Рассказ Сирила Коннолли "Bond Strikes Camp" (1963) - 2

Продолжение этой записи. Я перевела лишь маленький кусочек из начала рассказа (зато прочитала полученную наконец "Историю одной девушки", воспоминания Джоан Миллер о ее работе в МИ-5 у одного из прототипов М, Максвелла Найта, и мне стала понятнее фраза о походке, которую Джоан Миллер узнала, "потому что он сам однажды обратил на нее мое внимание...").
В этом рассказе приключение Бонда начинается с того, что М сообщает ему о приезде в Англию некоего генерала КГБ Апраксина, который происходит "из бывших" и тайно будто бы предается некоторым "необычным увлечениям": генерал ходит в ночные клубы, напивается и возвращается в отель не один. Бонд интересуется, что же во всем этом такого необычного, и М переходит к сути дела.
«— В общем, генерал без ума от "дрэг".
— "Дрэг", сэр?
М поморщился.
— Мне жаль, Бонд, что нужно этим заниматься. Он — "такой"... "Uno di quelli"... "Один из этих"... Содомит.
Бонд различил отвращение в холодных голубых глазах.
"В дни моей юности, — продолжал М, — такие субъекты стрелялись. Теперь их принимают в любой клуб. Особенно в Лондоне. Знаете, какая репутация у этого города за границей?
Бонд ждал продолжения.
— Ну... Скандальная. Эти иностранцы заявляются сюда, суют записочки с просьбами о свидании в сапоги часовым, пришпиливают банкноты в пять фунтов к меховым шапкам гвардейцев. Полиция в ярости.
Бонд решил сократить этот доклад Вулфендена:
— А генарал Апраксин?
— Один из худших. Я упомянул, что он любит "дрэг". Это... э... мужчины, одетые, как женщины.
— Что ж, судя по тому, что вы говорите, он приехал туда, куда нужно. Но я не вполне понимаю, какова во всем этом наша роль.
М откашлялся.
— Есть возможность, обрати внимание, всего лишь возможность, что даже высокий чин из КГБ может быть застигнут врасплох... если окажется в обществе кого-то близкого по духу... Возможно, настолько близкого, что это будет созвучно некоему тайному желанию его воображения... И если он вообще заговорит (имей в виду, обычно он крайне молчалив), тогда все, что он скажет, может быть чрезвычайно ценно... все... это может привести нас к тому, зачем он тут на самом деле. Вам придется забрасывать удочку наугад. Вы будете работать в темноте.
— Я, сэр?
М заговорил резко, словно отдавая команду: "Ноль-ноль-семь, я хочу, чтобы вы это сделали. Я хочу, чтобы вы позволили нашим людям разукрасить вас как куклу и отправить в клуб особого рода, и я хочу, чтобы вы позволили генералу Апраксину к вам приблизиться, сели за его столик, а если он попросит вас сопроводить его в отель, я хочу, чтобы вы ехали с ним, и я прошу вас соглашаться на все, что он предложит, насколько вам позволит совесть. И пусть вашей совестью, как у меня, будет патриотизм.
Для М это была очень странная речь. Бонд разглядывал свои ногти.
— А если события будут развиваться слишком быстро?
— Тогда выходите из игры... Но помните. Т.Э. Лоуренс стерпел даже самое последнее унижение. Я хорошо его знал, но зная даже это, я никогда не осмеливался назвать его по имени.
Бонд размышлял. Было ясно, что М в этом глубоко заинтересован. Кроме того, генерал может и не появиться.
— Я все в жизни должен попробовать, сэр.
— Молодец.
М, казалось, помолодел.» (1)
Не могу удержаться от спойлера (хотя вы и так уже, наверное, догадались): Бонда в клубе "особого рода" будет ждать вовсе не генерал КГБ, а выдающий себя за него М.

Кстати, прочитала в сети о том, что жена Флеминга, не слишком жаловавшая романы своего мужа (она их в шутку называла порнографией) и равнодушная к попыткам других писателей продолжить бондиану, тем не менее любила рассказ Сирила Конолли (2). В поисках подтверждения нашла в комментариях к собранию писем Энн Флеминг замечание о том, что этот рассказ нравился и самому Флемингу и его жене (3). Насчет Флеминга я все-таки думаю, что он мог делать хорошую мину при плохой игре, а вот Энн притворяться было, кажется, незачем.

Примечания

1. The selected essays of Cyril Connolly edited by Peter Quennell, 1984, pp. 293-294.
2. "Anne never was enthralled with her husband's work (calling it, jokingly, pornography) so she didn't want it continuing in print. If she ever commented on the films, I can't recall it. ...
There is no record of her having said anything about RD Mascott, Geoffrey Jenkins, Christopher Wood or John Gardner. However, she enjoyed and laughed at her friend Cyril Connolly`s short story "Bond Strikes Camp"' (отсюда).
3. "More Fleming's friend than Ann's, he invented 'Gold Prick', which was changed to Goldfinger, and his parody, Bond Strikes Camp, was enjoyed by both the Flemings" (The Letters of Ann Fleming, 1985, p. 431).

@темы: ТЭЛ, английская литература, гомоэротизм, пародии, secret agents

---

Вчера долго смотрела в сети политические карикатуры начала 20 века, в основном французские, потом увидела статью на английском — рецензию на вышедший в Азербайджане в 2008 году сборник карикатур из сатирического журнала «Молла Насреддин», издававшегося с 1906 по 1931 (как тут пишут, журнал читали «по всему мусульманскому Востоку, от Марокко до Ирана»). Понравился рисунок, изображающий интеллигента-мусульманина в своем имении и в Париже.

Художник И. Роттер. Рисунок был создан в период между 1906 и 1918 годами. Отсюда.
“Molla Nasreddin: The Magazine that Would’ve, Could’ve, Should’ve,” (pdf)

@темы: история, книги, восток, художники, женщины

---

Франтишек Купка сейчас известен прежде всего как один из первых абстракционистов, но мне нравятся его ранние работы, в том и числе и карикатуры во французских журналах.

Два похищения.
Этот рисунок была напечатан в сатирическом журнале «Le Canard Sauvage» в 1903 году. Непосредственным поводом для него был арест барона д’Адельсверд-Ферзена (ему тогда было 23 года) и его друга Ганса де Варрена. В Википедии на русском написано, что д’Адельсверд-Ферзен якобы устраивал устраивал "гомосексуальные вечеринки", но на самом деле это были званые вечера, которые посещали и дамы. Во время этих вечеров устраивались "живые картины", обычно на сюжеты из античности. В одной из них знаменитая куртизанка Лиана де Пужи изображала полуобнаженную Венеру, другие были с явным гомоэротическим оттенком — например, смерть Антиноя. В "живых картинах" принимали участие некоторые учащиеся из лучших парижских лицеев, что собственно и вызвало скандал (пишут, что все началось с доноса бывшего лакея). Поскольку на суде не выяснилось ничего более серьезного, д’Адельсверд-Ферзен и де Варрен были приговорены к шестимесячному тюремному заключению, штрафу в 50 франков и лишению гражданских прав на пять лет. Невеста д’Адельсверд-Ферзена расторгла помолвку и не приняла его, когда он пришел объясниться. Он попытался застрелиться, но остался жив, уехал на Капри и в дальнейшем уже не скрывал своих склонностей.
Один из номеров «Le Canard Sauvage» был целиком посвящен этому делу, причем осмеяли там всех — и обвиняемых, и обвиняющее их государство. Франтишек Купка нарисовал для этого номера две карикатуры — высмеивающую д’Адельсверд-Ферзена (впрочем, довольно мягко) и ту, которую я привожу в этой записи.

@темы: французская литература, гомосексуальность, Франтишек Купка, художники

---

Вчера, пытаясь найти совершенно другое, узнала из статьи, что исследователь пустыни и шпион Ласло Алмаши, прототип героя романа «Английский пациент» (и снятого по нему фильма), был гомосексуален. В Википедии на русском об этом не сказано, в англоязычной написали, да и вообще об этом я видела много статей. Точно установленным фактом гомосексуальность графа Алмаши стала считаться только в 2010 году, после того, как нашли его письма. Из них стало известно о романе Алмаши с молодым немецким офицером Гансом Энтхольтом, которого считают самой большой любовью в его жизни, и обо многом другом (сотрудник Института имени Генриха Барта, где находятся сейчас письма, заявил в интервью в журнале «Шпигель», что «среди любовников Алмаши были египетские принцы») (1). Но о гомосексуальности Ласло Алмаши большинство биографов писало еще до 2010 года. По воспоминаниям современников ясно, что графу не удалось скрыть свою личную жизнь (или он не очень стремился ее скрыть). Из-за его репутации англичанка, жена одного из его спутников в экспедиции, отказывалась пожать ему руку при встрече. Именно эта дама, Дороти Клейтон, послужила прообразом для Кэтрин Клифтон, возлюбленной Алмаши в "Английском пациенте" (2). Странно, но факт.
     Вот что вспоминает о Дороти Клейтон сын другого члена экспедиции: «Она и Элли [мать повествователя] прекрасно ладили друг с другом, и обе — каждая сама по себе — испытывали отвращение к графу Ласло Алмаши... Эти леди тотчас же почувствовали его гомосексуальные склонности и то, что он вызывал подозрения у некоторых знавших его людей. Леди Дороти более одного раза уклонилась от того, чтобы пожать ему руку» (2). То, что Дороти Клейтон была не расположена к Алмаши, подтверждает и отец этого мемуариста (3). Работник итальянской спецслужбы сообщает: «В Каире Алмаши встретился с леди Клейтон, которая обошлась с ним очень холодно...» (3).
     Писавшие о графе Алмаши авторы, Сол Келли, Ричард Брукс, Джин Хауард, давно упоминали и о сомнительной репутации графа, и о письмах к «любви всей его жизни», Гансу Энтхольту, найденных в фамильном замке Алмаши (3). Однако среди биографов любого выдающегося человека почти всегда найдется хотя бы один, до последнего не желающий признавать что-либо подобное. Вот и о Ласло Алмаши в 2002 году в Венгрии издали книгу «Подлинная история Английского пациента», автор которой Янош Кубасек пишет: «Одна из неразгаданных тайн связана с любовной жизнью Алмаши. У него были романтические интересы, но ничто не свидетельствует о длительной любовной истории, как в романе или фильме» (3). Чтобы объяснить отсутствие романов с женщинами (а возможность других романов даже не обсуждается), автор цитирует слова кузена Алмаши: «Никакая женщина не смогла бы долго выносить, что она на втором месте после Сахары» (3).

Примечания

1. Allan Hall (April 5, 2010). Daily Mail.
2. Varieties of Darkness: The World of the English Patient by Don Meredith, 2011, p. 95.
3. Ibid, p.96.

@темы: кино, гомосексуальность, литература и жизнь, secret agents

---

"Bond Strikes Camp" (1963) - 1

Чаще всего я вспоминаю Сирилла Конолли из-за его воспоминаний об Итоне, недавно писала о нем как о друге Иэна Флеминга, но тогда забыла упомянуть рассказ Конолли о Джеймсе Бонде "Bond Strikes Camp" (название двусмысленно: strike camp означает «сняться с лагеря» (воен.), но Конолли обыгрывает также некоторые разговорные значения слова camp — «манерный», «женоподобный», «гомосексуальный», «в стиле кэмп» (1)). Это произведение называют то пародией, то пастишем. Конолли в нем искусно подражает повествовательной манере Флеминга, но рассказывает при этом о том, как М. велит Бонду одеться в женский наряд, отправиться в ночной клуб и очаровать мужчину, которому нравятся трансвеститы.
А дальше в рассказе происходит нечто в этом же роде, но еще более экстравагантное, из-за чего некоторые поклонники Флеминга считают произведение неуважительным по отношению к первоисточнику. При этом они никак не могут сказать «Видел бы это Флеминг, он бы в гробу перевернулся», потому что Флеминг этот рассказ видел. Тот был опубликован в 1963 г. в The London Magazine, а заказал его сотрудник этого издания Алан Росс, друживший с Конолли и с Флемингом (2). Пишут, что Конолли читал рассказ в присутствии Флеминга и еще нескольких приятелей, и Флеминг был поражен и озадачен (3). Еще пишут, что Флеминг будто бы высоко оценил (4) эту пародию на себя, но ссылок, подтверждающих это, не было, отзывов Флеминга я пока не нашла, процитировать могу лишь заметку об аукционе, на котором был продан экземпляр журнала с "Bond Strikes Camp" с дарственной надписью, сделанной Флемингом: "To Hugo from Ian. Ouch!" ("ouch" — "ой", "ай") (5). Похоже, эта надпись передает, насколько Флеминг был поражен и даже испуган пародией, однако интересно, что он ее все же кому-то подарил.


Рисунок с обложки французского издания этого произведения (6).

Примечания

1) camp 2 Informal (adj)
1. effeminate; affected in mannerisms, dress, etc.
2. homosexual
3. consciously artificial, exaggerated, vulgar, or mannered; self-parodying, esp when in dubious taste (отсюда).
2) "Connolly was a good friend of Fleming and was commissioned by The London Magazine (run by another friend of Fleming, Alan Ross) to write this Bond parody / tribute" (отсюда); "Connolly was a friend of Fleming and was commissioned to write this for the London Magazine run by another pal of Fleming--poet, sportsman and man of letters Alan Ross" (отсюда).
3) "Fleming was partly impressed, partly embarassed" (отсюда).
4) "Ian Fleming, who was a friend of Connolly, was very appreciative of this parody" (отсюда).
5) "There is a copy of The London Magazine vol III, no. 1, which contains Cyril Connolly's delicious parody "Bond Strikes Camp". This is inscribed by Fleming "To Hugo from Ian. Ouch!" (Country Life, v. 186, 45-52, 1992, p. 83).
6. В переводе название рассказа выглядит как "James Bond tourne casaque", т.е. приблизительно "Джеймс Бонд изменяет своим убеждениям". Видео, представляющее это произведение Конолли французскому читателю (на YouTube, встраивание запрещено пользователем).

@темы: английская литература, гомоэротизм, пародии, secret agents

---

Некоторое время назад  Loony и  Schurschunchik_Sirenevij подарили мне дневник Ишервуда 1939-1960 годов. Узнала оттуда, что Гор Видал, когда его пригласили переписать неудачный сценарий «Бен Гура» (у меня была запись об этом), пытался привлечь к этой работе и Кристофера Ишервуда, и тот даже встретился с продюсером (1), но потом все же не участвовал в переделке сценария.
Только что прочитала такую запись 1959 года: «Вчера вечером на вечеринке, устроенной [Лоуренсом] Оливье в честь Эмлина Уильямса, Ричард Бертон напился и сказал Дону [Бакарди], что тот красив, как Вивьен Ли!»

1. Christopher Isherwood Diaries: Volume 1, 1939-1960, Chatto & Windus, 2010, pp. 699-700.
2. "At Olivier's party for Emlyn Williams last night, Richard Burton got drunk and told Don he was as beautiful as Vivien Leigh!" (Ibid, p.805)

@темы: кино, Ишервуд

---

Года три назад я прочитала забавную фразу «My great friend, General Nogales of the Turkish cavalry, operating against that little bastard T. E. Lawrence, often told me that 'Colonel' Lawrence had been buggered by practically everything except the rhinos and female camels». Сейчас вспомнила о ней и написала небольшую заметку по этому поводу.

@темы: Лоуренс Аравийский

---

Биограф Питер Штански пишет о пребывании Джорджа Оруэлла в Итоне: «Там были мальчики способнее его, более успешные в спорте, более привлекательные. В этом мире, основанном на соревновании, он мог внутренне страдать. Внешне он сохранял благоразумную, сардоническую невозмутимость, не зависящую от преходящих увлечений и моды, а также от тех интимных дружб, которые традиционно являются частью существования школьника. В самом деле, интимность как раз та черта, которая будет отсутствовать во всех его отношениях с людьми — в Итоне и после — пока он не женится на Эйлин О'Шонесси в 1936» (1). К этому отрывку дается следующий подстрочный комментарий: «Относительно "внутреннего, тайного ощущения собственной непривлекательности, беспокоившего Оруэлла в течение всей жизни", Малькольм Маггеридж, друживший с ним в поздние годы, заметил: "На самом деле он, вне всякого сомнения, не был уродлив и обладал большим шармом; женщины, возможно, даже чаще, чем мужчины, находили его привлекательным, но ничто не могло избавить его от уверенности в том, что он непропорционально сложен и лишен грации. Это чувство могло быть вызвано болезнью; туберкулез, от которого умер Оруэлл, несомненно, начал подтачивать его здоровье задолго до того, как он признался в своей болезни себе или другим. Также является фактом, что в школе вроде Итона с его атмосферой, глубоко проникнутой гомосексуальностью, мальчик, которого с этой точки зрения находят малопривлекательным, вполне может болезненно ощутить в себе недостаток внешнего очарования. Я как-то спросил об этом Сирила Конолли, бывшего в одно время с Оруэллом в подготовительной школе и в Итоне, и он признал, что мое предположение может быть верно. Оруэлла, сказал он, определенно не считали хорошеньким» (2).

Цитаты в оригинале

1. "There were boys who were brighter than he, who were better at games, who were better-looking. Inwardly, in that highly competitive world, it may well have rankled.* Outwardly he maintained a judicious, sardonic calm, independent of the fads and fashions of the moment, and of those intimate friendships that are traditionally a part of schoolboy existence. Indeed, intimacy is precisely the note that will be absent in his relationships — at Eton and afterwards — until his marriage to Eileen O'Shaughnessy in 1936." (The Unknown Orwell: Orwell, the Transformation by Peter Štanský, Stanford University Press, 1994, p. 95).
2. * On the "inward and invisible sense of being physically unattractive which worried Orwell throughout his life," Malcolm Muggeridge, a friend in his later years, makes the following comment: "In actual fact he was by no means ill-favoured, and possessed of great charm; women, perhaps even more than men, found him appealing, but nothing would cure him of the conviction that his body was ill-proportioned and graceless. The feeling may well have been due to his illness; without any doubt the tuberculosis from which he died was gnawing away at him long before he admitted to himself or others that he was sick. There is also the fact that, at a school like Eton climate, a boy who is considered unattractive from that point of view may well become morbidly conscious of lacking physical charm. I once asked Cyril Connolly, who was a contemporary of Orwell at his preparatory school and at Eton, about this, and he agreed that my supposition might be correct. Orwell, he said, was regarded as being decidedly not pretty." (Ibid.)

@темы: гомосексуальность, public schools

---

Я закончила предыдущую запись на том, что, по мнению Умберто Эко, Флеминг отражал в бондиане представления, свойственные большинству его читателей, и избегал крайностей. Кстати, Эко приводит любопытный пример: изображая в романе «Живи и дай умереть» (1954) афроамериканскую мафию и культ Вуду, «Флеминг многословно восхваляет новые африканские нации и их вклад в современную цивилиза­цию (даже негритянский гангстеризм — это как бы дока­зательство разносторонних успехов цветных народов)» (1). Неудивительно, что и отношение к гомосексуальности, выраженное в романах Флеминга, нельзя назвать ни положительным, ни очень отрицательным.
     Это отношение консервативного англичанина из привилегированных слоев общества. С одной стороны, он рассматривает гомосексуальность довольно терпимо — и потому, что среди окружающих много геев, о которых все знают (в том числе и среди тех, кто составляет гордость Великобритании, как Бенджамин Бриттен или Джон Гилгуд), и потому, что временная ситуационная гомосексуальность — обычное явление, причем не только среди учащихся частных школ, Оксфорда и Кембриджа (хотя не могу не напомнить в очередной раз слова вдовы Лоуренса Оливье, сказанные его сыну от первого брака, упрекнувшему ее за то, что она не отрицала бисексуальность Оливье: "От человека, бывшего в Итоне и в гвардии, можно было бы ожидать и чуть большей широты мышления" (2)), но и среди молодежи других слоев общества, лишенных возможности завязать отношения с женщинами (я касалась этого вопроса, когда писала о "скандале Кливленд-стрит", в частности тут и тут). С другой стороны, после того, как в массовой культуре распространились психоаналитические понятия и термины, многие стали обнаруживать у себя черты латентной гомосексуальности и опасаться, что в какой-то момент она станет явной.
     Некоторые авторы находят признаки такого тайного страха в поведении и творчестве самого Флеминга (а его жена даже говорила о его латентной гомосексуальности (3), согласно биографу Эндрю Лайсетту), но еще важнее, что Флеминг тут, как и во многом другом, чувствовал и разделял настроения своих читателей.
     Недавно мне попалась на глаза фраза, удачно описывающая это двойственное отношение Флеминга и его читателей-британцев к гомосексуальности. Предыстория такая: один журналист, посмотрев "Скайфолл", написал в Твиттере: «Гей-злодей в фильме про Джеймса Бонда? Мир изменился с тех пор, как я начал читать Флеминга». На это ему ответили, что у него «плохой гейдар», и начали напоминать геев-злодеев из фильмов про Бонда (60-х и 70-х годов), а также то, что эти персонажи были взяты сценаристами из книг самого Флеминга (4). Один блоггер прокомментировал слова о «плохом гейдаре»: «Должно быть, так и есть! Как можно утверждать, что прочитал книги Иэна Флеминга и не обратил при этом внимания на свойственное Флемингу восхитительно английское сочетание очарованности и отвращения по отношению к геям?» (5).
     Эти слова я прочитала вчера, когда пыталась найти одну цитату из Флеминга (ее этот блоггер цитирует дальше), по-моему, очень метко сказано. Дальше тот же автор пишет, что из романов Флеминга «ясно, что геи занимают много места в сознании Флеминга (Бонда)» (6), и приводит в пример ту самую цитату из "Голдфингера", которую я искала (я раньше писала о русском переводе этого отрывка): Бонд размышляет о том, как много вокруг геев и лесбиянок, не вполне понимающих свои склонности, вступающих в неудачные отношения с лицами противоположного пола и вызывающих у него снисходительную жалость. Блоггер подчеркивает, что, по словам Флеминга, «они везде». На мой взгляд, из всего, что в бондиане было сказано о геях, этот фрагмент наиболее связан с реальностью, ведь, как мы видели, Флеминг, исходя из своего жизненного опыта, действительно имел основания написать, что геи «везде» — и в Итоне, и среди писателей, и среди шпионов. Но как только Флеминг удаляется от реального мира в сторону вымысла («его романы — это сказки, требующие, чтобы их воспринимали как правду» (7), по словам Умберто Эко), геи из обычных людей превращаются в загадочных злодеев. И все же Флеминг сдержан в этом отношении, «в книгах о Бонде нет ничего столь же ужасающе гомофобного, как на какой-нибудь случайной странице из триллера Микки Спиллейна» (8).
     Слова, которые можно назвать самыми гомофобными в бондиане, принадлежат одному из второстепенных персонажей романа "Бриллианты навсегда". Он описывает киллера: «Кидд — смазливый мальчик. Друзья зовут его "Буфи". Возможно, живет с Винтом. Некоторые из этих гомиков (homos) становятся самыми худшими убийцами» (9). С этим отрывкам связана забавная (хотя и не для всех ее участников) история. Дело в том, что близкого друга Флеминга, женатого на кузине его жены, члена парламента Артура Гора (впоследствии 8-го графа Аррана) родные и друзья знали под прозвищем "Буфи". Флеминг в черновиках романа так и назвал своего киллера — "Буфи" Гор, но потом зачеркнул "Гор" и написал "Кидд". Тем не менее, и прозвища "Буфи" было достаточно, чтобы переполошить всех заинтересованных лиц.
     Жена Флеминга рассказывает в письме о том, как Буфи Гор «узнал себя» в образе убийцы: «Лорд Лэмбтон [прочитавший роман до публикации] позвонил Буфи, прочел ему отрывок и посоветовал обратиться к адвокатам; Буфи, обезумевший, высокопарный и бьющийся в истерике, позвонил мне, заявил, что его жизнь разрушена, что его сын это прочтет, поскольку Иэн — самый популярный в Итоне писатель, и добавил, что его старейший друг нанес ему смертельную обиду. Я указала ему на то, что мы с Иэном, хоть и женаты, все же не единое целое, и я эту книгу не писала и не читала, но это лишь увеличило отчаяние и ярость Буфи, он призвал на помощь сестру Лору. Она позвонила, когда я была в церкви в пасхальное утро, и обрушила поток оскорблений на бедняжку Фионну [дочь жены Флеминга от первого брака]: «Твоя мама, может, и любит педиков (pansies), но другие люди их не любят! Не забывай, у Буфи миллион друзей, а у Иэна — ни одного!» Я разозлилась и, когда мне позвонил Рэндолф Черчилль с вопросом, не знаю ли я, у кого он может остановиться на ночь неподалеку от Эшриджского колледжа, посоветовала ему заехать к Горам и описала всю ситуацию. Подлила масла в огонь — он чуть не лопнул от смеха, а через двадцать минут мне уже звонил Буфи — визжал, тараторил и вопил, что Рэндолф приехал ему помочь и дать совет, что вся Флит-стрит услышит о его деле и его [Флеминга] вышвырнут из «Дейли Мейл». С тех пор, как он замолчал, я все гадаю, что за козни там затеваются» (10).
     Но что бы ни затевалось, Флеминг ничего не изменил.
     Артур "Буфи" Гор изображен Энн Флеминг не очень приязненно, ведь она была обижена на него, когда сочиняла письмо, однако в описаниях современников он выглядит добродушным чудаком, а кто-то назвал его типичным вудхаузовским персонажем. Недаром, видимо, вся эта история показалась мне словно сошедшей со страниц романа о Дживсе (только, конечно, Вудхауз не допустил бы в свою книгу таких слов, как «педики»).
     Десять лет спустя именно Артур Гор представил в Палате лордов законопроект, который отменял наказание за гомосексуальные действия между совершеннолетними, и он был принят. Интересно, что одновременно Гор выдвинул и другой законопроект — об охране барсуков, но его отклонили. Когда Гора однажды спросили, почему этот законопроект получил меньше голосов, он ответил: «В Палате лордов не так уж много барсуков» (11).
Будет продолжение.

Примечания

1. Умберто Эко. Роль читателя. Исследования по семиотике текста, Симпозиум, 2005, стр. 264.
2. Tarquin Olivier, Larry's elder son, 'was hell-bent on censoring' the homosexual revelations in Coleman's book and attempted to pressure Plowright into withdrawing her permission. She refused, privately remarking that "a man who had been to Eton and in the Guards might be expected to be a little more broad-minded".
www.dailymail.co.uk/tvshowbiz/article-403258/La...
www.telegraph.co.uk/news/uknews/1496152/Olivier...
3. Точнее, "sublimated homosexualism".
4. twitter.com/jackshafer/status/26761321140099481...
5. "And this is probably true! How could anyone claim to have read the Ian Fleming books and not picked up on Ian Fleming's delightfully English combination of fascination/disgust with The Gays?"
www.theawl.com/2012/11/media-reporter-howard-ku...
6. "it's clear that The Gays occupy a lot of space in the brain of Fleming/Bond" (Ibid).
7. Умберто Эко. Роль читателя. Исследования по семиотике текста, Симпозиум, 2005, стр. 266.
8. "There's nothing in the Bond books as horrifically homophobic as any random page in a Mickey Spillane thriller".
www.theawl.com/2012/11/media-reporter-howard-ku...
themoviecult.wordpress.com/2009/05/18/goldfinge...
9. "Kidd's a pretty boy. His friends call him "Boofy". Probably shacks up with Wint. Some of these homos make the worst killers" (Diamonds Are Forever by Ian Fleming, 1956, p.84).
10. The Letters of Ann Fleming, HarperCollins Publishers Limited, 1985, pp. 181-182.
11. en.wikipedia.org/wiki/Arthur_Gore,_8th_Earl_of_...

@темы: кино, гомосексуальность, Англия, Эко, secret agents

---

Французский анекдот об англичанах:
«В одном из лондонских клубов двое мужчин, не говоря ни слова, просматривают "Таймс". После долгого молчания один наконец осмеливается начать разговор.
— Вы ведь офицер, я прав?
— Да, безусловно.
— Служили в Индии?
— Да.
— Ваш полк стоял в Калькутте?
— Да, верно.
— Гомосексуалист?
— Нет.
— А, так вы, должно быть, майор Маколан из Третьего уланского полка?»
(Jokes and targets, Indiana University Press, 2011, p. 174)

@темы: викторианцы, гомосексуальность, юмор, Англия, a very British story

---

Только что посмотрела 17-ю серию 24-го сезона «Симпсонов», а там мельком показали, как бармен Мо, прочитав «Пятьдесят оттенков серого», сочиняет фанфик (по старому ситкому «Шоу Энди Гриффита»).

@темы: кино, The Simpsons

---

В начале романа Алехо Карпентьера «Век Просвещения» говорится, что любимой картиной одного из героев, Эстебана, было «большое полотно из Неаполя – работы неизвестного художника, – где в нарушение всех пластических законов было изображено апокалипсическое видение катастрофы. Называлась эта картина «Взрыв в кафедральном соборе», на ней была запечатлена взлетевшая на воздух, треснувшая на куски колоннада, однако колоннада эта сохраняла прежние очертания, казалось, она плавает в небе, грозя через миг стремительно упасть на землю, обрушив тяжелые глыбы камня на смертельно испуганных людей» (1). Картина описывается как «замершее землетрясение, немой ужас, символ конца света, точно дамоклов меч нависшего над самой головой» (1) и играет такую значительную роль в повествовании, что в честь нее роман получил название в английском переводе — Explosion in a Cathedral .
В конце романа есть еще одно описание той же картины: «Но Эстебан уже замер в глубоком волнении перед полотном неизвестного неаполитанского мастера – «Взрыв в кафедральном соборе». В нем, казалось, было заключено предвестие многих, теперь уже известных, событий, и молодой человек терялся, он не знал, как истолковать этот пророческий холст, нарушавший все законы пластики, чуждый всем художественным школам, холст, каким-то таинственным образом попавший в их дом. Если собор в соответствии с доктриной, которой Эстебана в свое время обучали, был символом – ковчегом и дарохранительницей – его собственного существа, то там, без сомнения, и в самом деле произошел взрыв, взрыв запоздалый и замедленный, разрушивший алтари, эмблемы и священные предметы, которым он прежде поклонялся. Если собор символизировал эпоху, то ужасающий взрыв и в самом деле потряс до основания все ее главные устои, и под грудой развалин были погребены те самые люди, которые, быть может, строили адскую машину. Если собор символизировал христианскую церковь, то, как заметил Эстебан, ряд массивных колонн неспроста уцелел, в то время как другая колоннада разлетелась на куски и ее обломки повисли над землей, точно апокалипсическое видение; оставшиеся невредимыми колонны как бы выражали собою прочность и незыблемость здания, которому предстояло вновь возродиться, когда минует пора разрушений и погаснут звезды, возвещавшие гибель старого» (1).
В примечаниях к русскому переводу, который я читала в юности, об этой картине ничего не говорилось, поэтому мне казалось, будто ее придумал сам Карпентьер (2). Сейчас я прочитала, что он подразумевал картину Монсу Дезидерио «Аса, царь Иудеи, разрушает идолов» (3).

«Карпентьер, вероятно, заинтересовался работами Монсу Дезидерио после 1935 г., когда этот художник был заново открыт одним французским историком искусств и стал считаться предтечей сюрреализма наряду с другими "причудливыми" художниками, вроде Арчимбольдо. ... В 1940-е и 1950-е наблюдалось возрождение интереса к Монсу Дезидерио... Феликс Слейс, врач и знаток искусства, диагностировал у Дезидерио шизофрению» (4). Как установили в то время, под именем "Монсу Дезидерио" были известны три разных художника, живших в Неаполе в начале 17 века. Имена двоих известны — Франсуа де Номе и Дидье Барра, лотарингцы из Меца, почти ровесники. Картина, которую упоминает Карпентьер, считается произведением Франсуа де Номе.

Мученичество святого Иоанна Богослова.

+3

Давид молится в храме.

Фантастические развалины со святым Августином и ребенком.

Саломее подносят голову Иоанна Крестителя.
Довольно много картин Монсу Дезидерио.

Примечания

1. Перевод Я. З. Лесюка.
2. Оказалось, я не одна так думала. То же пишет и Луи Паркинсон Самора, автор статьи "Магические руины/магический реализм: Алехо Карпентьер, Франсуа де Номе и Барокко Нового света" (в сборнике Poetics of the Americas: race, founding, and textuality, 1997, p.69.
3. Poetics of the Americas: race, founding, and textuality, 1997, p.69; Celestina's Brood: Continuities of the Baroque in Spanish and Latin American Literatures by Roberto González Echevarría, 1993, p.187.
4. Carpentier's Baroque fiction: returning Medusa's gaze by Steve Wakefield, 2004, p.159.

@темы: литература и жизнь, художники

---

27 февраля 1928 года Андре Жид записал в дневнике: «Вчера — "Носферату, вампир".
Довольно невыразительный немецкий фильм, но эта невыразительность такого рода, что заставляет задуматься и представить нечто получше. Ужас, как и жалость, можно вызвать у зрителя (по крайней мере у вот этого зрителя), только если он не слишком видит намерение автора вызвать ужас или жалость. Более того, я сомневаюсь в пользе наставления классика:
Сам ты должен страдать, чтобы люди тебе сострадали...*
     В "Носферату" страх героя препятствует, мешает моему. Герой, который показан лихим, склонным к риску и вполне отважным, претерпевает ужасающую перемену и переходит от чрезмерной радости к выражению чрезмерного ужаса. Я бы испугался больше, если бы меньше знал о его страхе.
     Если бы я должен был переделать этот фильм, я бы изобразил Носферату — о котором мы с самого начала знаем, что он вампир, — не таким ужасным и фантастичным, а, наоборот, в обличье безобидного молодого человека, очаровательного и очень любезного. Мне хотелось бы, чтобы поначалу беспокойство возникало лишь на основании легких подозрений, и раньше у зрителя, чем у героя. Кроме того, разве не показалось бы более пугающим, если бы он сперва предстал перед женщиной в таком чарующем виде. Это поцелуй, который должен стать укусом. Если вампир покажет свои зубы сразу же, из этого ничего не выйдет, кроме страшного детского сна.
     Насколько умнее было бы не подчеркивать постоянно одержимость страхом, а, наоборот, притворно успокаивать зрителя: "Во всем этом нет ничего ужасного, совсем ничего, и ничего сверхъестественного, вот разве что очарования как-то уж слишком много"; хотя можно было бы позволить Носферату быть более откровенным в этом отношении на корабле среди матросов.
     И то же самое насчет псевдонаучной части, представленной тут по-немецки тяжеловесно. Насколько было бы умнее наряду с фантастическим объяснением предложить зрителю совершенно рациональное и убедительное объяснение, основанное на точно известном нам факте — что чуму могут переносить крысы! Хорошо сконструированная фантастическая история должна предоставлять сознанию возможность удовлетвориться естественным объяснением. Оно должно быть почти исчерпывающим, но повествователь должен повернуть все так, чтобы скептик им не удовлетворился. В этом случае именно материалистический и позитивистский подход должен выглядеть наивным.
     В "Лесном царе" Гете замечательно, например то, что мальчик не столько напуган, сколько зачарован, то, что он поддается на таинственные уговоры, скрытые от его отца. Сперва лишь отец ощущает страх. Я бы хотел, чтобы и молодая женщина из "Носферату", пусть и сознающая с самого начала свое самопожертвование, вот так же потеряла голову, то есть поддалась чарам вампира, и чтобы ей он не казался ужасным. Более того, все выглядело бы еще более пугающим, если бы и вампир поддался чарам этой женщины и забыл о времени... Я легко могу представить, что все остальные видят его жутким чудовищем, а очаровательным он кажется лишь этой женщине — добровольной, завороженной жертве; но и он, в свою очередь завороженный, делается все менее и менее ужасающим, пока и на самом деле не становится восхитительным, каким раньше лишь казался. И именно это восхитительное существо и должен погубить крик петуха, так чтобы зритель увидел внезапное исчезновение и с облегчением, и в то же время с сожалением.
     Словом, полностью испорченный фильм» (Journals: 1928-1939 by André Gide/ English translation 1949 by Alfred A. Knoph, Inc., University of Illinois Press, 2000, pp.7-8).
*Гораций, Наука поэзии, 102. Пер. М.Гаспарова.

Вот, кстати, и aretania напомнила вчера о своей статье из ОМа про вампиров (2004 г.), причем подзаголовок статьи начинается со слов "отчего вампир так мил современному человеку".

@темы: французская литература, кино, страшные истории

---

Увидела у  mr waugh впечатления от спектакля и это видео.

И нашла потом вот это.

@темы: музыка

---

Флорентийская школа. Зарисовки цветов. Около 1650 г.

Отсюда.

@темы: цветы

---

Многие отмечали, что Флеминг любил придумывать своим злодеям экзотическое происхождение и никогда не делал их англичанами. Я приводила слова Умберто Эко об этом (1), и то же прочла у авторов, мнение которых о Флеминге и гомосексуальности в Итоне я недавно цитировала, причем они перешли к этому как раз после фрагмента об Итоне, связав одно с другим словами «Флеминг был британцем с головы до пят» (2). Неудивительно, что увидев рядом упоминания о гомосексуальности, о злодеях и о настоящих британцах, я подумала о том, как все-таки Великобритания, которую Флеминг знал, в которой жил, отличалась от той, которую он описывал.
     В книгах Флеминга можно намекнуть на гомосексуальность мужчины (или даже написать об этом прямо, как о мистере Винте и мистере Кидде), только если это отрицательный персонаж, а в жизни Флеминг дружил с открытыми геями (У.Пломером и Н.Кауардом), считал, по словам авторов, упомянутых выше, что никто из учившихся в Итоне не избежал гомосексуального опыта, да и биографии двоих из трех основных прототипов М являются подтверждением слов Филлипа Найтли — «тайные миры слежки и гомосексуальности всегда хорошо сочетались». В романах о Бонде происходит много невероятного, но невозможно представить, чтобы там один из старших сотрудников МИ-6 в юности был физически близок с Робертом Россом, Альфредом Дугласом и самим Оскаром Уайльдом (а после этого, добавим для полноты картины, еще и с «женщиной, за которую заплатил Дуглас»(3)), как в реальности произошло с Клодом Дэнси (напоминаю, что это не предположение, а факт, недавно признанный и самой британской разведкой). Один из самых известных злодеев бондианы, Блофелд, равнодушен к женщинам (и, зная Флеминга, можно сказать, что он явно неспроста упоминает о "ласковых кукольных глазах" Блофелда и его "длинных черных шелковых ресницах, которые должны были бы принадлежать женщи­не"(5)). Когда в романе "Живешь лишь дважды" Блофелд выдает себя (под фамилией Шэттерхэнд) и свою помощницу Ирму Бундт за мужа и жену, Флеминг подчеркивает непривлекательность Ирмы, поскольку красотка рядом с Блофелдом однозначно показалась бы его любовницей. В мире Флеминга такие отношения с женщиной могли быть, разумеется, только у врага, а в реальном мире, как мы видели, в них постоянно вступал Максвелл Найт (причем его жены и подруги всегда были хороши собой).
     Флеминг вряд ли догадывался о секретах Найта и бурной молодости Дэнси, но хорошо знал других геев, знал, что они есть среди разведчиков (вспомним хотя бы случай с Пломером). А ведь было еще множество мужчин, которых никто геями не считал, потому что их гомосексуальный опыт относился лишь к юности, как у Ивлина Во и Сирила Коннолли, приятеля Флеминга (6). Я цитировала его воспоминания о первой любви в Итоне, где он находился до 19 лет ("это были непрерывные дневные грезы, придумывание сюрпризов, вручение подарков, мучительное ожидание, безумное нетерпение" (7)), а в дальнейшем он постоянно ухаживал за женщинами и был три раза женат.
      Но как бы много ни знал Флеминг о гомосексуальном опыте (или только склонностях) своих друзей, коллег и знакомых, такие подробности не проникали на страницы его романов или же приписывались иностранцам-злодеям, поскольку гомосексуальность (8) с точки зрения Флеминга относилась к тем «отрицательным ценностям», которые в его мире характеризуют злодеев (злодей у Флеминга, по словам Умберто Эко, олицетворяет принадлежность к неанглосаксонским странам, «а также Алчность, возведенную в степень пара­нойи, Планирование как технологию и философию, Рос­кошь как аксессуар деспотической власти, Излишества физические и психические, физическую и моральную Извращенность и радикальную Бесчестность...»)(9). При этом, по мнению того же Эко, Флеминг «характеризует своих персонажей так или иначе не в силу каких-либо идеологических предпочтений» — он «берет на вооружение манихейство ради создания эффек­тивных сюжетов», «при­бегает к общераспространенным и общепонятным клише» (например, «он перестал отождествлять зло с Россией, как только меж­дународная ситуация сделала Россию по общему мнению менее угрожающей») (10).
Окончание напишу потом.

Примечания

1) «Одной из констант в оппозиции Бонд — Злодей явля­ются также и расовые черты, присущие всем Злодеям на­ряду с прочими их характеристиками. В этническом пла­не Злодей связан с ареалом, простирающимся от Цент­ральной Европы до славянских стран и Средиземноморья; обычно он смешанных кровей, и происхождение его не­редко сложно и даже загадочно»; (Умберто Эко. Роль читателя. Исследования по семиотике текста, Симпозиум, 2005, стр. 248).
2) Ian Fleming: The Man with the Golden Pen by Eleanor Pelrine, Dennis Pelrine,Wildside Press LLC, 2010, a facsimile reprint of the 1966 edition, p.13.
3) 'On Saturday the boy slept with Douglas, on Sunday he slept with Oscar. On Monday he slept with a woman at Douglas's expense.' (The Secret Life of Oscar Wilde: An Intimate Biography by Neil McKenna, 2006,pp 264-365). Цитата из О.Браунинга, «которому писали письма участники обеих сторон конфликта в те несколько месяцев, что он тянулся» (слова sige_vic).
4) "They are among the many exotic characters who agreed to spy for Britain, mainly during wartime, who appear in a the first authorised history of MI6. The book even reveals that the intelligence agency's deputy chief, Claude Dansey, was seduced by "Robbie" Ross, said to have been Oscar Wilde's first lover" (The Guardian, 21 September 2010
5) 'these soft doll’s eyes'; 'long silken black eyelashes that should have belonged to a woman' (Thunderball by Ian Fleming ,1961, p.40).
6) 'Ian respected Connolly — the two had discussed starting a magazine together — so Cyril and his new wife, Barbara Skelton, were among the first to be invited to the bungalow in St. Margaret's Bay, Jamaica' (Dangerous muse: the life of Lady Caroline Blackwood by Nancy Schoenberger, 2001, p.102).
7) Отсюда.
8) Прежде всего, мужская. Женская гомосексуальность у Флеминга может быть присуща не только злодейке, вроде Розы Клебб, но все равно рассматривается как недостаток или как заблуждение (у Пусси Галор). Кроме того, среди главных злодеев у Флеминга женщин нет.
9) Умберто Эко. Роль читателя. Исследования по семиотике текста, Симпозиум, 2005, стр. 248-249.
10) Там же, стр. 264-265.

@темы: гомосексуальность, литература и жизнь, Англия, Эко, secret agents

---

Оказывается, фарфоровый бульдог из «Скайфолла» был выпущен фирмой Ройял Доултон (как и миска в «Мэри Поппинс»). Фарфоровая фигурка, появившаяся в 1941 году, теперь производится вновь, но уже с клеймом DD007 вместо прежнего DD (Doulton Dog).

@темы: кино, Англия, secret agents

---

«В первый раз Ван Дейк недолго пробыл в Англии — всего лишь четыре месяца. Среди его работ, точно относящихся к этому короткому периоду, самая необычная — "Портрет сэра Джорджа Вильерса и леди Кэтрин Мэннерс в образах Адониса и Венеры"... Изображение портретируемых в полуобнаженном виде, пусть даже и в образах известных мифологических персонажей, — беспрецедентное явление и во фламандской, и в английской живописи того времени. Дерзость этого портрета, — за что мы несомненно должны благодарить склонного к экстравагантности заказчика, Джорджа Вильерса, — кажется, произвела сильное впечатление и на самого Ван Дейка» (Anthony Van Dyck by Natalia Gritsai, Victoria Charles, Parkstone International, 2011, pp. 41, 47).

Антонис Ван Дейк. 1620-1621. Адонис и Венера. Портрет герцога Бекингема и его жены.
Джорджу Вильерсу тут 28-29, за четыре года до этого он выглядел так, а Кэтрин Мэннерс тут 17-18 (дата рождения Кэтрин не известна, но считается, что замуж она вышла в 17 лет).

@темы: история повседневности, художники

---

Миранда Картер в книге об Энтони Бланте пишет: «Когда Гай Берджесс в 1951 г. сбежал в Россию вместе с Дональдом Маклейном, все, что он взял с собой, — смокинг, пальто, принадлежавшее Джеки Хьюиту (в то время любовнику Энтони Бланта), что очень разозлило Хьюита, и собрание сочинений Джейн Остин!» (отсюда).

@темы: английская литература, secret agents

---

Я недавно писала (тут и тут) о сэре Морисе Олдфилде, главе МИ-6 (с которым Ле Карре познакомил Алека Гиннеса, когда тот готовился сыграть роль Смайли). И я упоминала книгу Энтони Кавендиша, написанную в защиту Олдфилда после его смерти (сам Кавендиш объясняет в предисловии: «мое решение написать эту книгу основано не на желании заработать, я лишь хотел защитить от клеветы репутацию близкого друга, преданно служившего государству, поскольку само государство этого не сделало» (1)). Сперва я узнала о содержании этой книги Кавендиша из пересказа, а потом все-таки нашла ее саму.
Мне было интересно, каким образом в книге опровергаются обвинения против Олдфилда, но оказалось, все сводится к уверенности Кавендиша в том, что друг от него ничего не скрывал: «Я знал родителей Мориса и знаю его братьев и сестер. Мы с ним путешествовали вместе по разным странами и имели много общих друзей. Морис говорил мне, что у него были гомосексуальные приключения в студенческие дни, но мысль, что он был практикующим гомосексуалистом на протяжении тридцати пяти лет, во время которых я знал его, абсурдна» (1). Правда, Кавендиш еще пишет, что квартира Олдфилда в то время, как тот был главой МИ-6, прослушивалась, и сам Олдфилд это одобрял, поэтому «было бы самоубийственно для Мориса продолжать "гомосексуальную активность"» (2). Кавендиш повторяет то, что говорил ему Олдфилд, но даже если дело обстояло именно так, Олдфилд возглавлял МИ-6 лишь пять лет (с 1973 по 1978 г.), а до этого его квартира не прослушивалась. Кроме того, разве он не мог найти другое место для тайных встреч?
Дальше Кавендиш пишет: «И если отбросить теории заговора, нет ничего странного в официантах, постоянно приходивших к Морису. Хоть он и был выдающимся человеком, но приготовить мог разве что яичницу, да еще мог вскипятить воду, так что питался в основном блюдами, которые приносили из ближайших ресторанов. Однако, как Пинчер сказал мне на вечеринке четыре года назад, "Я должен позаботиться о своей старости". [Это замечание объясняется тем, что известный журналист Чэпмен Пинчер, раньше друживший с Олдфилдом и Кавендишем, написал, что квартиру Олдфилда посещали проститутки мужского пола.] Наверное, Морису следовало быть мудрее в выборе друзей и в выборе времени для контактов с молодыми людьми разных национальностей. Питер Райт пишет, что Морис "страдал от одиночества". Это верно, но у него не было гомосексуальных отношений с теми, с кем он завязывал дружбу, и его друзьям, хорошо его знавшим, это известно» (2).
Кавендиш утверждал, что Олдфилд воздерживался от гомосексуальных связей все время, пока работал в разведке, и виноват лишь в том, что при приеме в МИ-6 скрыл наличие таких отношений в прошлом. Судя по замечаниям о правительстве и конкретно о Маргарет Тэтчер, выслушавшей объяснения Олдфилда перед его уходом с поста, Кавендиш надеялся, что она подтвердит его правоту, однако «Тэтчер не сделала ни малейшей попытки защитить Олдфилда против обвинений, которые были впервые опубликованы Чэпменом Пинчером. Это особенно странно потому, что Олдфилд ей явно нравился и вызывал у нее восхищение» (1).
В книге Кавендиша мне также показался любопытным один эпизод, который, на мой взгляд, иллюстрирует отношение к гомосексуальности, особенно знакомое мне по английским источникам конца 19 - начала 20 века. Я имею в виду обычай смотреть сквозь пальцы на однополые отношения до окончания университета. Кавендиш, чтобы подчеркнуть, насколько такое привычно для людей их круга, пишет: «Он [Олдфилд] однажды спросил меня, были ли у меня гомосексуальные приключения, и я признал, что помню один случай — с другими мальчиками в пастушеской хижине в швейцарских горах... Морис лишь кивнул головой» (3).

1) Inside Intelligence by Anthony Cavendish, Harper Collins Canada, Limited, 1990, p.xii.
2) Ibid, p.160.
3) Ibid, p.159.

@темы: гомосексуальность, secret agents