Читаю третью книгу воспоминаний Рейнольдса Прайса. Там он в основном рассказывает о том, как с 1955 по 1958 год учился в Оксфорде.
Прайс и еще один студент сняли комнаты в пригороде Оксфорда Хедингтоне, в доме на Сэнфилд роуд, 2, а в доме 76 на той же улице жил Толкин. Кстати, неподалеку находились дома К. С. Льюиса и Исайи Берлина.
Каждый раз, заметив утром, что Толкин выходит из дома, Прайс садился в машину, поджидал Толкина и предлагал подбросить его до колледжа Мертон, где один учился, а другой преподавал, однако тот всегда лишь широко улыбался и отвечал: «Огромное спасибо, мистер Прайс, но я думаю, прогулка пойдет мне на пользу». А под прогулкой он неизменно подразумевал еще 50 ярдов (45.72 метров) до автобусной остановки.
Прайс заключает: «Теперь, когда я старше, чем он был в то время, я понимаю: он не хотел вести пустые светские разговоры со студентом; и, к слову, он произносил свою фамилию Toll-KEAN, а не TOLL-kin, как неправильно произносит большинство американцев»*.
(Судя по тому, что пишут в Википедии на английском, Прайс отчасти прав: во втором слоге долгий звук. Но у него еще и ударение указано на втором слоге. Должно быть, не так воспринял на слух.)

* Ardent Spirits: Leaving Home, Coming Back by Reynolds Price, 2009, p. 258.

@темы: Толкин, биографии, Англия, американская литература

---

Продолжение этой записи
«Фрэнк Вустер, который всегда говорил: "С Божьей помощью заставь души сиять". Так он и делал. Вновь родился 21 апреля 1953 г.» — такую эпитафию, придуманную Митци, написали на надгробии Фрэнка. Митци пережила его на четверть века и завещала похоронить себя рядом с ним, на кладбище Ганнерсбери в Лондоне.
     После смерти Фрэнка Митци, по словам Алана Прайс-Джонса, «впала в очень личную форму мистицизма»: стала верить не только в то, что соединится с Фрэнком в будущей жизни, но и в то, что духовно они и не разлучались. Ей казалось, что Фрэнк продолжает общаться с ней во сне и, знаками, наяву. Даже через много лет после его смерти она могла сказать: "Прошлой ночью я говорила с Фрэнком" или "С тех пор как я послушалась совета Фрэнка и пересадила ирисы на южную сторону, они, по-моему, стали лучше расти". Не зря Дэвид Прайс-Джонс писал о Митци: "она, необыкновенно практичная в бизнесе и финансовых вопросах, была необыкновенно эмоциональна в вопросах личных".
     А ведь при жизни Фрэнка влюбленность Митци в конце концов, казалось, прошла. Алан Прайс-Джонс пишет: «Она всегда намного превосходила умом Фрэнка, чья красивая голова была почти полностью пуста. После долгих лет брака он стал нагонять на нее скуку, и незадолго до смерти Фрэнка она сказала детям, что собирается его оставить. Хотя некогда их не радовало его присутствие, с течением времени они полюбили Фрэнка и теперь заметили матери, что будет жестоко его бросить, когда он уже начал стареть». Она передумала, вскоре Фрэнк неожиданно умер, после чего Митци вспоминала о нем только хорошее и окончательно уверилась, что они родственные души.
     Она старалась увековечить память Фрэнка: например, свою виллу в Монтрее, построенную в 1819 г., назвала "Музеем надежды Фрэнка и Мэри Вустер" и завещала городу вместе с 14-комнатным домом рядом (видимо, тем, в калифорнийском стиле, который был построен по желанию Фрэнка) — там теперь находится гостиница "Chateau de Montreuil". Также Митци делала пожертвования англиканской церкви, ревностной прихожанкой которой она стала после свадьбы с Фрэнком. По словам Митци, он из-за гроба не только давал ей советы, как сажать цветы, но и руководил ее духовной жизнью. В частности, призывал ее способствовать объединению христианских конфессий, так что она примкнула к экуменическому движению, благо англиканская церковь это одобряет. Алан Прайс-Джонс пишет, что папа Римский, приехав в Великобританию, встретился с архиепископом Кентерберийским именно в том помещении, которое Митци подарила Кентерберийскому собору в память о Фрэнке.

@темы: биографии, The Bonus of Laughter

---

"Что ты за тварь, что читаешь мне свой букварь?"

Сразу скажу, цитата не точная. Так мне вспомнились слова из русской сказки, которую читала в детстве. Примерно это говорил какой-то зверь другому, который пытался его усовестить и образумить.
Чтобы не рыться в книгах, искала в Гугле. Почти уверена, что это сказка "Волк серый, смелый" А. К. Барышниковой (Куприянихи). Я читала ее и в неадаптированном виде, где эти слова выглядят как "Что ты за тварь, читаешь мне такую букварь?", и в обработке М.М. Сергеенко — там не "такая букварь", а "такой букварь", а сказка называется "Волк жадный, на чужое добро повадный". Еще видела вариант, в котором вместо восклицательного знака вопросительный.

@темы: фольклор, сказки

---

Дэвид Прайс-Джонс в "Fault Lines" (2016) вспоминает, что в детстве, когда жил во дворце Ройомон, купленном Фульд-Шпрингерами в 1923 г., часто смотрел на статую работы Бозио, которую потом всю жизнь принимал за изображение Гермеса, "но эксперты говорят, что это воплощение любви", Амур. (В сущности, и без экспертов можно понять, кто это: Гермеса обычно не изображают с крыльями за спиной, к тому же крылатые сандалии и другие атрибуты Гермеса тут отсутствуют, зато видно, что этот мальчик натягивает лук.) Как я узнала, в 2011 г. эту скульптуру купил музей Мальмезон. Предполагается, что статуя из Ройомона — это тот самый гипсовый Амур Бозио, окрашенный под старую бронзу, которого в 1808 г. Жозефина увидела выставленным в Салоне, после чего заказала его автору, тогда еще начинающему скульптору, мраморную статую по этому образцу (об этом рассказывается тут). Мраморный Амур сейчас находится в Эрмитаже, а темный гипсовый занял его место в Мальмезоне.

@темы: история, биографии

---

Продолжение этой записи
По словам Алана Прайс-Джонса, немного трепетавшего перед тещей, Митци была щедра и великодушна, но только когда все шло так, как она хотела. Эжен Фульд не пытался мешать ее сближению с Фрэнком, хотя ему было невесело — и оттого, что он уже не на первом месте в сердце жены, и оттого, что Фрэнк стал терять к нему интерес. В 1928 году Фрэнк Вустер отправился в кругосветное путешествие с Бобби Прэттом Барлоу, о котором я раньше писала тут.
     Митци встревожилась: вдруг Фрэнк где-нибудь в гостинице тяжело заболеет, а Бобби не сумеет о нем позаботиться или тоже будет лежать больной? Она решила ехать вместе с мужем и старшей дочерью вслед за Фрэнком, отстав от него на неделю. Алан Прайс-Джонс пишет: когда семья достигла Сайгона (в других источниках называют Шанхай), Эжен Фульд-Шпрингер, "к тому времени уже глубоко несчастный человек, сам заболел, повернулся лицом к стене и умер".
     За год до смерти он купил в Монтрее красивый дом времен Людовика XV. Фрэнк убедил Митци скупить окружающие здания, чтобы их снести и на освободившемся месте построить большой дом в калифорнийском стиле, с бассейном. Видимо, это был тот дом его мечты, о котором он говорил Эжену двадцать лет назад. Митци также позволила ему поселиться в одной из квартир ее дома в Париже. "Дети смотрели и вздыхали" (Алан Прайс-Джонс), и в 1933 г. единственный сын Митци, теперь новый барон Фульд-Шпрингер, позволил себе протестовать, "как глава семьи". Митци ответила ему через несколько дней, прояснив, кто на самом деле является главным в их семье. Она поблагодарила сына за то, что он, по ее словам, помог ей решить, что делать. Вскоре она вышла замуж за Фрэнка, даже обвенчалась с ним, для чего приняла англиканство, и из баронессы Фульд-Шпрингер превратилась в миссис Мэри Вустер.
Все-таки не успела досказать, но осталось совсем немного.

@темы: биографии, The Bonus of Laughter

---

Раньше я не обращала особого внимания на этот рисунок Дж.К. Лейендекера, тем более что и изображения маленького Нового года, сделанные Лейендекером для обложки "The Saturday Evening Post", мне не нравятся. Но сейчас, когда я случайно увидела этот рисунок в сети, он мне показался трогательным.

отсюда

New Year’s Babies. From 1907 to 1943, J.C. Leyendecker's Baby New Year covers told the history of a nation.
Обычно Новый год изображают мальчиком, но у Лейендекера этот, 1912 г., — девочка. Надписи "Голоса за женщин" и "Равенство" указывают на то, что речь идет о борьба за избирательное право для женщин. Раньше я объясняла настороженное, испуганное выражение лица этой девочки тем, что к 1912 году только 9 штатов позволили женщинам голосовать, но сейчас думаю, что, наверное, дело еще и в том, что в США в 1911 г. женщинами была создана Национальная ассоциация против участия женщин в голосовании (National Association Opposed to Women's Suffrage).

@темы: история, Лейендекер, женщины

---

Продолжение предыдущей записи

Мне хочется перейти к третьему участнику любовного треугольника, англичанину, но надо немного рассказать о жизни Митци и Эжена до знакомства с этим молодым человеком. Итак, Митци убедила отца не мешать ее счастью, о помолвке объявили в Вене, а потом Эжен Фульд на обеде в Париже представил невесту родным и друзьям. Марсель Пруст, бывший одним из этих друзей, на следующий день написал жениху поздравительное письмо, которое много лет спустя, когда оно уже было опубликовано, показалось странным правнуку Эжена Фульда, английскому писателю Дэвиду Прайс-Джонсу (тут я писала о нем и его воспоминаниях, показавших совсем в новом свете Алана Прайс-Джонса, его отца). Пруст сперва пишет о "восхитительной красоте мадемуазель Шпрингер" и о том, что она, кажется, очень умна («я пишу "кажется" только потому, что не разговаривал с ней»), а затем добавляет: «Задача, стоящая перед твоей женой, весьма деликатна и благородна, и все твои друзья искренне надеются, что она сможет с ней справиться». Дэвид Прайс-Джонс комментирует: «Под велеречивостью и тактичностью явно скрывается предостережение — гомосексуал не может надеяться на счастливый брак [с женщиной]». Он также отмечает, что Пруст в этом письме неожиданно называет Фульда "юмористом". Мне это письмо показалось не столько тактичным, сколько язвительным. Впрочем, и Дэвид Прайс-Джонс считает, что Пруст намеренно пишет так, чтобы в случае, если Фульд оскорбится, иметь возможность ответить, что ничего обидного не подразумевал.
     Эжен и Митци вступили в брак в том же 1905 г., в 1906 у них появился сын, в 19о7 и 1908 — две дочери, а последняя дочь родилась в 1916 г. Фульд не сразу стал бароном Фульд-Шпрингером официально, но, как написано в некрологе его младшей дочери, баронессы Лилианы де Ротшильд, когда Эжен Фульд вскоре после помолвки с Митци был на аудиенции у императора Франца-Иосифа, тот сказал ему на прощание: "Auf wiedersehen, Baron Fould-Springer". К слову, тогда в высшем обществе Австро-Венгрии еще не распространился явный антисемитизм, как во Франции во время дела Дрейфуса, и с Густавом фон Шпрингером общались не только промышленники и банкиры разной национальности, но и аристократы*. Однако Митци в старости вспоминала, как подростком случайно услышала на балу слова какого-то австрийского офицера: "Как жаль, что у малышки Шпрингер такой еврейский вид".
     Чтобы сделать приятное отцу Митци, супруги решили восемь месяцев в году проводить в Париже, а четыре в Вене. Кроме того, самые первые годы совместной жизни они жили в Берлине, где Эжен Фульд тогда был банкиром, хотя ему это занятие и не нравилось. Больше всего ему нравилось собирать произведения искусства, и с деньгами жены делать это стало гораздо легче. Забегая вперед, скажу, что в 1923 г. Фульд-Шпрингеры купили дворец Ройомон (аббатский дворец Ройомон, точнее говоря), который Эжен стал заполнять своей коллекцией.
     Если у Фульда в первые годы брака были однополые романы, то они протекали где-то в стороне от его семейной жизни, и только в 1910 г. он встретил молодого человека, которым постепенно так сильно увлекся, что после Первой мировой войны познакомил его с женой и детьми.

Фрэнк Вустер (1890 - 1953)
     Фрэнсис Джордж Лейланд Вустер был внебрачным сыном известного британского промышленника, коллекционера предметов искусства и мецената, поддерживавшего движение прерафаэлитов, Фредерика Лейланда (его внебрачные дети упоминаются в статье Википедии на английском). Все, кто видел Фрэнка Вустера, называют его необыкновенно красивым. Он был высоким, очень хорошо сложенным, темноволосым, синеглазым, с классически правильными чертами лица и очаровательной улыбкой. При этом Алан Прайс-Джонс пишет, что даже после сорока пяти лет Фрэнк был так хорош собой, что люди на улицах оборачивались ему вслед. Даже сын Алана, описывая Фрэнка Вустера, первым делом вспоминает о его красоте, хотя тому было уже 47, когда Дэвид родился, а в 63 года Фрэнк умер. Недоброжелательные мемуаристы объясняют это последствиями алкоголизма, а доброжелательные пишут, что слабое с детства здоровье Фрэнка было еще больше подорвано тифом, перенесенным на Первой мировой.
     Во всяком случае, Фрэнк действительно болел тифом во время войны, а после лечения вернулся на фронт и потом попал в плен к немцам. В промежутках между этими событиями он несколько раз встретился с Эженом Фульдом в Монтрее, где находился штаб главнокомандующего английской армией. Фульд во время войны был переводчиком, так как свободно говорил по-английски, по-немецки и по-русски — этому языку его выучила мать, выросшая в Одессе. Кстати, именно в Монтрее Фульд в 1910 году впервые встретил Вустера, рассказавшего ему о своей мечте построить там дом. В 1917 г. Фульд рассказал Митци о Фрэнке, назвав его "мальчиком из Монтрея". В это время Вустеру было уже 27, но Фульд был старше его на 14 лет.
     После войны Вустер поселился в Париже. Он так никогда и не выучил французский, но это ему нисколько не мешало. Он жил на широкую ногу, хотя, по слухам, давно проиграл в Монте-Карло деньги, оставленные ему отцом. Алан Прайс-Джонс объясняет, что Вустер существовал в основном на средства богатых поклонников и поклонниц, а при случае еще и продавал сомнительный антиквариат. Фрэнк Вустер умел нравиться самым разным людям. При этом он, по словам Алана Прайс-Джонса, не отличался умом, зато был добрым, веселым и дружелюбным.
      Фульд был по-прежнему заворожен улыбкой "мальчика из Монтрея", и тот стал слишком уж частым гостем в доме Фульд-Шпрингеров, что "раздражало детей и, некоторое время, их мать" (Алан Прайс-Джонс). Но чем больше Митци смотрела на этого молодого человека, тем больше ее увлекала его красота. И вот однажды «она спросила себя, что такого привлекательного в их семье, и ответила: "Мои деньги". И она завладела жизнью Фрэнка», пишет Алан Прайс-Джонс. Однако он считал, что Митци не испытывала к Фрэнку физического влечения.
Продолжение следует

* Алан Прайс-Джонс перечисляет: « Кинские, Фештетичи, Аппоньи, Митровские».

@темы: биографии, Марсель Пруст, гомосексуальность, The Bonus of Laughter

---

Когда-то я прочитала в мемуарах Алана Прайс-Джонса об одном любовном треугольнике, и мне захотелось посмотреть на его участников, но в Интернете нашлась только фотография женщины. Одного из мужчин я увидела не сразу, а фотографию другого нашла только сейчас. Теперь из-за этого хочется рассказать всю историю.
     Начну с Митци (Мари Сесиль) фон Шпрингер (1886–1978) (сейчас в Интернете о ней чаще всего пишут как о прабабушке Хелены Бонэм-Картер с материнской стороны). Митци фон Шпрингер была дочерью австрийского промышленного магната Густава фон Шпрингера, еврея, получившего баронский титул от императора Франца Иосифа. Ее мать, урожденная фон Кенигсвартер, семнадцать лет не могла зачать и умерла во время родов. Митци выросла под присмотром шотландской гувернантки.
     Поскольку у барона Густава не было других законных детей, он решил обучить единственную наследницу всему, что было нужно для управления его финансовой империей. Он был банкиром, владельцем шахт, заводов, железных дорог, и вот юная Митци поехала в Германию изучать банковское дело в Дрезденском банке, в Польшу — на угольные шахты, в Англию — знакомиться с работой Большой западной железной дороги. Алан Прайс-Джонс, которому все это казалось ужасно неинтересным, шутит, что Митци просто не могла тогда от скуки в кого-нибудь не влюбиться.
     Может, Митци и не скучала, но в 18 лет она действительно влюбилась в 28-летнего Эжена Фульда. Он тоже был евреем из богатого и влиятельного рода, но не австрийского, а французского. Однако он не был деловым человеком, как отец Митци. Впрочем, Митци и не искала делового человека. Она еще подростком, играя роль хозяйки дома в венском особняке Шпрингеров, насмотрелась на солидных бородатых магнатов, приятелей ее отца, разделяющих его увлечение сигарами, скаковыми лошадьми, Монте-Карло и хористками. А Эжен Фульд был эстетом, и его любовь к прекрасному совершенно точно не распространялась на хористок.
     Я не знаю, как выглядел молодой Эжен Фульд. На единственной фотографии, которая нашлась в сети, ему около пятидесяти.

     Прайс-Джонс пишет, что Фульд все-таки не был нищим охотником за приданым (как сам Прайс-Джонс, добавлю я), хотя и не был так богат, как его невеста, и для него главной приманкой этого брака являлся титул барона: Густав фон Шпрингер хотел, чтобы он достался его потомкам, и просил императора присоединить этот титул к фамилии будущего мужа Митци.
     Прайс-Джонс намекает, что у Фульда была и другая причина жениться. Зная дальнейшее, догадываюсь об этой причине: молодой эстет, предпочитающий собственный пол, хотел обеспечить себе респектабельность.
     Будущий зять не понравился Густаву фон Шпрингеру, но он дал согласие на брак и выделил дочери приданое — несколько фабрик в окрестностях Парижа.
Продолжение следует

@темы: биографии, гомосексуальность, история повседневности, The Bonus of Laughter

---

Странная вне контекста фраза: «две родные сестры до того влюбились друг в друга, что даже ревновали к кошке». Впрочем, она и в контексте забавная. Речь идет о пресловутом институтском и пансионском "обожании". Это цитата из повести А.Я. Кульчицкого «Необыкновенный поединок» (1845). Девушка знакомит молодого человека с «таинствами пансионской жизни»: «они отличались взаимною преданностью и дружбой, даже влюблялись одна в другую, клялись в вечном постоянстве и в доказательство налагали на себя пост, молчание и другие обеты; что одна девица ела целую неделю один хлеб и мел, другая хлеб и грифель, а третья целый месяц вместо подушки клала себе под голову кирпич, который тщательно прятала в печке; что две родные сестры до того влюбились друг в друга, что даже ревновали к кошке; что известная Машенька Моорт, которую они прозвали небесной, даже заболела чахоткой от того, что та, которую она обожала, изменила ей, и проч. и проч.
Мошкин слушал все это с почтительным вниманием...».

@темы: история, русская литература, история повседневности

---

Впервые за два месяца начала читать сказку — до этого хватало вторых "Фантастических тварей" — и там сперва некий рыцарь заговорил о "greater good", а потом он же попытался объяснить ребенку, что связан с другим мужчиной не дружбой, а любовью, использовав тот же оборот, что и Альбус Дамблдор в ФТ-2: "He was closer to me than a brother" ("Он был мне ближе, чем брат")*. Правда, слова Дамблдора звучат откровеннее, ведь он поправил человека из министерства, сказавшего "Вы с Гриндельвальдом были близки, как братья, а когда оборот "ближе, чем братья" используется не как замена "близки как братья", а противопоставляется ему, понятнее, что речь идет о любви.**
Впрочем, и в той сказке, что я сейчас читаю, тоже все понятно. Правда, мальчик, которому это сказали, сперва предпочел не понять. Даже когда случайно увидел, как тот рыцарь смотрит на медальон с портретом красивого мужчины и что-то шепчет, причем в его шепоте проскальзывает слово "любовь".
Мальчик жил в Англии во время Второй мировой войны и привык думать о гомосексуальности очень плохо ("there were names for men like Roland where David came from"), а об этом рыцаре он не хотел думать плохо. Злому началу этого произведения пришлось подчеркнуть, что Роланд и его друг Рафаэль были "очень близки", прежде чем мальчик решился понять.
Это я читаю роман Джона Коннолли "The Book Of Lost Things" (2006). Когда-то я его уже начинала, но тогда мне не понравилось, и я бросила, не дочитав до Роланда (я его назвала рыцарем, но он бывший рыцарь, сам себя называющий солдатом, а вообще это персонаж той же поэмы Роберта Браунинга, которая вдохновила и Стивена Кинга).

*Дамблдор сказал чуть иначе: "We were closer than brothers".
** Хотя в оригинале "You and Grindelwald were as close as brothers" было сказано с такой ехидной интонацией, что и эта формулировка показалась мне явным эвфемизмом.

@темы: книги, сказки, Дамблдор

---

Фантастические твари: Преступления Гриндельвальда. Неспойлерные впечатления

Посмотрела ФТ2 в оригинале. В русской озвучке видела вчера и позавчера, один раз в аймаксе, и с первого раза была в восторге, но теперь поняла, что перевод и озвучка убили половину того впечатления, которое я получила сегодня. Чувствую себя счастливой. Геллерт Гриндельвальд в исполнении Деппа изумителен, харизматичен, сладкоголос. Русская озвучка была к нему безжалостна. Джуд Лоу — первый исполнитель роли Дамблдора, который действительно показался мне Дамблдором, если не считать Гэмбона в некоторых сценах "Узника Азкабана".
Разумеется, для меня самое главное в этом фильме — Гриндельвальд и Дамблдор, но и все остальное понравилось, как и в ФТ1. И там снова был ниффлер!

@темы: кино, Роулинг, Геллерт Гриндельвальд, Дамблдор

---

Мемуары, в которых один англичанин вспоминает школу Стоу, мне попались случайно: года два назад искала книги о Джереми Торпе и Нормане Скотте, а этого автора зовут Джереми Скотт. Но, надо сказать, в книге действительно нашлось упоминание о Нормане Скотте. Оказывается, он одно время работал конюхом у жены автора, фотомодели Тани Эдай.
Автор мемуаров тогда с женой не жил: он уехал в Нью-Йорк снимать рекламные ролики, как только узнал, что она ждет ребенка. Он боялся быть отцом.
Но он навестил жену, вернувшись в Лондон: «Мы пили чай в большой, подчеркнуто современной гостиной, резко залитой солнцем. Мы старались не касаться болезненных тем и вели поверхностный и странный разговор. Затем Таня спросила: "Хочешь увидеть дочь?"
"Ну конечно", — ответил я, и няня внесла Сашу. ...
Это была не обычная няня, выпускница Норландского колледжа в слегка накрахмаленной голубой или белой униформе, а красивый парень лет двадцати, с резкими чертами лица, говорящий с акцентом жителя Юго-Западной Англии и отзывающийся на имя Норман. Он был больше похож на молодого Меллорса [егеря из "Любовника леди Чаттерли"], чем на няню, и после того, как он унес ребенка, я осторожно спросил Таню:
— Он твой ...?
— Шутишь? Он конюх, бесподобно ухаживает за лошадьми. Саша его обожает.
Еще она сказала, что Норман добросовестный и любит ребенка.
— Но у него жуткий словесный понос. И он говорит всегда. Бесконечно нудит о том, как его трахал Джереми Торп, и еще о том, что Джереми Торп украл его карточку социального страхования.
— Вот так история! А хоть что-нибудь из этого может быть правдой?
— Выдумки с начала и до конца, — уверила меня Таня. — Но факт, что с твоей дочкой он просто чудо"» (Fast and Louche: Confessions of a flagrant sinner by Jeremy Scott, 2010, pp. 209-210).

Свадьба Джереми Скотта и Тани Эдай

@темы: биографии, Англия

---

В продолжение предыдущей записи

Вспомнила, что о Дж. Ф. Роксбурге, директоре школы Стоу, читала раньше как о любимом преподавателе Ивлина Во в Лэнсинге. Нашла русский перевод автобиографии Во, в которой он пишет о Роксбурге: «его блистательное пребывание в школе продолжалось десять лет с перерывом.
Ему был тридцать один, когда он вернулся в Лэнсинг из армии.
...высокий, широкоплечий, худой, сутуловатый, с прекрасным лбом, густой шевелюрой, лицом, светящимся умом и юмором; денди, притягивавший любопытные взгляды постоянно сменявшимися костюмами и галстуками. В нем было то щегольство, которое особенно привлекательно для подростков. Даже в преподавательской форме он выглядел эффектно.
... Он был неизменно учтив с директором школы и коллегами, которые формально были выше по положению, но умом он, когда я там учился, был выше всех. ... Было очевидно, что ему уготована лучшая судьба. Так что его назначение директором Стоувской школы перед тем, как я окончил Лэнсинг, никого не удивило.
... Во внешности и манерах мистера Гриза, как я говорил, было много женственного; Дж. Ф., напротив, был очень мужественным, но как раз он-то и был гомосексуалистом. Большинство хороших учителей — и, думаю, учительниц тоже — имеют подобную склонность — иначе как бы они выносили свою работу? — но явно это не проявляется. Дж. Ф. всегда глубоко скрывал страсть. Не думаю, что он когда-нибудь позволял ей перейти из платонической в плотскую в отношениях с каким-нибудь из своих учеников, но в отличие от обычного, романтического наслаждения, которое испытывали лучшие из его коллег, общаясь с молодежью, он, определенно, влюблялся в отдельных мальчиков. Ко мне это не относилось. Я был хрупким и хорошеньким, как херувим. Ему же по вкусу была больше классика, нежели рококо — «греческая любовь», как говаривали невинные ученые и духовенство до суда над Уайлдом, — и в то время он был пылко влюблен в златовласого Гиацинта.

Он подарил этому мальчишке мотоциклет, на котором тот тут же разбился с большим ущербом для своей красоты, но любовь Дж. Ф. осталась неизменной, пока его друг не умер, будучи еще довольно молодым.

Интерес Дж. Ф. ко мне был чисто профессиональным. Он считал, что разглядел во мне способности, заслуживающие, чтобы их развивали. Больше того, у меня хранится его письмо от 1922 года, где он пишет: «Если ты воспользуешься даром, которым боги наградили тебя, то станешь тем единственным, по моему убеждению, человеком, кто проложит курс твоему поколению». Увы, его разочаровало то, какое поприще я выбрал себе. Трудно сказать, что он имел в виду под словами «проложишь курс своему поколению». В качестве премьер-министра? Великого директора школы, как он сам? Редактора «Таймс»? Как бы там ни было, я не оправдал его надежд. Думаю, он лишь вздыхал, читая мои писания и слыша, что говорили о моем поведении. Он был шотландцем и верил в успех, который для него означал что-то желанное, материальное и чего можно достичь только тяжким трудом и добродетельной жизнью».
Отсюда

@темы: биографии, гомосексуальность, Англия, public schools, Ивлин Во

---

В мемуарах попалось воспоминание о частной школе Стоу, перевожу: «Когда я, через два года после окончания войны, поступил в эту школу, ее первый директор, Дж. Ф. Роксбург, все еще занимал свой пост. У этого экстравагантного ученого-классициста было тридцать два костюма, и он каждый день неизменно надевал новый, а в его нагрудном кармане всегда был свежий шелковый платок яркой расцветки. К тому времени, когда я поступил в школу, правило, что учителя не должны быть женаты, соблюдалось уже не очень строго, но преподавательский состав все еще оставался по преимуществу гомосексуальным. "Плоть одного мужчины — предмет страсти другого, — печально уведомлял нас преподаватель богословия доктор Хамфриз, — Давид и Ионатан ..."»*

*Fast and Louche: Confessions of a flagrant sinner by Jeremy Scott, 2010, p. 49.

@темы: книги, биографии, Англия, public schools

---

Я и раньше читала, что в конце XIX века женщины иногда становились алкоголичками, считая себя трезвенницами: они отказываясь от вина, пива или крепких алкогольных напитков, но привыкали пить одеколон. В романе Амфитеатрова "Сумерки божков" (1908) попался отрывок как раз об этом. Разговаривают молодая оперная певица и ее наставница:

В Лондоне я знала двух дам,-- трезвенниц, из армии спасения. Их нельзя было заставить выпить рюмку портвейну, но умерли обе от цирроза печени, нажитого чрез хроническое отравление одеколоном.

"Что это вы приняли, Лиза?
Наседкина подмигнула хитро и фамильярно, как -- раньше -- она, вообще соблюдающая этикет с усердием и пунктуальностью выскочки, никогда не позволила бы себе по адресу своей маститой профессорши.
-- Малую толику одеколонцу, мамаша!-- сказала она развязно, засмеялась и щелкнула языком.
Светлицкая побурела под белилами: до того не понравились ей слова и тон Наседкиной, прозвучавшие -- как будто не ее, как будто непроизвольные.
-- Вы пьете одеколон?!-- произнесла она, понижая голос в трагический шепот.
Елизавета Вадимовна слегка сконфузилась.
-- Нервы подымает... а то я сегодня уж очень кислая,-- оправдалась она.-- Надо же партию кончить...
Светлицкая пронизывала ее следовательскими глазами.
-- Не ожидала... И давно вы нашли такое лекарство? Кто это вас просветил?
-- Сама догадалась,-- пробормотала примадонна, спешно оправляя на себе ленты какие-то.-- Намедни ночью мне дурно стало... желудок... Гофманских капель дома не случилось,-- я немножко одеколону пососала... отошло. Немножко -- ничего!
-- Если немножко, то, конечно, ничего. Но смотрите, Лиза, будьте осторожны! Это -- вроде яда. Не наживите привычки.
-- Вот еще! Разве вы не знаете, что у меня ко всему спиртному -- органическое отвращение?
-- В Лондоне я знала двух дам,-- трезвенниц, из армии спасения. Их нельзя было заставить выпить рюмку портвейну, но умерли обе от цирроза печени, нажитого чрез хроническое отравление одеколоном. Вы уж лучше, когда вам нехорошо, валерианом подбодряйтесь либо приневольте себя -- выпейте хорошего коньяку.
Елизавета Вадимовна отмахнулась с отвращением.
-- Не помогает... И противно очень... Тянет на один одеколон.
-- Тянет?
Светлицкую очень неприятно покоробило это слово. Но Елизавета Вадимовна под ее испытующими взорами осталась невозмутима... Ее позвали на сцену".

@темы: русская литература, история повседневности

---

"Очень английский скандал"

Посмотрела первую серию "Очень английского скандала", и впечатления в целом хорошие. Видно, что снимали по документальной книге, стараясь не очень далеко удаляться от подлинной истории Джереми Торпа и Нормана Скотта. Конечно, кое-что изменили, но пока это были подробности, не искажающие суть этой истории. Помещаю тут коротенький отрывок, который понравился больше всего. В тот период, когда в Великобритании еще не отменили законы, осуждающие содомию и другие сексуальные действия между мужчинами, полиция получила заявление о гомосексуальной активности члена парламента Джереми Торпа, а также уличающие его письма. Действия полиции:

Понравилась музыка в сериале. Вступительные титры:

И еще небольшой отрывок. Норман Скотт (Бен Уишоу) слушает речь Джереми Торпа в парламенте:

Вот, кстати, единственное, что меня смутило: Хью Гранту сейчас 57, и он не выглядит моложе своего возраста, а Джереми Торпу, когда он встретился с Норманом Скоттом, было всего 31. Норман младше его на 11 лет. А Хью Грант и Бен Уишоу в любовных сценах заставляют вспомнить выражение "May-December Romance".
И все же Грант хорош в этой роли.
Джереми Торп в 1968 г. во время свадьбы со своей первой женой Кэролайн
Торпу в это время было 39, Кэролайн 30.

@темы: кино, биографии, гомосексуальность, музыка, Англия

---

amethyst deceiver показала мне трейлер к фильму Стивена Фрирза "Очень английский скандал", о котором я раньше писала тут. Тогда я больше сомневалась, что фильм мне понравится. Бен Уишоу удивлял внешним несходством с Норманом Скоттом, и даже в Хью Гранте я никак не могла увидеть Джереми Торпа. Но трейлер, по-моему, очень хорош. Теперь мне кажется, что фильм все-таки будет удачным.

@темы: кино, биографии, гомосексуальность, Англия

---

Часто читаю, что слово докторша до революции значило только "жена доктора", а значение "женщина-врач" (разговорное) приобрело лишь в советское время. Так пишут даже в научных изданиях. Вот, например, цитата (и еще одна в примечаниях): «До Октябрьской революции в России слово доктор, согласно Словарю В.И.Даля означало получивший в университете или академии докторство - высшую ученую степень по какому-нибудь факультету. Обычно так называют не только доктора медицины, а вообще и всякого врача, лекаря. Это слово в русском языке употреблялось в этом значении только в мужском роде: вариант докторша означал жену доктора... В настоящее время в просторечии часто неправильно употребляют слово докторша в значении женщина-врач» (1).
     Однако на самом деле слово докторша стало употребляться в разговорной речи в значении "женщина-врач" никак не позднее 1880-х, потому что уже с 1891 г. такое значение встречается в литературе, а в 1895 г. в "Словаре Академии наук" «находим уже два значения слова докторша: "женщина-врач, имеющая диплом доктора медицины" и "жена доктора"» (2).
      Видимо, эту часть истории слова докторша стали забывать главным образом из-за того, что в словаре Даля это слово можно найти только в значении "жена доктора" (в словарной статье "доктор"). Но ведь Даль издал свой словарь в 1863—1866 гг., а умер в 1872 г, когда в русском языке еще только начала ощущаться потребность в слове, которым можно было бы называть в быту дипломированных врачей женского пола. Первая в России женщина-врач Н.П. Суслова, защитившая диссертацию в Цюрихе, получила право на врачебную практику на родине в 1868 г., первый выпуск женщин-врачей в России состоялся в 1877 г. Кстати, в романе К.М. Станюковича "Жрецы" (1897) русская женщина-врач, возвратившаяся из Парижа, говорит бывшему мужу: «Я приехала сюда держать экзамены. Пока я лишь французская докторесса». Речь о том, что она, как и Суслова, должна снова держать экзамен и защищать диссертацию, чтобы ее признали врачом в России (3). Она не говорит, что превратится из "французской докторессы" в русскую "докторшу", но можно предположить, что это наименование ее вполне устраивает, учитывая, что так ее называет автор («Неправда. И я вас прошу, не пейте больше! -- настойчиво повторила молодая докторша») и что сама она хочет иметь практику среди московских купчих (4), а для купчих вполне привычно, что одно и то же слово служит обозначением и для жены человека определенной профессии, и для женщины, которая занимается тем же делом, потому что она вдова, дочь или сестра человека, который им занимался, или просто потому, что ей доступна эта профессия: купец и купчиха, лавочник и лавочница, трактирщик и трактирщица и т.д.
     Самый ранний пример использования слова докторша в этом значении мне попался в повести того же К.М. Станюковича "Первые шаги" (1891 г.). Автор 13 раз называет так Венецкую, приятельницу главной героини, студентки-медички: "докторша, миловидная, возбужденная и свежая, в своем черном "визитном" платье, с значком на груди, появилась на пороге...
— Давно ты с дежурства?"
Однако, вводя Венецкую в повествование, автор называет ее женщиной-врачом, явно потому, что без пояснений слово докторша было бы в то время понято, скорее всего, как "жена доктора".

1) Владимир Даль и современная филология: материалы международной научной конференции 22-23 ноября 2001 года, Нижний Новгород, т. 2, стр. 101.
Пример из другой книги — пояснение к цитате из "Горя от ума" о "вдове-докторше": «Здесь докторша - 'жена доктора', а не сама врач, доктор. Так стали называть женщину-врача в современной обиходно-бытовой речи под влиянием просторечия; ср.: кассирша, секретарша, кондукторша при нормативных кассир, секретарь, кондуктор» (Бельчиков Ю.А. Лексическая стилистика: проблемы изучения и обучения. М.: Русский язык, 1988. Стр. 137).
2) Аверьянова А.П. Личные существительные женского рода с суффиксом -ш(а). Научные доклады высшей школы. Филологические науки 1960, №1., стр. 132. В процитированном источнике не уточняется, что значение "женщина-врач, имеющая диплом доктора медицины" помечено в словаре как просторечное.
3) «В конце 1867 году Надежда вернулась с мужем в Санкт-Петербург. Опасения И.Сеченова оказались не напрасными: по возвращении на родину Н. П. Суслова должна была сдать повторный экзамен перед специальной комиссией и вторично защищать диссертацию для признания её врачом. Первая женщина-врач с честью выдержала и это испытание. А.И.Герцен в свойственной ему остроумно-саркастической манере отозвался на это сообщение. "Женщина и священник, за которыми признали права человека" - так назвал он заметку, опубликованную в № 9 французского "Колокола" (15 июня 1868 г.). "Мадемуазель Суслова,- говорилось в ней,- блестящим образом завершившая в Цюрихе свое медицинское образование и получившая диплом доктора, недавно закончила сдачу экзаменов в Петербурге. В успехе сомнения не было. Внушала страх другая опасность - пол мадемуазель Сусловой. Факультет вышел на этого положения довольно хитроумным способом. Он подошел к Сусловой как к доктору, получившему диплом в иностранном университете. А поскольку обладатели иностранных дипломов после сдачи экзамена пользуются правом на получение докторской степени и в России, профессора признали мадемуазель Суслову доктором медицины». Не скрывая восторга, Герцен информировал свою дочь Тату о публикации в Петербурге в 1868 г. докторской диссертации Сусловой «Прибавление к физиологии лимфатических сердец» (отсюда).
4) Характерные цитаты из романа: «Она изберет специальностью женские болезни и надеется, что практика у нее будет благодаря родству и знакомству среди богатого купечества»;
«Я тоже предпочла бы не выходить замуж и не жить со своим избранником вместе.
— Так в чем же дело?
— А в том, что это повредило бы моей репутации и практике».

@темы: история, русская литература, слова, женщины

---

К предыдущей записи я добавила комментарий о том, как роман между Натали Палей и Жаном Кокто выглядит в биографии Кокто авторства Клода Арно. Но о двух подробностях хочу написать отдельно. Одна мне показалась смешной: когда приятель Кокто, еще не знающий о конце его романа с Палей, спросил, как у нее дела, Кокто ответил: "Бросила меня. Типично для ее семьи. Они позволили рухнуть империи" (1).
И еще: Кокто говорил, что может заниматься любовью с женщиной только под музыку Курта Вайля (2). К счастью, Палей тоже любила Вайля. Арно добавляет, что Пабст к этому времени уже экранизировал "Трехгрошовую оперу", а Ивонн Жорж спела зонг-оперу "Махагони".
1. Jean Cocteau: A Life by Claude Arnaud, 2016, p. 547.
2. Ibid, p. 528.

@темы: французская литература, биографии, музыка

---

Из жизни биографов

Случайно попалось на глаза старое (2000 г.) открытое письмо писательницы Ширли Хаззард, вдовы Фрэнсиса Стигмюллера, автора нескольких известных биографий (Флобера, Мопассана и т.д.), адресованное Эдмунду Уайту. Тот написал в одной статье, что Стигмюллер в своей биографии Жана Кокто (1970 г.) "делает вид, будто великой любовью всей жизни Кокто была Наталья Палей". Ширли Хаззард ответила, что не знает, откуда Уайт почерпнул такие сведения, но явно не из книги ее мужа, в которой "это мимолетная, протекавшая под действием наркотиков влюбленность занимает меньше пяти страниц из пятиста". Кроме того, Стигмюллер пишет, что во время романа с Натальей Палей Кокто продолжал встречаться с мужчинами, в частности с поэтом Жаном Десбордом, связь с которым продолжалась семь лет. Видимо, Эдмунд Уайт перепутал Стигмюллера с каким-то другим биографом Кокто.
Кстати, Стигмюллер цитирует слова самой Натальи Палей: "Для Кокто связь со мной была исключительно физической. Он хотел сына, но со мной у него было ровно столько потенции, сколько и могло быть у полностью гомосексуального человека, находившегося под действием опиума. Все это было позорно и отвратительно. Это не было любовью". Это было сказано в 60-е годы, и мне это признание кажется заслуживающим доверия: не похоже, что Палей тут приукрашивает свое прошлое. Она ведь отрицает, что была предметом любви великого поэта, что для большинства людей лестно, зато не скрывает, что между ней и Кокто была физическая связь, казавшаяся ей унизительной. Кроме того, ее отзыв о Кокто нельзя объяснить неприязнью к гомосексуальности, т.к. Наталья Палей обычно влюблялась в геев и бисексуалов и даже вышла замуж во второй раз за гея.

@темы: французская литература, биографии, гомосексуальность, женщины