мозги. Зигфрид не такой, и в этом его проблема".
читать дальшеНо каждому нравилось в другом то, чего не было в нем самом: Стивена восхищала серьезность Зигфрида, его немногословие, аскетизм, застенчивость (леди Оттолин Моррел назвала его «восхитительным диким животным, которого нельзя сделать ручным»), его "красота в суровом военном стиле" (слова Стивена). А поэт находил очаровательными остроумие и веселость юного возлюбленного, его хрупкую, тонкую фигуру, его женственность — духи, браслеты, помаду цвета "мажента". Многие считали это "женоподобие" отталкивающим, но Зигфриду Сассуну нравился такой тип красоты. У него и раньше были любовники, которые красились и экстравагантно одевались (Глен Хантер, Айвор Новелло, Глен Байам Джонс). Мать Сэссуна, увидев Стивена, отозвалась о нем как об "еще одном хорошеньком мальчике Зига".
Их в то время сильно тянуло друг к другу. Стивен, ненадолго расставшись с Зигфридом, писал, что думает "о чем-то бесконечно прекрасном, согревающем его сердце, и разум, и тело, и душу", "томится без обнимающих его рук Зигфрида, без его губ", называл его "своим Тристаном, своим Ланселотом, своим Галахадом", а в дневнике Стивена, который он обычно усердно вел, дни с Зигфридом были отмечены фразой "Был слишком счастлив, чтобы писать".
Теперь все это казалось далеким прошлым, помнились лишь недавние обиды. Сассун решил перестать подчиняться капризам Стивена и написал ему ультиматум, в котором были такие слова: "Можешь ли ты не слышать, как задыхается лучшее, что было в твоей жизни, пока ты валяешься там взаперти со своей одержимостью?"
В случае неблагоприятного ответа Сассун решил порвать со Стивеном. Но оказалось, что на самом деле он не был готов к неблагоприятному ответу.
22 мая 1933 он получил ответ от доктора Росса:
«Дорогой капитан Сассун,
Спасибо за письмо. Мистер Теннант сказал, что получил письмо от вас, но он его не прочел и, думаю, не намерен читать.
К тому, что я сейчас собираюсь сообщить, я не имею никакого отношения, за исключением того, что он просил меня вам это передать. Не знаю почему, но со времени вашего последнего посещения его чувства по отношению к вам изменились. Он твердит, что вы наводите на него уныние и делаете его больным и что он не может вас видеть. Я знаю, что он и раньше так делал, и что вы, возможно почувствуете, как он невыносим. Он, конечно же, нездоров, и это почти все, что можно тут сказать. Знаю также, что осенью я убеждал вас зайти, думая, что ваше посещение пойдет ему на пользу, но поскольку он говорит, что теперь не желает вас видеть, я, само собой, ничем больше не могу вам помочь в этом вопросе.
Искренне ваш, Дж.А. Росс.»
Siegfried Sassoon: the journey from the trenches : a biography (1918-1967) by Jean Moorcroft Wilson, 2003, 199-204, 264

@темы: Зигфрид Сассун, гомосексуальность, Стивен Теннант

URL

пятница, 02 апреля 2010

23:49

In the Realms of the Unreal

Вчера случайно начала смотреть рисунки Генри Дэджера (1892–1973), иллюстрирующие его сочинение «The Story of the Vivian Girls, in what is Known as the Realms of the Unreal, of the Glandeco-Angelinian War Storm, Caused by the Child Slave Rebellion».
Может, вы его знаете, а я не знала и удивилась, что о нем столько пишут. Не могу сказать, что эти рисунки мне понравились, но они показались любопытными, и захотелось дать ссылки: может, кому-то тоже будет интересно взглянуть. В последнее десятилетие 20 века эти работы приобрели известность. Аллюзии на них есть даже в одной из серий "Симпсонов" (это обстоятельство меня и заинтересовало). Автор, художник-самоучка, человек, которого одни считают душевнобольным, другие просто чудаком, сочинял длинную фантастическую историю о войне на другой планете. Воины одной страны у него взрослые мужчины, а сражаются против них дети. Главные героини — семь сестер Вивьен. В эпопее действуют еще различные фантастические существа.
Ссылки
читать дальше

@темы: художники

URL

четверг, 01 апреля 2010

23:24

Поворот винта. 1. Конец романа Зигфрида Сассуна и Стивена Теннанта.

Стивен Теннант (1906 - 1987) — аристократ, в 2о-е-30-е годы известный своей экстравагантностью и красотой, племянник Альфреда Дугласа, прототип Себастьяна Флайта и Майлса Мальпрактиса из романов Ивлина Во. sige_vic писала о нем: «Ни черта в жизни не делал, валялся практически целыми днями в кровати и писал бесконечные письма (а также бесконечный роман, который за 40 лет так и не был дописан), весьма экстравагантно одевался, пользовался макияжем (повторяя вслед за Таллулой Банкхед, что много помады не бывает ..., красил волосы и делал на них типа золотистое напыление ... серьезный роман в жизни у него был всего один - с Зигфридом Сассуном, известным поэтом-пацифистом, который по возрасту ему в отцы годился. Зигфрид, кстати, мотался с ним на какие-то южные острова, где Стивен лечился от туберкулеза.
Вообще, это забавно — как человек, который был всего-то навсего экстравагантным и эпатажным тунеядцем, отпечатался в истории настолько ярко, что про него до сих пор пишут книжки и ставят спектакли». (отсюда) Я о нем писала, конечно, в основном в связи с Зигфридом Сассуном. И в прошлый раз я упоминала о том, как Сассун после разрыва со Стивеном женился на богатой наследнице Эстер Хетти. Но о том, что было перед этим, о самом разрыве, я подробно не рассказывала.
Джин Моркрафт Уилсон, биограф Сассуна, пишет, что к 1932 году Сассуну стало ясно, что у Стивена проблемы не только со здоровьем. "У него такое же больное сознание, как и тело"— писал поэт. Стивен тогда не желал видеть Зигфрида. Тот объяснял это его капризами, но у Стивена были и серьезные неприятности. Как писала sige_vic (тут, в биографии Роберта Росса, поскольку тот дружил с Сассуном) «у него, как в известном анекдоте, была в жизни одна большая любовь – моряки». Впрочем, против солдат он тоже не возражал.
В 1931 году полиция задержала Стивена с солдатом в туалете на станции Солсбери, а летом 1932 он был арестован опять (деталей не знаю). Родным становилось все трудней спасать его от суда. Раньше его тоже ловила полиция с солдатами и матросами, но тогда он был несовершеннолетним, а теперь должен был отвечать за свои действия. Кроме того, как раз в 30-е годы началась новая волна преследований за гомосексуальность.
В апреле 1932 года Сэм Берман, приятель Сассуна видел Стивена, и ему показалось, что от того исходит «ощущение зла, каким-то образом усиленного красотой». Он вспомнил, что Сассун говорил об "отравленной красоте" Стивена, напоминавшей ему образы из "Поворота винта" Генри Джеймса. Берман был свидетелем того, как Сассуну отказали в приеме в Уилфорде, поместье, где жил Стивен, но впустили какого-то экстравагантно одетого светского молодого человека.
Сассун не понимал, что происходит. Ему казалось, что у Стивена раздвоение личности: он казался то любящим и достойным любви, то тщеславным и ненормальным.
Стивену было жаль терять такого поклонника — знаменитого поэта и героя войны — поэтому он продолжал игру в кошки-мышки: в августе 1932 года разрешил Сассуну несколько раз его навестить, после чего опять начал повторять: "Не на этой неделе". Несмотря на эти смены настроения друга, Сассун вновь начал надеяться, тем более, что новый врач Стивена, доктор Росс, считал, что Сассун самая подходящая пара для Стивена, и, видимо, убеждал пациента не порывать с ним отношений, а также пытался излечить импотенцию Стивена (Сассун считал ее источником всех его психологических трудностей)*. Стивен повторил Сассуну слова, которые сказал ему доктор Росс: "Грех это не сексуальные отклонения, как часто думают: они не имеют значения. Грех это ненависть" ("Sin — which is generally thought to be sexual aberrations— which are really unimportant — Sin is really hate").
Сассун все же продолжал сомневаться в Стивене. Позднее он писал Т.Э.Лоуренсу: "В 1932-1933 я потерял веру в свое будущее". Э.М. Форстер тогда уже был уверен, что будущее со Стивеном для Сассуна невозможно: "он может вести себя лучше, но его же собственное поведение по отношению к тебе будет его мучить — и он захочет находиться среди людей, которые ничего об этом не знают".
В феврале 1933 года Стивен прислал Зигфриду валентинку с надписью: "О Зигфрид, как верно это сердце!", а через неделю опять отказался его видеть.

Портреты Стивена Теннанта в National Portrait Gallery
Siegfried Sassoon: the journey from the trenches : a biography (1918-1967) by Jean Moorcroft Wilson, 2003, 259-261 («Поворот винта» — так называется (в честь произведения Генри Джеймса) глава этой биографии, посвященная разрыву Сассуна со Стивеном и его решению изменить жизнь.)

* upd Этот автор уверенно пишет об импотенции, но в биографии Стивена Теннанта, написанной Филипом Хором, которую я прочитала позднее, говорится о "бессилии", "неспособности" (disability), и Хор только предполагает, что это было было что-то связанное с сексуальной сферой, "возможно, импотенция".

@темы: Зигфрид Сассун, гомосексуальность, Стивен Теннант

URL

14:44

В предисловии к "Турецким народным сказкам" (М., 1967) в перечислении фразеологизмов нашла такой: "он родил девять раз". Остальные там понятные: "твоя кровь пусть будет на твою же шею" и т.д. А если бы я встретила без пояснения этот, я бы решила, что он значит "очень испугался".
читать дальше

@темы: язык, сказки

URL

среда, 31 марта 2010

17:11

Набоков об исторических романах

В рецензии на роман Джона Мэйсфилда «Basilissa, a tale of the Empress Theodora» (1940) Набоков пишет: "Сколько путей открывается перед романистом, занимающимся историей? Только три. Он может добиваться расположения уклончивой Музы правдоподобия, стремясь во что бы то ни стало раскопать и расположить в порядке соответствующие факты и детали; он может откровенно позволить себе сочинить фарс или сатиру, воспринимая прошлое как пародию на настоящее; или же, проницая все пределы времени, он может вверить случайно выбранную мумию заботам своего гения — при условии, что он обладает гением."
"С психологической точки зрения небезынтересно полюбопытствовать, почему, ради всего святого, Мэйсфилд вообразил, будто для плетения подобных небылиц ему требуется Византия".«Basilissa», по его словам, "блестящий пример фальшивого романа и фальшивой истории; она принадлежит к широко распространенному роду лживых книг, и для исследователя ее недостатки столь же примечательны, сколь были бы примечательны качества выдающегося достижения".
Примечательны, потому что роман, судя по описанию, и правда типичен:
"... Феодора проводит «двадцать очень неприятных минут, думая об этих вещах» (и предположительно поглядывая на часики, которые опаздывают на четырнадцать веков). К счастью, ей встречается танцовщица, которой она некогда оказала услугу, спасши ее от ухаживаний старого развратника (это доказывает, что нравственные устои девушек в Византии были столь же нерушимы, как и в викторианских романах). Благодаря этой подруге она находит работу в танцевальной труппе, которая, судя по разрозненным намекам, прибыла на Восток аж из самого бело-голубого Монте-Карло. Феодора, как оказывается, знает несколько слов по-французски (livre rouge, remplaçant), привычных для этой профессии. Приятно также отметить, что около 520 года от Р.Х. в гостиницах требовали оплатить лишний день проживания, если постоялец не уезжал до полудня. Затем она садится на корабль, следующий в Константинополь.
(...)
В Византии повествование набирает обороты. Это происходит угрожающе быстро. Не дав читателю опомниться, Феодора, которая, несмотря на интрижку с Гекоболом, казалась нам скромницей и занудой, вдруг начинает объяснять сварливому старому полковнику императора и его тупоголовому племяннику, принцу Юстиниану, тонкости современной политики. В то же время в городе проходят сопровождающиеся беспорядками выборы. Феодора оборачивается знакомым персонажем, умненькой девочкой из детективного романа; и наконец (история несется на предельной скорости, и для изысканных мелочей уже нет времени) мятежники разгромлены, и Феодора венчается с принцем.

С психологической точки зрения небезынтересно полюбопытствовать, почему, ради всего святого, Мэйсфилд вообразил, будто для плетения подобных небылиц ему требуется Византия. Даже если не принимать во внимание грубые обвинения, содержащиеся в «Тайной истории» Прокопия, существует достаточно доказательств того, что Феодора была кем угодно, но не молоденькой гувернанткой, которую изображает героиня Мэйсфилда. (...) Та же атмосфера фальши, те же ошибки, хотя и более тщательно скрытые, чем застенчивые анахронизмы г-на Мэйсфилда, присутствуют во всех исторических романах, производимых второсортными современными писателями, так что неважно, зовутся ли герои этих книг Петром Великим или Гете, Марией Антуанеттой или Нероном, или же из пухлых бестселлеров на сцену вспрыгивают грустные кавалеры — всем этим персонажам неизбежно присуще нечто общее: занятное семейное сходство, объединяющее восковые фигуры мадам Тюссо".

(Перевод Марка Дадяна)Отсюда

@темы: история, литература, набоков

URL

вторник, 30 марта 2010

16:13

Литтон Стрейчи, его братья и сестры

Отец и мать Литтона Стрейчи, его братья и сестры.

Ричард Стрейчи, глава семьи, служил в Индии, потом семья вернулась в Англию.

1860-е годы. Отец и мать Литтона Стрейчи, Ричард и Джейн Стрейчи (крайние среди сидящих), в окружении друзей в Симле.

1890-е годы. Марджери, Дороти, Литтон, Пернелла, Оливер, Дик, Ральф, Пиппа, Элинор, Джеймс.

Ричард Стрейчи среди дочерей. 1890-е годы.

1980-е годы. Четыре поколения женщин семьи Стрейчи. Джейн, ее мать, дочь и внучка. Слева направо: леди Генриетта Грант, Бетти Рэнделл, Джейн Стрэчи, Элинор Рэнделл.

Биографы отмечают, что никто из детей Ричарда и Джейн не создал такой же большой семьи: Литтон и Джеймс были геями (в глазах отца, матери и сестер просто холостяками), остальные вступали в брак без согласия родителей, ссорились, разводились, произвели на свет очень мало детей.
Источник: Bombay to Bloomsbury: A Biography of the Strachey Family by Barbara Caine, 2006.

@темы: викторианцы, фотографии

URL

понедельник, 29 марта 2010