Я иногда пишу об очень известных историях, но об этой подробно не писали, кажется, нигде — ни в биографиях Т.Э.Лоуренса, ни даже в биографиях Э.М.Форстера. В некоторых из них можно прочитать несколько строк о том, что Форстер помогал солдату Э.Палмеру, дружившему с Т.Э.Лоуренсом. Например, Джереми Уилсон в биографии Лоуренса пишет: "Рядовой Палмер захотел оставить танковые войска и найти гражданскую работу, чтобы ему можно было жить дома с женой. Палмер поддерживал контакт с Э.М.Форстером, чьим творчеством восхищался. И Форстер, и Лоуренс договорились помогать ему различными способами" (1).
Даже по некоторым ранее опубликованным письмам Лоуренса к Форстеру и Палмеру мне казалось, что об этой истории можно было бы сказать больше, и я в этом убедилась, прочитав переписку Форстера и Лоуренса, изданную недавно под редакцией Джереми Уилсона.
Т.Э.Лоуренс — Палмеру: "Э.М.Форстер — славный малый, лучший из всех. Ты действительно в какой-то момент обошелся с ним довольно плохо. То, что все опять гладко, много говорит и о твоих достоинствах, и о его положительных качествах. Ты знаешь, что он самый цивилизованный человек из всех, кого я встречал?
Э.М.Форстер —Т.Э.Лоуренсу: "Пош начал с того, что не может мне снова писать, что его жена не дает ему встречаться со мной в городе. Значит, я не произвел на нее хорошего впечатления. ... Я был бы не прочь помочь ему деньгами, если вы это одобрите.
Т.Э.Лоуренс — Э.М.Форстеру: "Пош в 1925 году бросил вас, потому что он вас не стоил. Теперь, возможно, стоит.
Э.М.Форстер —Т.Э.Лоуренсу: "У меня есть некоторая сумма денег, но я не собираюсь отдавать их тому, кто все еще не сделал выбора, притом не сделал его из-за баб. Я выразил желание встретиться с его отцом и обсудить возможность развода, но, не исключено, он (Пош) не согласится.".
Т.Э.Лоуренс — Э.М.Форстеру: "Боюсь, я виноват, что внес в вашу жизнь этот излишний источник волнения. ...
Женщины — дьяволы, которым нет никакого оправдания" Уилсон, который обычно обходит подобные вопросы, в предисловии к этому сборнику писем неожиданно упомянул не только о том, что Форстер был влюблен в Лоуренса (и тщетно пытался, говоря словами Уилсона, перейти от дружбы к "отношениям другого рода"(2)), но и о том, что "другим привлекавшим его объектом были армейские друзья Лоуренса", среди которых он мог найти тех, кто не отказался бы "оказать ему сексуальные услуги" ("provide sexual favours") (3). Я несколько раз уже писала о распространенности такого поведения среди солдат, которые, по словам историка сексуальности Ф.Тамань, в отличие от безработных, занимались проституцией "не из-за нужды, а по традиции", причем "новобранцы, по-видимому, узнавали о возможности такого заработка от старослужащих" (отсюда). Один раз я даже упоминала об этом явлении в связи с письмами Лоуренса (тут).
23 марта 1924 года Форстер впервые посетил Лоуренса в Клаудс-хилле, маленьком коттедже, находившемся рядом с военным лагерем Бовингтон, в котором Лоуренс в звании рядового служил среди танкистов (работал на складе, занимаясь подгонкой обмундирования). Лоуренс очень хотел, чтобы такой опытный и прославленный писатель помог ему редактировать "Семь столпов мудрости". Форстер занимался этим и в тот раз, и во время своих последующих визитов. Когда Лоуренс стал разговаривать с печатником о готовящемся издании своей книги, Форстер предложил одному из солдат, Палмеру по кличке "Пош", прогуляться по окрестностям. Форстер описал Палмера в письме к матери как "сообразительного и музыкального кокни"(4).
Палмер был начальником Лоуренса на складе. Он был старше большинства других солдат, друживших с Лоуренсом, в 1924 ему было уже 25 (Артуру Расселу, которого Зигфрид Сассун назвал Патроклом Лоуренса, 21, Пэту Ноулсу - 17 и т.д.). Лоуренс много писал о Палмере Шарлотте Шоу: "Знаете ли вы Палмера, моего маленького робкого соню (dormouse)"; "смуглый крошка, полный энергии, быстрый, изменчивый. В его крови музыка... он больше поглощен шутками и шалостями, чем три обычных человека; застенчив, тих, не считая того, что вскрикивает, как испуганная ворона, когда совершенно счастлив"; "хотелось бы мне, чтобы вы познакомились с этой застенчивой птичкой (shy little bird)"; "смуглый маленький соня, прозванный «Пош» (шикарный) за то, что он такой опрятный"; "похожий на маленькую коричневую мышку-полёвку"(5).
Форстер передал Лоуренсу текст своего гомоэротического рассказа "В жизни грядущей". 30 апреля 1924 года Лоуренс написал ему:
"Отзыв [на "В жизни грядущей"]? Очень сложно написать. Много ли вы поймете из моего признания, что жадно прочитав эту вещь в первый раз, я смеялся и смеялся. Сперва мне показалось, что это одна из забавнейших историй среди тех, что мне попадались — если оценивать поспешно и не касаться изящества и мастерства. Но когда я читал второй раз, то сильнее всего ощутил жалость к этому африканцу. Вы обманули его на целую жизнь и не стоило ему ждать все это время. Тем не менее, его болезнь — преувеличение, как и внезапный прилив сил в конце. Это было слишком неожиданно. Не могли бы вы подвести к этому на последних страницах несколькими осторожными намеками на его силу, на мускулы?
Там еще кое-что меня раздражает. "Божественно красив" — отвратительное бездумное клише. Рассказ сам по себе так редкостно хорош, что его не портит и этот сор, что попадается даже в его прекраснейшем начале. Все страстное и трогательное изображено прекрасно. Но два основных персонажа внешне едва очерчены, хотя характеры их раскрыты полностью. Витобай только тогда обретает плоть и кровь, когда лежит обнаженный и умирает. До этого он был еще не облечен в материальную форму. А миссионер и вовсе ее не имеет, кроме как в той банальной фразе на первой странице. Вещь слишком короткая. Не чувствуется, что время течет естественно. Может, помогло бы иное деление на абзацы?
Необходимо ли ломать шею? Это жестоко — рывки, судорога агонии. Я бы лучше ввел более медленное удушение. Тем не менее, вы художник, и чувство, которым проникнут весь рассказ, заставляет меня ощущать, что это совсем не рядовое произведение искусства.
Вопреки вашему мнению, я склонен полагать, что рассказ вполне возможно опубликовать. Возможно, непристойности других людей воспринимаются не так остро? У меня они и отдаленно не вызывают такой неловкости, как моя подлинная история.
А между прочим, мы разные, не правда ли? Я поднимаю столько шума из-за того, что случилось со мной, а вы сочиняете сходную, но добровольную ситуацию, вокруг которой две жертвы совсем не разводят церемоний. Забавно, как люди по-разному пишут".
В этом же письме он пишет: "Палмер умоляет меня добавить, что Ваше "Рождение империи" — лучшая вещь из всех, что он прочел за последние месяцы.
В письме, написанном 3 мая 1924 Форстер ответил, что многого в письме Лоуренса не понял, но видит, что рассказ не понравился, и не обижается на это: этот рассказ не понравился и Зигфриду Сассуну, и Лоуэсу Диккинсону. Он добавляет в приписке, сделанной 6 мая: "Передайте привет от меня Расселу и Палмеру. Последнему передайте от меня спасибо за его послание. Я ему признателен. Я могу заглянуть опять в Клаудс-хилл позднее в этом году, если это не противоречит вашим планам".
Форстер приехал в июне. Визит прошел очень удачно. Гость и хозяин обсуждали стихи Кавафиса. Форстер написал Зигфриду Сассуну, что провел в Клаудс-хилле "четыре очень приятных дня" и что там "ужасно мило"(7).
Не все письма Форстера и Лоуренса друг другу сохранились. С мая 1924 по февраль 1927 писем Форстера нет, но о происходящем можно догадаться и по письмам Лоуренса. 24 июля Лоуренс написал Форстеру: "Пош (это Палмер) вам пишет? Возможно, нет. В отместку я предам его доверие. Когда он получил вашу книгу и записку (около 9.30 вечера), он вышел из казармы и отсутствовал до утренней побудки. Даже опоздал на побудку, постель была не смята, он едва избежал неприятностей из-за этого. По некоторым признакам полагаю, что он часть ночи просидел в Клаудс-хилле. Книга и письмо теперь спрятаны в его вещевом мешке. Причудливые мы крошки, правда?"(8) (В дальнейшем Лоуренс часто называет Палмера "little thing", что переводится как "крошка", "малютка".)
В сентябре Лоуренс приглашает Форстера приехать через две недели, а 6 октября пишет ему подряд два довольно странных письма. Первое: "Дорогой Э.М.Ф. Палмер назвал меня идиотом с римским носом, когда я спросил его мнение о Седьмой симфонии. А когда я показал ему открытку от вас, он сказал, что вы еще больший идиот, чем я. ... Приписка Палмера: "Достаньте Седьмую. Не так хороша, как Пятая, но ничего". Приписка Лоуренса: "Пош, возвращенный к жизни"(9). В следующем письме Лоуренс шутливым тоном (но не смешно, на мой взгляд) опять описывает, как Палмер назвал его идиотом с римским носом. Дальше он пишет: "Идиот С Римским Носом был слишком поражен этим неожиданным своим портретом, чтобы придумать что-то лучшее, чем изложить это на бумаге, ожидая ваших указаний, информации и необходимых действий... Приезжайте с этого времени, когда пожелаете, и слушайте в моем коттедже следующие записи Бетховена [перечисление]". В конце следуют извинения за предыдущее письмо и объяснение: "Мы оба были безумны"(10).
В следующий раз Форстер посетил Клаудс-хилл в ноябре 1924, затем в феврале 1925. 13 марта 1925 Лоуренс написал Форстеру, что и ему, и его друзьям-солдатам понравились записи немецкой певицы Елены Герхардт (меццо-сопрано), которые он им привез. Лоуренс упоминает о Мидлтоне (о нем он 7 января 1925 написал Шарлотте Шоу: "У Мидлтона голос как деревянный колокол, и он используется его слишком часто, потому что легкомыслен и очень молод. Армия для него означает полную свободу после заточения в родительском доме"(11)), Бэнбери (он познакомился с Форстером раньше, чем с Лоуренсом: "случайное знакомство с Форстером позволило мне быть представленным Т.Э.") и, конечно, о Поше. Он сообщает, что недавно умерла девушка, "ждавшая Палмера все эти годы" (четыре года, как выясняется в дальнейшем). Заключить брак Палмеру и этой девушке мешали родители. Лоуренс пишет, что от долгой разлуки привязанность между женихом и невестой ослабела, но тот хотел жениться из принципа. "Он говорит, что полдня проведенные с вами, были лучшими за этот месяц"(12).
17 июня 1925 года Лоуренс пишет Форстеру: "Сейчас Клаудс-хилл может похвастаться рододендронами... Пош просил меня передать, что ваши болотные первоцветы стали менее алыми. Возможно, их долгий сезон подходит к концу"(13).
В августе Лоуренса после его долгих просьб (и даже угроз покончить жизнь самоубийством) возвращают в военно-воздушные силы. 7 сентября он пишет Палмеру: "Я тоже еще не писал Э.М.Ф. Он просил, чтобы ты, так рано, как только сможешь, сообщил ему, когда приедешь в Лондон. Сообщи мне тоже, если, конечно, будет возможность..."(14)
29 ноября 1925 Лоуренс пишет Форстеру о пьесе Акерли и договаривается о встрече. 10 декабря он пишет Палмеру, что видел Форстера, "большого, как жизнь, но грустного, почти полностью опустошенного... Мы говорили о тебе и Мидлтоне и о мире в целом. Мидлтон пишет ему больше писем, чем ты. К тому же Мидлтон всегда был разговорчивым. ... Твои планы на Рождество? У меня была грандиозная идея провести время в Лондоне, мне дали ключи от квартиры на Брук-стрит — рядом с Беркли-скевер. "Очень шикарно". К несчастью, мне не дали отпуска"(15).
Лоуренс теперь служил далеко от Клаудс-хилла и не мог там часто бывать. Младший брат, недавно женившийся, уговорил его пустить их с женой пожить в коттедже несколько месяцев. 28 декабря 1925 Лоуренс написал Форстеру: "Мой брат уедет из Клаудс-хилла около 14 января. Не знаю, в каком виде будет коттедж. Пош, как только сможет, приведет его в приличное состояние. Затем он будет там хозяином. Так что, если будущей весной вам понадобится пустынное место и компания кого-то в горчично-желтом (mustard-yellow companionship), что ж, он будет в состоянии все устроить"(16).
В письме, написанном 2 февраля 1926 года, Лоуренс договаривается с Форстером о встрече и добавляет: "Пош утомлен Клаудс-хиллом. Собираюсь заехать навестить его и утешить"(17). Из последующих писем станет известно, что отношения между Форстером и Палмером именно в это время ухудшились, и, возможно, Лоуренс тут отвечает на слова Форстера о том, что Пош не хочет с ним видеться. В конце 1926 года Лоуренса направляют на службу в Индию, дав перед этим короткий отпуск. В первый свободный день Лоуренс пьет чай в компании Форстера и Шарлотты Шоу, затем встречается с Форстером прямо перед отплытием.
В 1926 были наконец-то изданы "Семь столпов мудрости" в новой редакции. Форстер согласился сравнить эту версию с первой, изданной в Оксфорде тиражом в 8 экземпляров. Мне не удалось узнать, когда точно Пош Палмер женился, ясно лишь, что он уже был женат в начале 1927 года. К сожалению, из переписки Палмера с Форстером и Лоуренсом издавалось очень мало писем. Уилсон не пишет, когда Палмер обратился к Лоуренсу за помощью, но сообщает, что 15 марта 1927 года Лоуренс в письме к Вивиану Ричардсу, который в Оксфорде был его лучшим другом (и так же, как Форстер, был в него влюблен), описал, как трудно Палмеру найти работу (тот бросил школу в 15 лет, с тех пор служил в армии и не имел никакой профессии)(18). В тот же день он написал и самому Палмеру: "Э.М.Ф[орстер] — славный малый, лучший из всех. Ты действительно в какой-то момент обошелся с ним довольно плохо. То, что все опять гладко, много говорит и о твоих достоинствах, и о его положительных качествах. Ты знаешь, что он самый цивилизованный человек из всех, кого я встречал? Я постоянно перебираю в памяти воспоминания о нем и о его книгах, пытаясь раскрыть некоторые из их тайн. Никогда не было на свете ничего столь же неуловимого, утонченного, изысканного, ясного, необыкновенного, как его образ мыслей. Это ставит меня в тупик, как и прежде. Но я буду продолжать свои старания снова и снова. В этом месте у меня чрезвычайно много свободного времени, и я постоянно размышляю о Э.М.Ф."(19).
18 марта 27 Форстер сообщает Лоуренсу: "Пош мне часто пишет, был тут однажды и снова собирается приехать. Он навел меня на мысль, что то, через что он прошел, хорошо для мужчины. Я думал послать вам его письма. Он начал с того, что не может мне снова писать, что его жена не дает ему встречаться со мной в городе. Значит, я не произвел на нее хорошего впечатления. Она хотела, чтобы он оставил армию, к нему приставали и она, и теща, и он, конечно, разрешил бы мне помочь ему выкупиться, но я дал понять, что я против этого. Он должен продержаться 14 месяцев. То ли я нравлюсь ему больше, чем раньше, то ли я для него лучший из всех доступных заменителей вас, которого ему ужасно не хватает. Вы, конечно, знаете, что он теперь в Фарнборо. Я был бы не прочь помочь ему деньгами, если вы это одобрите, и я мог бы разузнать о нем побольше, но у меня такое впечатление, что все протекло бы сквозь эти дырки (those placket holes*), а я не хочу содержать на свой счет женщин. Я рад, что вы написали мне о его болезни и т.д. ... Я беру мою маму в квартиру Акерли — смотреть на состязание гребцов. Пош ей, пожалуй, понравился. Он стоял по стойке смирно на ковре в гостиной, однако сообщил ей о том, что от свеклы у него скоро заболит животик (little tummy) (20).
14 апреля 1927 Лоуренс — Форстеру: "Пош в 1925 году бросил вас, потому что он вас не стоил. Теперь, возможно, стоит. Я хотел бы ему помочь. Но думаю, я никуда не гожусь. Будь я богом, я бы забрал его из армии, как только бы у него появилась возможность получить какую-либо работу. Но для него было бы плохо не иметь работы. Он может в любое время покончить с собой, и, возможно, это было бы лучше, чем еще большая нищета. С ним так непросто"(21).
Отправив это письмо, он получил еще одно, посланное Форстером 30 марта: "Дорогой Т.Э. Пош навестил на днях в городе — было очень мило. Он принес мне свой портрет — набросок Джона. Продолжал твердить: "Вы надо мной подшучиваете", с кульминацией в виде: "Я думаю, вы надо мной подшучиваете!" Хотелось бы мне продать для него этот набросок. Интересно, сколько он может стоить? Возможно, я отнесу его на Лестер-сквер, но боюсь, торговцы завалены работами Джона. Пош был крайне оживленный, ласковый, и утверждал, что перед этим поставил на место своих женщин, а еще ходил за покупками с маленьким сыном — которого, он представляет, я вполне могу когда-нибудь увидеть. У него умерла тетя. Дядя умирает. Не было времени обсудить будущее или Айрин"(22).
Лоуренс ответил: "Портрет Поша продается! Он стоил бы от 60 до ста фунтов, но для этого вам придется побродить по свету, пока найдется человек, которому нужно такое произведение Джона. Если вы действительно расстанетесь с рисунком, вы можете зайти сначала к фотографу — сделать с него копию приличного размера? Портрет очень похож на этого смуглого крошку, такого успокаивающего (comfortable). Он действовал так невообразимо успокоительно, когда находился рядом, в военном лагере.
Из вещей, которые можно продать, у него еще есть пробный оттиск "Семи столпов", единственный среди них, в котором есть дополнительная глава, бывшая первоначально первой. Если вы обдумаете, как этим увеличить его капитал, и захотите прислать мне первый лист (у него он есть или был среди других), я бы написал на нем что-нибудь задушевное, чтобы поднять рыночную стоимость. Жаль, но теперь я только таким путем могу сделать подарок. Раньше я мог найти деньги и помочь. Теперь я все время сам в стеснённых обстоятельствах и могу помочь лишь услугами" (27.4. 27)(23).
Форстер: "Дорогой Т.Э., я надеюсь, вы не забудете как-нибудь оставить армию и приехать в Англию, ведь вас действительно очень не хватает, чтобы помогать мне советами, как быть с Пошем. У меня есть некоторая сумма денег, но я не собираюсь отдавать их тому, кто все еще не сделал выбора, притом не сделал его из-за баб. Я выразил желание встретиться с его отцом и обсудить возможность развода, но, не исключено, он (Пош) не согласится. Я видел Поша на днях: так достоин спасения, но так невозможно его спасти. Все, что ни дай ему теперь, пошло бы на этих женщин. Он признает, что она женила его на себе, чтобы ее беременность не обнаружилась, но он все еще утверждает, что это он предложил жениться. Его рисунок Джона сейчас отдан в Национальную галерею для консультации. (Полагаю, вы не стали бы писать Кокереллу — не люблю его — узнать, не купит ли рисунок музей Фицуильяма.) Я теперь слегка склонен купить его сам — в рассрочку, скажем, по 5 фунтов в месяц в течение года, что вместе с 10 фунтами, которые я выплатил авансом, составило бы хорошую цену. Мне очень нравится это создание, но такая постепенная выплата и предусматривает прежде всего его интересы. (Так по-христиански — разве не утомительно?)
Я имею в виду, мало найдется людей таких же порядочных в денежном отношении, как я, и это вы должны решить, должен ли я — а если должен, то как — перевести немного денег Пошу. (Такое благосостояние — разве не скука?)" (16.5. 1927)(24)
Лоуренс ответил письмом, целиком посвященным Палмеру: "Пош прислал мне письмо, полное отчаяния. Спрашивает, могу ли я ему помочь уйти из армии. Я сегодня ответил, что у меня нет влияния, которое я могу использовать (обещать не значит добиться) и нет свободных денег. [Дальше он рассуждает о том, каким образом мог бы получить в банке достаточную сумму денег.] Если вы можете вдобавок к моим попыткам оказать любую помощь, прошу, помогите. Боюсь, я виноват, что внес в вашу жизнь этот излишний источник волнения. Но я думаю, вам, как и мне, нравится этот малыш (the little thing).
Женщины — дьяволы, которым нет никакого оправдания" (19.5.1927) (25).
Примечания*those placket holes - эти дырки ("дырки" тут в значении "женщины"). (Placket (or Placket-nole), subs. (old). — (1) A petticoat-slit or pocket-hole ; (2) a woman : cf. petticoat ; (3) the female pudendum ... (Slang and its analogues past and present: A dictionary, historical and comparative of the heterodox speech of all classes of society for more than three hundred years, 5 by John Stephen Farmer, William Ernest Henley, Printed for subscribers only, 1902, р. 221)
1. "Private Palmer ... wanted to leave the Tank Corps and find a civilian job so that he could live at home with his wife. Palmer had kept in touch with EM Forster, whose writing he admired, and both Forster and Lawrence arranged to help in various ways" (Lawrence of Arabia: The Authorized Biography of T.E. Lawrence by Jeremy Wilson, 1990, рp. 788-789).
2. T.E. Lawrence, Correspondence with E.M. Forster and F.L. Lucas edited by Jeremy Wilson, Nicole Wilson, Castle Hill Press, 2011, p. XV
3. Ibid, p.XVI
4. Ibid, p.19
5. T. E. Lawrence Letters Volume I: T. E. Lawrence, Correspondence with Bernard and Charlotte Shaw, 1922-1926 Fordingbridge, Castle Hill Press, 2000, pр. 65, 72, 74, 120, 144;
T. E. Lawrence Letters Volume III: T. E. Lawrence, Correspondence with Bernard and Charlotte Shaw, 1928 Fordingbridge, Castle Hill Press, 2000, р. 68
6.T.E. Lawrence, Correspondence with E.M. Forster and F.L. Lucas edited by Jeremy Wilson, Nicole Wilson, Castle Hill Press, 2011, pp. 22-23
7.Ibid, p.28
8.Ibid, p.29
9. Ibid, p.33-34
10.Ibid, p.34-35
11.T. E. Lawrence Letters Volume I: T. E. Lawrence, Correspondence with Bernard and Charlotte Shaw, 1922-1926 Fordingbridge, Castle Hill Press, 2000, p121
12.T.E. Lawrence, Correspondence with E.M. Forster and F.L. Lucas edited by Jeremy Wilson, Nicole Wilson, Castle Hill Press, 2011, p.37
13.Ibid, p.39
14."Haven't written to E.M.F. either. He asked for as long notice as you could give him of your visit to London. Tell me too: so if there is a chance…" (7.IX.25)
15."I went down to Cambridge last Sunday, and there E.M.F. sat, large as life, but sad-looking, wasted almost, in another man's rooms in King's, the splendiferous college with the extra-splendiferous (and rather horrible) chapel. We talked about you and Middleton, and the world generally. M. writes more letters to him than you do. Then M. always was talkative. (Any news of Jeffrey? He sent me a letter, which was as cold and correct as a fishes' kisses. (? a fish's kiss, a fish-kiss: fishes-kisses?...) Your Xmas plans? I had a great idea of some time in London, and was given the keys of a flat in Brook Street, off Berkeley Square. 'Very posh.' Unfortunately no leave was offered me. So I'm at Cranwell instead, general fatigues..."(10.XII.25
16.T.E. Lawrence, Correspondence with E.M. Forster and F.L. Lucas edited by Jeremy Wilson, Nicole Wilson, Castle Hill Press, 2011, p.45
17.Ibid, p.46
18.Ibid, pp.53-54
19. Ibid, p.54
20. Ibid, pp.54-55
21.Ibid,p. 58
22.Ibid,p.56
23.Ibid,p.61
24.Ibid,pp. 62-63
25.Ibid,pp. 64-65
Даже по некоторым ранее опубликованным письмам Лоуренса к Форстеру и Палмеру мне казалось, что об этой истории можно было бы сказать больше, и я в этом убедилась, прочитав переписку Форстера и Лоуренса, изданную недавно под редакцией Джереми Уилсона.
Т.Э.Лоуренс — Палмеру: "Э.М.Форстер — славный малый, лучший из всех. Ты действительно в какой-то момент обошелся с ним довольно плохо. То, что все опять гладко, много говорит и о твоих достоинствах, и о его положительных качествах. Ты знаешь, что он самый цивилизованный человек из всех, кого я встречал?
Э.М.Форстер —Т.Э.Лоуренсу: "Пош начал с того, что не может мне снова писать, что его жена не дает ему встречаться со мной в городе. Значит, я не произвел на нее хорошего впечатления. ... Я был бы не прочь помочь ему деньгами, если вы это одобрите.
Т.Э.Лоуренс — Э.М.Форстеру: "Пош в 1925 году бросил вас, потому что он вас не стоил. Теперь, возможно, стоит.
Э.М.Форстер —Т.Э.Лоуренсу: "У меня есть некоторая сумма денег, но я не собираюсь отдавать их тому, кто все еще не сделал выбора, притом не сделал его из-за баб. Я выразил желание встретиться с его отцом и обсудить возможность развода, но, не исключено, он (Пош) не согласится.".
Т.Э.Лоуренс — Э.М.Форстеру: "Боюсь, я виноват, что внес в вашу жизнь этот излишний источник волнения. ...
Женщины — дьяволы, которым нет никакого оправдания" Уилсон, который обычно обходит подобные вопросы, в предисловии к этому сборнику писем неожиданно упомянул не только о том, что Форстер был влюблен в Лоуренса (и тщетно пытался, говоря словами Уилсона, перейти от дружбы к "отношениям другого рода"(2)), но и о том, что "другим привлекавшим его объектом были армейские друзья Лоуренса", среди которых он мог найти тех, кто не отказался бы "оказать ему сексуальные услуги" ("provide sexual favours") (3). Я несколько раз уже писала о распространенности такого поведения среди солдат, которые, по словам историка сексуальности Ф.Тамань, в отличие от безработных, занимались проституцией "не из-за нужды, а по традиции", причем "новобранцы, по-видимому, узнавали о возможности такого заработка от старослужащих" (отсюда). Один раз я даже упоминала об этом явлении в связи с письмами Лоуренса (тут).
23 марта 1924 года Форстер впервые посетил Лоуренса в Клаудс-хилле, маленьком коттедже, находившемся рядом с военным лагерем Бовингтон, в котором Лоуренс в звании рядового служил среди танкистов (работал на складе, занимаясь подгонкой обмундирования). Лоуренс очень хотел, чтобы такой опытный и прославленный писатель помог ему редактировать "Семь столпов мудрости". Форстер занимался этим и в тот раз, и во время своих последующих визитов. Когда Лоуренс стал разговаривать с печатником о готовящемся издании своей книги, Форстер предложил одному из солдат, Палмеру по кличке "Пош", прогуляться по окрестностям. Форстер описал Палмера в письме к матери как "сообразительного и музыкального кокни"(4).
Палмер был начальником Лоуренса на складе. Он был старше большинства других солдат, друживших с Лоуренсом, в 1924 ему было уже 25 (Артуру Расселу, которого Зигфрид Сассун назвал Патроклом Лоуренса, 21, Пэту Ноулсу - 17 и т.д.). Лоуренс много писал о Палмере Шарлотте Шоу: "Знаете ли вы Палмера, моего маленького робкого соню (dormouse)"; "смуглый крошка, полный энергии, быстрый, изменчивый. В его крови музыка... он больше поглощен шутками и шалостями, чем три обычных человека; застенчив, тих, не считая того, что вскрикивает, как испуганная ворона, когда совершенно счастлив"; "хотелось бы мне, чтобы вы познакомились с этой застенчивой птичкой (shy little bird)"; "смуглый маленький соня, прозванный «Пош» (шикарный) за то, что он такой опрятный"; "похожий на маленькую коричневую мышку-полёвку"(5).
Форстер передал Лоуренсу текст своего гомоэротического рассказа "В жизни грядущей". 30 апреля 1924 года Лоуренс написал ему:
"Отзыв [на "В жизни грядущей"]? Очень сложно написать. Много ли вы поймете из моего признания, что жадно прочитав эту вещь в первый раз, я смеялся и смеялся. Сперва мне показалось, что это одна из забавнейших историй среди тех, что мне попадались — если оценивать поспешно и не касаться изящества и мастерства. Но когда я читал второй раз, то сильнее всего ощутил жалость к этому африканцу. Вы обманули его на целую жизнь и не стоило ему ждать все это время. Тем не менее, его болезнь — преувеличение, как и внезапный прилив сил в конце. Это было слишком неожиданно. Не могли бы вы подвести к этому на последних страницах несколькими осторожными намеками на его силу, на мускулы?
Там еще кое-что меня раздражает. "Божественно красив" — отвратительное бездумное клише. Рассказ сам по себе так редкостно хорош, что его не портит и этот сор, что попадается даже в его прекраснейшем начале. Все страстное и трогательное изображено прекрасно. Но два основных персонажа внешне едва очерчены, хотя характеры их раскрыты полностью. Витобай только тогда обретает плоть и кровь, когда лежит обнаженный и умирает. До этого он был еще не облечен в материальную форму. А миссионер и вовсе ее не имеет, кроме как в той банальной фразе на первой странице. Вещь слишком короткая. Не чувствуется, что время течет естественно. Может, помогло бы иное деление на абзацы?
Необходимо ли ломать шею? Это жестоко — рывки, судорога агонии. Я бы лучше ввел более медленное удушение. Тем не менее, вы художник, и чувство, которым проникнут весь рассказ, заставляет меня ощущать, что это совсем не рядовое произведение искусства.
Вопреки вашему мнению, я склонен полагать, что рассказ вполне возможно опубликовать. Возможно, непристойности других людей воспринимаются не так остро? У меня они и отдаленно не вызывают такой неловкости, как моя подлинная история.
А между прочим, мы разные, не правда ли? Я поднимаю столько шума из-за того, что случилось со мной, а вы сочиняете сходную, но добровольную ситуацию, вокруг которой две жертвы совсем не разводят церемоний. Забавно, как люди по-разному пишут".
В этом же письме он пишет: "Палмер умоляет меня добавить, что Ваше "Рождение империи" — лучшая вещь из всех, что он прочел за последние месяцы.
В письме, написанном 3 мая 1924 Форстер ответил, что многого в письме Лоуренса не понял, но видит, что рассказ не понравился, и не обижается на это: этот рассказ не понравился и Зигфриду Сассуну, и Лоуэсу Диккинсону. Он добавляет в приписке, сделанной 6 мая: "Передайте привет от меня Расселу и Палмеру. Последнему передайте от меня спасибо за его послание. Я ему признателен. Я могу заглянуть опять в Клаудс-хилл позднее в этом году, если это не противоречит вашим планам".
Форстер приехал в июне. Визит прошел очень удачно. Гость и хозяин обсуждали стихи Кавафиса. Форстер написал Зигфриду Сассуну, что провел в Клаудс-хилле "четыре очень приятных дня" и что там "ужасно мило"(7).
Не все письма Форстера и Лоуренса друг другу сохранились. С мая 1924 по февраль 1927 писем Форстера нет, но о происходящем можно догадаться и по письмам Лоуренса. 24 июля Лоуренс написал Форстеру: "Пош (это Палмер) вам пишет? Возможно, нет. В отместку я предам его доверие. Когда он получил вашу книгу и записку (около 9.30 вечера), он вышел из казармы и отсутствовал до утренней побудки. Даже опоздал на побудку, постель была не смята, он едва избежал неприятностей из-за этого. По некоторым признакам полагаю, что он часть ночи просидел в Клаудс-хилле. Книга и письмо теперь спрятаны в его вещевом мешке. Причудливые мы крошки, правда?"(8) (В дальнейшем Лоуренс часто называет Палмера "little thing", что переводится как "крошка", "малютка".)
В сентябре Лоуренс приглашает Форстера приехать через две недели, а 6 октября пишет ему подряд два довольно странных письма. Первое: "Дорогой Э.М.Ф. Палмер назвал меня идиотом с римским носом, когда я спросил его мнение о Седьмой симфонии. А когда я показал ему открытку от вас, он сказал, что вы еще больший идиот, чем я. ... Приписка Палмера: "Достаньте Седьмую. Не так хороша, как Пятая, но ничего". Приписка Лоуренса: "Пош, возвращенный к жизни"(9). В следующем письме Лоуренс шутливым тоном (но не смешно, на мой взгляд) опять описывает, как Палмер назвал его идиотом с римским носом. Дальше он пишет: "Идиот С Римским Носом был слишком поражен этим неожиданным своим портретом, чтобы придумать что-то лучшее, чем изложить это на бумаге, ожидая ваших указаний, информации и необходимых действий... Приезжайте с этого времени, когда пожелаете, и слушайте в моем коттедже следующие записи Бетховена [перечисление]". В конце следуют извинения за предыдущее письмо и объяснение: "Мы оба были безумны"(10).
В следующий раз Форстер посетил Клаудс-хилл в ноябре 1924, затем в феврале 1925. 13 марта 1925 Лоуренс написал Форстеру, что и ему, и его друзьям-солдатам понравились записи немецкой певицы Елены Герхардт (меццо-сопрано), которые он им привез. Лоуренс упоминает о Мидлтоне (о нем он 7 января 1925 написал Шарлотте Шоу: "У Мидлтона голос как деревянный колокол, и он используется его слишком часто, потому что легкомыслен и очень молод. Армия для него означает полную свободу после заточения в родительском доме"(11)), Бэнбери (он познакомился с Форстером раньше, чем с Лоуренсом: "случайное знакомство с Форстером позволило мне быть представленным Т.Э.") и, конечно, о Поше. Он сообщает, что недавно умерла девушка, "ждавшая Палмера все эти годы" (четыре года, как выясняется в дальнейшем). Заключить брак Палмеру и этой девушке мешали родители. Лоуренс пишет, что от долгой разлуки привязанность между женихом и невестой ослабела, но тот хотел жениться из принципа. "Он говорит, что полдня проведенные с вами, были лучшими за этот месяц"(12).
17 июня 1925 года Лоуренс пишет Форстеру: "Сейчас Клаудс-хилл может похвастаться рододендронами... Пош просил меня передать, что ваши болотные первоцветы стали менее алыми. Возможно, их долгий сезон подходит к концу"(13).
В августе Лоуренса после его долгих просьб (и даже угроз покончить жизнь самоубийством) возвращают в военно-воздушные силы. 7 сентября он пишет Палмеру: "Я тоже еще не писал Э.М.Ф. Он просил, чтобы ты, так рано, как только сможешь, сообщил ему, когда приедешь в Лондон. Сообщи мне тоже, если, конечно, будет возможность..."(14)
29 ноября 1925 Лоуренс пишет Форстеру о пьесе Акерли и договаривается о встрече. 10 декабря он пишет Палмеру, что видел Форстера, "большого, как жизнь, но грустного, почти полностью опустошенного... Мы говорили о тебе и Мидлтоне и о мире в целом. Мидлтон пишет ему больше писем, чем ты. К тому же Мидлтон всегда был разговорчивым. ... Твои планы на Рождество? У меня была грандиозная идея провести время в Лондоне, мне дали ключи от квартиры на Брук-стрит — рядом с Беркли-скевер. "Очень шикарно". К несчастью, мне не дали отпуска"(15).
Лоуренс теперь служил далеко от Клаудс-хилла и не мог там часто бывать. Младший брат, недавно женившийся, уговорил его пустить их с женой пожить в коттедже несколько месяцев. 28 декабря 1925 Лоуренс написал Форстеру: "Мой брат уедет из Клаудс-хилла около 14 января. Не знаю, в каком виде будет коттедж. Пош, как только сможет, приведет его в приличное состояние. Затем он будет там хозяином. Так что, если будущей весной вам понадобится пустынное место и компания кого-то в горчично-желтом (mustard-yellow companionship), что ж, он будет в состоянии все устроить"(16).
В письме, написанном 2 февраля 1926 года, Лоуренс договаривается с Форстером о встрече и добавляет: "Пош утомлен Клаудс-хиллом. Собираюсь заехать навестить его и утешить"(17). Из последующих писем станет известно, что отношения между Форстером и Палмером именно в это время ухудшились, и, возможно, Лоуренс тут отвечает на слова Форстера о том, что Пош не хочет с ним видеться. В конце 1926 года Лоуренса направляют на службу в Индию, дав перед этим короткий отпуск. В первый свободный день Лоуренс пьет чай в компании Форстера и Шарлотты Шоу, затем встречается с Форстером прямо перед отплытием.
В 1926 были наконец-то изданы "Семь столпов мудрости" в новой редакции. Форстер согласился сравнить эту версию с первой, изданной в Оксфорде тиражом в 8 экземпляров. Мне не удалось узнать, когда точно Пош Палмер женился, ясно лишь, что он уже был женат в начале 1927 года. К сожалению, из переписки Палмера с Форстером и Лоуренсом издавалось очень мало писем. Уилсон не пишет, когда Палмер обратился к Лоуренсу за помощью, но сообщает, что 15 марта 1927 года Лоуренс в письме к Вивиану Ричардсу, который в Оксфорде был его лучшим другом (и так же, как Форстер, был в него влюблен), описал, как трудно Палмеру найти работу (тот бросил школу в 15 лет, с тех пор служил в армии и не имел никакой профессии)(18). В тот же день он написал и самому Палмеру: "Э.М.Ф[орстер] — славный малый, лучший из всех. Ты действительно в какой-то момент обошелся с ним довольно плохо. То, что все опять гладко, много говорит и о твоих достоинствах, и о его положительных качествах. Ты знаешь, что он самый цивилизованный человек из всех, кого я встречал? Я постоянно перебираю в памяти воспоминания о нем и о его книгах, пытаясь раскрыть некоторые из их тайн. Никогда не было на свете ничего столь же неуловимого, утонченного, изысканного, ясного, необыкновенного, как его образ мыслей. Это ставит меня в тупик, как и прежде. Но я буду продолжать свои старания снова и снова. В этом месте у меня чрезвычайно много свободного времени, и я постоянно размышляю о Э.М.Ф."(19).
18 марта 27 Форстер сообщает Лоуренсу: "Пош мне часто пишет, был тут однажды и снова собирается приехать. Он навел меня на мысль, что то, через что он прошел, хорошо для мужчины. Я думал послать вам его письма. Он начал с того, что не может мне снова писать, что его жена не дает ему встречаться со мной в городе. Значит, я не произвел на нее хорошего впечатления. Она хотела, чтобы он оставил армию, к нему приставали и она, и теща, и он, конечно, разрешил бы мне помочь ему выкупиться, но я дал понять, что я против этого. Он должен продержаться 14 месяцев. То ли я нравлюсь ему больше, чем раньше, то ли я для него лучший из всех доступных заменителей вас, которого ему ужасно не хватает. Вы, конечно, знаете, что он теперь в Фарнборо. Я был бы не прочь помочь ему деньгами, если вы это одобрите, и я мог бы разузнать о нем побольше, но у меня такое впечатление, что все протекло бы сквозь эти дырки (those placket holes*), а я не хочу содержать на свой счет женщин. Я рад, что вы написали мне о его болезни и т.д. ... Я беру мою маму в квартиру Акерли — смотреть на состязание гребцов. Пош ей, пожалуй, понравился. Он стоял по стойке смирно на ковре в гостиной, однако сообщил ей о том, что от свеклы у него скоро заболит животик (little tummy) (20).
14 апреля 1927 Лоуренс — Форстеру: "Пош в 1925 году бросил вас, потому что он вас не стоил. Теперь, возможно, стоит. Я хотел бы ему помочь. Но думаю, я никуда не гожусь. Будь я богом, я бы забрал его из армии, как только бы у него появилась возможность получить какую-либо работу. Но для него было бы плохо не иметь работы. Он может в любое время покончить с собой, и, возможно, это было бы лучше, чем еще большая нищета. С ним так непросто"(21).
Отправив это письмо, он получил еще одно, посланное Форстером 30 марта: "Дорогой Т.Э. Пош навестил на днях в городе — было очень мило. Он принес мне свой портрет — набросок Джона. Продолжал твердить: "Вы надо мной подшучиваете", с кульминацией в виде: "Я думаю, вы надо мной подшучиваете!" Хотелось бы мне продать для него этот набросок. Интересно, сколько он может стоить? Возможно, я отнесу его на Лестер-сквер, но боюсь, торговцы завалены работами Джона. Пош был крайне оживленный, ласковый, и утверждал, что перед этим поставил на место своих женщин, а еще ходил за покупками с маленьким сыном — которого, он представляет, я вполне могу когда-нибудь увидеть. У него умерла тетя. Дядя умирает. Не было времени обсудить будущее или Айрин"(22).
Лоуренс ответил: "Портрет Поша продается! Он стоил бы от 60 до ста фунтов, но для этого вам придется побродить по свету, пока найдется человек, которому нужно такое произведение Джона. Если вы действительно расстанетесь с рисунком, вы можете зайти сначала к фотографу — сделать с него копию приличного размера? Портрет очень похож на этого смуглого крошку, такого успокаивающего (comfortable). Он действовал так невообразимо успокоительно, когда находился рядом, в военном лагере.
Из вещей, которые можно продать, у него еще есть пробный оттиск "Семи столпов", единственный среди них, в котором есть дополнительная глава, бывшая первоначально первой. Если вы обдумаете, как этим увеличить его капитал, и захотите прислать мне первый лист (у него он есть или был среди других), я бы написал на нем что-нибудь задушевное, чтобы поднять рыночную стоимость. Жаль, но теперь я только таким путем могу сделать подарок. Раньше я мог найти деньги и помочь. Теперь я все время сам в стеснённых обстоятельствах и могу помочь лишь услугами" (27.4. 27)(23).
Форстер: "Дорогой Т.Э., я надеюсь, вы не забудете как-нибудь оставить армию и приехать в Англию, ведь вас действительно очень не хватает, чтобы помогать мне советами, как быть с Пошем. У меня есть некоторая сумма денег, но я не собираюсь отдавать их тому, кто все еще не сделал выбора, притом не сделал его из-за баб. Я выразил желание встретиться с его отцом и обсудить возможность развода, но, не исключено, он (Пош) не согласится. Я видел Поша на днях: так достоин спасения, но так невозможно его спасти. Все, что ни дай ему теперь, пошло бы на этих женщин. Он признает, что она женила его на себе, чтобы ее беременность не обнаружилась, но он все еще утверждает, что это он предложил жениться. Его рисунок Джона сейчас отдан в Национальную галерею для консультации. (Полагаю, вы не стали бы писать Кокереллу — не люблю его — узнать, не купит ли рисунок музей Фицуильяма.) Я теперь слегка склонен купить его сам — в рассрочку, скажем, по 5 фунтов в месяц в течение года, что вместе с 10 фунтами, которые я выплатил авансом, составило бы хорошую цену. Мне очень нравится это создание, но такая постепенная выплата и предусматривает прежде всего его интересы. (Так по-христиански — разве не утомительно?)
Я имею в виду, мало найдется людей таких же порядочных в денежном отношении, как я, и это вы должны решить, должен ли я — а если должен, то как — перевести немного денег Пошу. (Такое благосостояние — разве не скука?)" (16.5. 1927)(24)
Лоуренс ответил письмом, целиком посвященным Палмеру: "Пош прислал мне письмо, полное отчаяния. Спрашивает, могу ли я ему помочь уйти из армии. Я сегодня ответил, что у меня нет влияния, которое я могу использовать (обещать не значит добиться) и нет свободных денег. [Дальше он рассуждает о том, каким образом мог бы получить в банке достаточную сумму денег.] Если вы можете вдобавок к моим попыткам оказать любую помощь, прошу, помогите. Боюсь, я виноват, что внес в вашу жизнь этот излишний источник волнения. Но я думаю, вам, как и мне, нравится этот малыш (the little thing).
Женщины — дьяволы, которым нет никакого оправдания" (19.5.1927) (25).
Примечания*those placket holes - эти дырки ("дырки" тут в значении "женщины"). (Placket (or Placket-nole), subs. (old). — (1) A petticoat-slit or pocket-hole ; (2) a woman : cf. petticoat ; (3) the female pudendum ... (Slang and its analogues past and present: A dictionary, historical and comparative of the heterodox speech of all classes of society for more than three hundred years, 5 by John Stephen Farmer, William Ernest Henley, Printed for subscribers only, 1902, р. 221)
1. "Private Palmer ... wanted to leave the Tank Corps and find a civilian job so that he could live at home with his wife. Palmer had kept in touch with EM Forster, whose writing he admired, and both Forster and Lawrence arranged to help in various ways" (Lawrence of Arabia: The Authorized Biography of T.E. Lawrence by Jeremy Wilson, 1990, рp. 788-789).
2. T.E. Lawrence, Correspondence with E.M. Forster and F.L. Lucas edited by Jeremy Wilson, Nicole Wilson, Castle Hill Press, 2011, p. XV
3. Ibid, p.XVI
4. Ibid, p.19
5. T. E. Lawrence Letters Volume I: T. E. Lawrence, Correspondence with Bernard and Charlotte Shaw, 1922-1926 Fordingbridge, Castle Hill Press, 2000, pр. 65, 72, 74, 120, 144;
T. E. Lawrence Letters Volume III: T. E. Lawrence, Correspondence with Bernard and Charlotte Shaw, 1928 Fordingbridge, Castle Hill Press, 2000, р. 68
6.T.E. Lawrence, Correspondence with E.M. Forster and F.L. Lucas edited by Jeremy Wilson, Nicole Wilson, Castle Hill Press, 2011, pp. 22-23
7.Ibid, p.28
8.Ibid, p.29
9. Ibid, p.33-34
10.Ibid, p.34-35
11.T. E. Lawrence Letters Volume I: T. E. Lawrence, Correspondence with Bernard and Charlotte Shaw, 1922-1926 Fordingbridge, Castle Hill Press, 2000, p121
12.T.E. Lawrence, Correspondence with E.M. Forster and F.L. Lucas edited by Jeremy Wilson, Nicole Wilson, Castle Hill Press, 2011, p.37
13.Ibid, p.39
14."Haven't written to E.M.F. either. He asked for as long notice as you could give him of your visit to London. Tell me too: so if there is a chance…" (7.IX.25)
15."I went down to Cambridge last Sunday, and there E.M.F. sat, large as life, but sad-looking, wasted almost, in another man's rooms in King's, the splendiferous college with the extra-splendiferous (and rather horrible) chapel. We talked about you and Middleton, and the world generally. M. writes more letters to him than you do. Then M. always was talkative. (Any news of Jeffrey? He sent me a letter, which was as cold and correct as a fishes' kisses. (? a fish's kiss, a fish-kiss: fishes-kisses?...) Your Xmas plans? I had a great idea of some time in London, and was given the keys of a flat in Brook Street, off Berkeley Square. 'Very posh.' Unfortunately no leave was offered me. So I'm at Cranwell instead, general fatigues..."(10.XII.25
16.T.E. Lawrence, Correspondence with E.M. Forster and F.L. Lucas edited by Jeremy Wilson, Nicole Wilson, Castle Hill Press, 2011, p.45
17.Ibid, p.46
18.Ibid, pp.53-54
19. Ibid, p.54
20. Ibid, pp.54-55
21.Ibid,p. 58
22.Ibid,p.56
23.Ibid,p.61
24.Ibid,pp. 62-63
25.Ibid,pp. 64-65
@темы: джентльмены и простые парни, гомосексуальность, Лоуренс Аравийский, Э.М.Форстер
